– Привет, – сказал он глубоким, мягким голосом, который послал приятную дрожь по моей спине.

Я обернулась, проверяя видел ли его кто-нибудь еще, но рядом с нами никого не было. Мой взгляд вернулся к нему. Рассмотрев парня поближе, я заметила, что он правда умопомрачительный, особенно со взъерошенными волосами и оливковой кожей. Густые ресницы, должно быть, вызывали зависть у каждой девушки, с которой он встречался.

Парень пробежался рукой по волосам и качнулся назад на каблуках. Неловкая пауза затянулась, и я с внезапным уколом боли осознала, как сильно теперь отличалась от себя прежней. Я всегда могла сказать что-нибудь игривое и кокетливое. А сейчас просто пялилась на него, как идиотка. Яростный румянец залил щеки и спустился вниз по шее.

– Э-э-э… Я видел тебя здесь несколько раз, – парень снова попробовал начать разговор, глядя на книгу, которую я держала. – «Передо мной человек настолько обаятельный, что, если я поддамся его обаянию, он поглотит меня всего, мою душу и даже мое искусство».

Я смотрела на него.

– Что?

Его однобокая усмешка стала полной, и я ощутила, словно кто-то толкнул меня в грудь.

– Это цитата из «Дориана Грея» Оскара Уайльда. Одна из моих любимых книг.

Горячий и умный. Очевидно, он все-таки настоящий парень. Я все еще смотрела на парня. Выйдя из ступора, я захлопнула книгу и сунула ладони под скрещенные руки в надежде спрятать перчатки, хотя это было бессмысленно.

– Я никогда не видела тебя здесь раньше, иначе заметила бы.

Его взгляд остановился на моем лице: глаза были темными и теплыми.

– Заметила бы? Это лестно.

Я вроде даже захотела спрятаться под столом или как минимум скрыть горящие щеки. Неловкость и смущение начисто сбили меня с толку. Я сунула свою книгу в сумку и встала, чтобы уйти.

– Я просто дразнил тебя, – он поднял руки вверх. – Прости. Я не хотел смутить тебя, – парень кивком указал на кресло напротив моего. – Не возражаешь?

Я вцепилась в ремень своей сумки-почтальона и посмотрела на кресло, разрываясь между желанием сбежать и остаться здесь с ним. Парни, ну, кроме Адама, редко заговаривали со мной. За исключением случаев, когда обзывались.

– Мне... Мне скоро надо будет уйти.

Парень широко улыбнулся моим словам, вгоняя меня в еще больший ступор. Он сел на кресло и наклонился к маленькому столику, разделявшему нас.

– Ты часто сюда приходишь, да?

– Ага, – я положила руки на колени, надеясь, что он не заметил перчатки. – Я… Я видела тебя сегодня в школе.

Темные брови поднялись, когда парень откинулся обратно на кресло, скрещивая руки на груди.

– Правда?

– Да. Ты стоял около нашего шкафа с наградами. – Мои слова были пронизаны непонятным обвинением, потому что навыки в общении были безвозвратно утрачены. Я пыталась исправиться. – Ты перевелся в нашу школу?

– Просто осматривался.

Я поджала губы. Это был не ответ.

– Ты новенький в этом городе.

– Должно быть, город маленький, раз ты заметила меня. – Он наклонил голову в сторону, взгляд был очень интенсивным, пока парень изучал меня. – Я сам из маленького городка. Кстати, я так и не представился. Хайден Кромвел.

– Хайден Кромвел? – Его имя мягко слетело с моего языка. Я поняла, что он ждет, пока я назову свое имя в ответ, и я хотела это сделать, но тут мобильный телефон завибрировал на столе – это был будильник.

– Извини. Мне пора идти.

Он быстро встал, сунув руки в карманы.

– Проводить тебя?

Девчонка внутри меня завизжала и станцевала восторженный танец, но я быстренько заткнула ее и начала пятиться.

– Нет. О, нет, спасибо. Нет никакой необходимости. Моя машина недалеко.

Разочарование промелькнуло на лице Хайдена, но он быстро спрятал его за улыбкой. Пряча ладони под подмышками, я развернулась, прежде чем он смог сказать что-нибудь еще. Я ощутила небольшое огорчение от того, что не могла остаться и поболтать еще немного, но какой в этом был смысл?

– Было приятно поболтать с тобой, Эмбер.

Ноги приросли к полу, когда дрожь пробежала по моему позвоночнику.

– Я не называла тебе своего им…

Хайнеда не было.

Я просмотрела стеллажи и проходы между ними. Парень был больше шести футов^[2] ростом, он не мог просто исчезнуть. Я была практически уверена, что не выдумала «Хайдена Кромвела». И я правда не называла своего имени. Уже дважды он исчезал, словно его засосал вакуум.

Более чем напуганная этим, я поторопилась прочь из библиотеки, даже не попрощавшись с миссис Комптон.

Плотные серые облака нависли, угрожая нам ранней осенней грозой. Я поторопилась к машине, оглядываясь через плечо.

Мой взгляд метнулся к тому окну, около которого я сидела. Высокая и стройная тень стояла там. Я попятилась и врезалась в дверцу машины, сердце ускорило бег. Он стоял там и наблюдал за мной.

Хайден Кромвел.

Я содрогнулась разворачиваясь и усаживаясь в Джип. Еще одна волна дрожи пробежала по коже. Не оглядываясь, я знала, что он все еще стоял там. Подглядывает – так сказала бы мама, если бы говорила со мной. Крошечные волоски на моем теле поднялись дыбом.

Горячий он или нет, меня это покоробило.

Даже если бы я все еще могла прикасаться к парням и забеременеть, все равно не стала бы заводить детей даже через миллион лет, – к такому выводу я пришла, имея дело с Оливией. Моя младшая сестренка была не в настроении, вернее, в своем мрачном, сводящем с ума настроении.

Все, что я делала с того момента как забрала ее со школы, ее не устраивало.

Оливия хотела игрушку, которую потеряла пять месяцев назад.

Потом – в Макдональдс.

После она так сильно захотела в зоопарк, что начала кричать об этом.

И Оливия совершенно не хотела ехать в продуктовый магазин. Ее истерика и падения на тротуар на глазах у соседей как раз происходили около проклятого продуктового магазина. Ее внезапная враждебность к походу в магазин была очень странной. Оливии нравилось ходить и бросать всякую ерунду, которую мы не могли себе позволить, в тележку, пока я не видела. Это была ее забава.

Оливия уставилась на меня, ее губа тряслась.

– Я не хочу идти!

Я нежно схватила ее за руку и подняла на ноги, пока наша странная соседка-кошатница, леди Джонс, наблюдала за нами сквозь жалюзи. Как только я отпустила ее, Оливия снова упала на колени. Надо было сразу после занятий ехать в магазин, но я забыла кошелек с деньгами в ящике своего стола в спальне.

– Оливия! – Зашипела я. – Вставай. Ты меня позоришь.

Огромные слезы скатились вниз по ее круглым щекам.

– Нам не надо ехать!

Я положила руки на бедра.

– Тогда что же мы будем есть, Оливия? Кто купит продукты? Мама?

Она снова посмотрела на меня: брови нахмурены, губы надуты.

– Я не хочу ехать.

– Ой, да ладно! – Я снова потянулась к ней, но она посмотрела на мою обтянутую перчаткой руку и показала язык. Я закрыла глаза и сосчитала до десяти. – Серьезно, я оставлю тебя на улице, если не прекратишь это.

Оливия с завыванием вцепилась в мою ногу.

– Ладно, – пробормотала я, хромая вперед пока моя злобная сестрица держалась за ногу. Я вытащила ключи и даже открыла дверь. Было похоже на таскание за собой мешка с картошкой.

– Оливия, давай же. Я правда хочу, чтобы Адам заглянул к нам сегодня вечером. Но этого не произойдет, если ты продолжишь так себя вести.

Она продолжила вопить так, словно я открутила головы всем ее куклам Барби, что я однажды и сделала, когда она порвала на кусочки мой блокнот, чтобы сделать наполнитель для Пискуна.

Но, черт возьми, девчонка была сильной. Она держалась всю дорогу до кухни, отпустив меня и заскользив на плитке только когда я достала пакет с соком из холодильника.

– Хочешь? – Я потрясла им в воздухе вне ее досягаемости.

Ее глаза сузились, когда она потянулась к нему.