Он прошел мимо стола, заваленного графиками и диаграммами, полностью игнорируя кресла и диван на своем пути, направляясь к единственно необходимой сейчас ему мебели в комнате. К большой кровати. Без сил он упал на нее, погрузив пальцы в свои распущенные волосы, молча скорбя по тем, кого он потерял.

Сделав глубокий вдох, Джен заглянула в рабочий кабинет Трейвона, толкая перед собой тележку. Ей хотелось прийти сюда весь день, чтобы убедиться, что Трейвон в порядке. Вместо этого она оставалась на кухне, надеясь, что еда, которую она готовит, сможет облегчить ту боль, которую она видела в глазах каждого воина. На Земле пища всегда играла значительную роль на похоронах. Во время трапез и разговоров, питая тела, люди облегчали свои души. Она не была уверена в том, что так делали кализианцы, возможно у них так не было принято, и поэтому она не чувствовала, что правильно поступает.

Она уже приготовилась противостоять Трейвону, но готова была заставить его поесть. Вместо этого Джен обнаружила помещение пустым.

Это удивило ее, хотя бы потому, что она слышала от других. Трейвон неустанно был занят с тех пор, как они вернулись. И после этого, он стал еще более загружен работой, и практически перестал есть и спать.

Расправив плечи, она пошла к двери, отделяющей рабочий кабинет Трейвона от его личной спальни. Он всегда выходил из нее или уже был в своем кабинете, когда раньше она приносила еду для последней трапезы.

Должна ли она постучать?

Или просто войти?

Возможно, он, наконец, решил отдохнуть.

Если он спал, ей нужно разбудить его.

Ведь ему также нужно было поесть.

Приняв решение, девушка приложила ладонь на панель безопасности, задаваясь вопросом, предоставит ли она ей доступ. Не было причин, чтобы делать это, но все же…

Когда это произошло, она вошла в личные покои Трейвона.

Джен не знала, что ожидала увидеть, но явно не мокрого, практически голого Трейвона, который сидел на своей кровати, уронив голову на руки. Казалось, горе заполнило всю комнату. Оставив тележку у двери, Дженнифер опустилась рядом с ним.

— Трейвон? — прошептала она. — С тобой все в порядке? — она протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но что-то остановило ее.

Светящийся взгляд, наполненный такой болью и мукой, который он поднял на нее, заставил ее остановиться.

— Ты не должна быть здесь, Дженнифер, — голос Трейвона был хриплым и тихим, как будто он очень долго молчал.

— А где еще я должна быть? — спросила она так же тихо.

— Где угодно, только не здесь.

— Ты ошибаешься. Это именно то место, где я должна быть, — повернувшись, она вошла в уборную, чтобы взять еще одно полотенце. Увидев большой, богато украшенный гребень, лежащий на выступе, она подняла его. Вернувшись, она встала перед ним, дожидаясь, пока он не поднял свой взгляд на нее.

— Ты позволишь мне расчесать тебе волосы? — спросила она. Затем, не дожидаясь ответа, девушка залезла на кровать, расположившись у него за спиной. Промокнув лишнюю влагу, она немного помедлила, наслаждаясь красотой его массивной спины.

Трейвон ощутил всем своим существом присутствие Дженнифер, а от произнесенных ее слов его сердце, казалось, остановилось. Знала ли она, о чем просила? Что это значило для кализианца? Ведь для кализианцев их волосы были почти священны, ибо там находились их суджа-бусины. Они указывали на их место в обществе, их происхождение и их личные достижения. Только бусины решали, где поселиться, их высота показывала ценность тех, кто носил их. Только самым близким, самым родным кализианцы позволяли мыть свои волосы.

Забота о волосах была очень личным и интимным действом. Матери кализианцев обычно ухаживали за волосами своих мужских потомков, пока они не получали бусины своих первых достижений. Мать Трейвона вернула его манно бусину Эша задолго до того, как он получил свои суджа-бусины, поэтому он не помнил, как она заботилась о его волосах.

После этого единственной, кому кализианский мужчина когда-либо доверял заботу о своих волосах, была его Эша или истинная пара. Поскольку Трейвон не имел ни того, ни другого, он никогда не ходил с распущенными волосами и их не касался кто-то другой. До появления Дженнифер.

Трейвон открыл было рот, чтобы сказать, что ей не нужно это делать, но затем почувствовал нежное прикосновение гребня к своей голове. Оно ощутил покалывание вдоль позвоночника, которое заставило его умолкнуть. Закрыв глаза, он откинул голову назад, молча разрешив ей продолжить. Чувство удовлетворения и правильности происходившего наполняло его, в отличие от того, что он когда-либо чувствовал раньше.

Джен и сама как будто растворилась в процессе расчесывания волос Трейвона. Она не могла поверить, что такой простой акт может быть настолько чувственным. Она никогда такого не чувствовала, когда расчесывала свои волосы. И Тодд… ну, Тодд стриг свои волосы коротко и был чрезвычайно суетлив к любому, кто касался их, включая ее. Но низкий звук, который она слышала из груди Трейвона, был признаком, что он наслаждался этим процессом так же сильно, как и она.

Дженнифер никогда не думала, что волосы Трейвона могут быть такими длинными, или насколько густыми и мягкими. Это не было так заметно, когда они были заплетены в косички, и ей нравилось, что она знала о нем что-то, чего не знали другие. Его волосы почти полностью высохли и уже начали сплетаться, эта особенность кализианцев до сих пор поражала ее.

— Я сожалею, — прошептала она, продолжая медленное расчесывание. — Командир и я действительно не слишком ладили, но он был твоим другом, и я знаю, что его смерть подкосила тебя.

Трейвон напрягся, его глаза открылись. Он стремительно развернулся и схватил ее запястья, а его взгляд вспыхнул.

— Я не желаю и не нуждаюсь в твоей жалости, Дженнифер, — холодно проговорил он.

— Я и не делала этого, — возразила она, совсем не испугавшись. Она знала, что Трейвон никогда не причинит ей вреда.

— Тогда что ты предлагаешь? — зарычал он. Заведя ее запястья ей за спину, он прошелся оскорбительным плотоядным взглядом по ее груди и прижал к себе. — Твою дружбу?

— Не обижай меня так, Трейвон! — ее взгляд вспыхнул, даже когда ее грудная клетка сжалась в ответ на его взгляд. — Я знаю, что тебе больно, но это не дает тебе права обижать меня, когда я только пытаюсь помочь.

— Мне не нужна твоя помощь! — ухмыльнулся он.

— Тогда чего ты хочешь? — потребовала она.

— Забыться! — взревел он. Перехватив одной ладонью ее руки, он переместил вторую ей на затылок и распустил волосы, которые она всегда держала собранными, а затем накрыл губами ее рот. Прежде чем Джен смогла как-то отреагировать, придумать ответ, он отпрянул и повернулся к ней спиной. — Тебе необходимо уйти, Дженнифер.

На мгновение наступила полная тишина. А потом он услышал шелест ее покрытий на простынях и почувствовал, что она смотрит на него. Это заставило его опустить голову, а руки сцепить на бедрах, чтобы не протянуть их, останавливая ее.

Последнее, чего он ожидал, — так это ее нежное, но твердое прикосновение руки к его плечу, подталкивающее его лечь на спину, а еще нога, скользящая по его бедрам. Очень длинная, бледная, обнаженная нога, от вида которой его голова закружилась, а взгляд запылал.

Слова Трейвона и действия заставили Джен замереть на мгновение. Что сейчас произошло? Трейвон поцеловал ее… в губы. Сделал то, что она хотела, но в чем не могла признаться самой себе, о чем так мечтала. Мак рассказывала ей, что кализианцы считают такие поцелуи священными и даруют их только своей Эша или истинной паре.

Так почему же он одарил ее таким важным прикосновением? И что еще важнее — почему он остановился?

Трейвон, которого она знала, был сильным и решительным. Он никогда не делал ничего, что о не имел в виду или не обдумывал изначально. Но это был не тот Трейвон, которого она знала. Этот Трейвон только что потерял половину своих воинов, и ему было больно.