— Кто там?

— Это я, Петя.

Что-то грохнуло в коридоре, потом наступила тишина, и в ней громко звякнула щеколда. Ленка как-то растерянно глянула на него, закинула назад косы, а потом, как бы спохватившись, сказала:

— Как я рада, что ты вернулся!

В комнате сидели трое — Маша, ее подруга из консерватории, и двое парней, один высокий, кучерявый, с золотым зубом, а другой кряжистый, с лысиной. На столе — водка и вино. Грачев перевел взгляд на Машу. Она заерзала и неприлично громко заговорила:

— Петя, ты не серчай на жену, это я зашла к ней. Шубу себе купила. Вот обмываем. А это наши друзья. Андрей — аспирант. Кстати, Лена вчера сдавала ему зачет. И вот, — она кивнула на другого парня, — талантливый музыкант, он мне уроки дает. Да садись. Хочешь выпить?

Петр пошел на кухню умываться. Лена догнала его и зашептала на ухо:

— Ты поласковей с Андреем, он часто меня выручает. Прошу тебя, не сердись. Они пришли, и я не могла… Ты не злишься? Ну, улыбнись, если не злишься.

Петр густо намылил лицо:

— Принеси-ка лучше полотенце.

Когда они остались одни, Грачев спросил:

— Как же так, Ленка? Я в море, а ты?

— Помоги, — загремела Лена посудой. — Тяжело с учебой, Андрей мне помогает. А ты даже руки ему не подал. А ведь от него зависит моя карьера. И не криви губы. Ты просто эгоист!

Петр сник:

— Прости, я погорячился.

Потом Андрей стал ходить к ним часто. Петр даже подружился с ним. Какой же он был дурак!

…Грачев объяснял устройство новой переносной радиостанции. Крылов внимательно смотрел на лейтенанта, а сам думал о Тане. Вчера она звонила, и в ее голосе он уловил тревожные нотки. «Напрасно, Игорь, мы с тобой все затеяли. Невезучая я. Видно, мучиться мне с Кириллом…»

Грачев между тем окончил рассказ и спросил, у кого есть вопросы. Ну что ж, если вопросов нет, надо все повторить. Он велел Крылову подготовить рацию к работе.

— Я?

— Вы!

Крылов стал объяснять: сначала надо выбрать волну, затем настроить передатчик. Он думал, что лейтенант скажет: «Садитесь», и на этом все кончится. Но тот, открыв кожух рации, велел показать усилитель частоты. Крылов вынул лампу, назвал ее тип и сказал, что она «задает тон всему каскаду». Но стоило Грачеву спросить, сколько она имеет электродов, как матрос задумался. Электроды… Кажется, пять. Он вертел лампу в руках, ощупывая штырьки. Как назло, все вылетело из головы.

— Я же только что рассказывал? — не вытерпел Грачев. Он сделал пометку в блокноте и вызвал Русяева. Тот встал, по привычке кашлянул в кулак и без запинки ответил.

— Ясно, Крылов? А теперь настройте приемник…

«С Игорем что-то неладно».

После занятий Петр подозвал Крылова к себе и спросил, почему он хмурый, как туча.

«Эх, поведаю ему все о Тане, была ни была!» — и он сказал:

— Товарищ лейтенант, я хочу вас спросить…

— Вы сначала ответьте на мой вопрос, — перебил его Грачев.

Игорь, приготовившийся поговорить по душам, сразу сник. Он обрадовался, когда появился рассыльный и доложил, что лейтенанта вызывает к себе Серебряков.

В каюте командира сидел флаг-связист Голубев. Веселый. А Серебряков был чем-то недоволен.

— Вахту на коротких волнах закрыли? — спросил он Грачева.

— Так точно.

— А кто вам разрешил?

— Я… сам.

— Как это — сам? — командир насмешливо посмотрел на него. — Не слишком ли много берете на себя, лейтенант?

Нет, не слишком. Еще на прошлой неделе на сборах было разрешено командирам БЧ закрывать вахту в базе, так как ее несет дежурный корабль. Грачев так и сделал, правда, еще не успел доложить.

— За это я вас и упрекаю, — сказал Серебряков.

— И меня не поставили в известность, — добавил Голубев. — А надо бы. Понятно? О чести-то не забывайте, дорогой!

Грачева коробила голубевская грубость. И уж если говорить о чести, то не сейчас. Вот когда Голубев завалился к нему в каюту пьяный…

— Вы это бросьте. Кстати, о сне радиста на вахте адмирал еще не знает. Но я доложу. — В голосе Голубева прозвучала угроза.

Петр слушал флаг-связиста и удивлялся: почему Серебряков не оборвет его? Он не знал, что командир никогда не отчитывал старших при младших. И хоть лейтенанта Серебряков уважал, тем не менее предпочел не изменять своей привычке. И только когда Грачев вышел, сухо спросил флаг-связиста:

— Я и раньше слышал, что на корабль вы пришли нетрезвым.

Голубев засмеялся:

— Фантазия, Василий Максимович! Грачев зол на меня, ну и… — Голубев сделал паузу. — А я ведь учу лейтенанта.

— А на корабль вы все-таки пришли пьяным, и я не стану умалчивать, — сухо заметил Серебряков.

Голубев взял с дивана фуражку:

— Фантазия, товарищ капитан второго ранга! Проверьте, мне все равно. Волнует другое. Грачева опекаете. Сколько я докладывал о нем? На вахте уснул Гончар — совсем свежий факт. А почему? Увольняете парня часто на берег. Конечно, у него молодая жена, но меру надо знать… Видно, следует проучить вашего Грачева. Я доложу адмиралу.

— Это ваше право. А сейчас оставьте меня одного.

Небо над бухтой прояснилось от туч, и вот уже на воду брызнуло солнце. Засверкало все вокруг, зарябило в глазах. Коваленко предложил Петру в субботу сходить в сопки за ягодами. Воздух там свежий. Ира тоже с Машей идет.

— Ну как?

Грачев отказался: дел по горло. Собрание у него.

— Да, чуть не забыл, — спохватился доктор. — Тебя ждет старпом, он там, на мостике.

У Склярова на этот раз в голосе была теплота. Полчаса назад он осмотрел радиорубки и посты боевой части. Порядок. Чисто, ничего лишнего. Словом, доволен. Но он пригласил Грачева по другому делу. На ходовом мостике нет громкоговорящей связи, а в море без нее тяжело. Нельзя ли что-нибудь придумать?

— Уже сделано, товарищ капитан третьего ранга, — доложил Грачев. — Сегодня будем опробовать. Поставили усилитель. Крылов и Зубравин собрали по своей схеме.

— Ну вот и хорошо, — улыбнулся старпом. — Кстати, что у вас с Голубевым? Я случайно слышал шум в каюте.

— Так… Личные счеты у нас…

— Допустим. Но извольте вести себя, как положено лейтенанту. Голубев старше вас и по званию и по должности. Ясно?..

После подъема флага Петр спустился в кубрик. Здесь зашел большой разговор о том, смогут ли моряки к Октябрьской годовщине вывести свою боевую часть в отличные. Грачев покосился на Гончара. Щеки радиста порозовели:

— Я, товарищ лейтенант, «за». Мне Крылов помогает, мы с ним по вечерам тренируемся. Постараюсь сдать экзамен на первый класс.

— По-моему, Гончар не подведет, — заметил старшина Русяев, недавно вернувшийся из командировки.

Его поддержал старшина Некрасов. Соревноваться надо всем. Он похвалил Крылова. Взял обязательство освоить профессию акустика. Ходил к ним на посты, вахты нес. Позавчера сдал на второй класс. Хоть сейчас к акустикам переводи.

— Возможно, я уже перевожусь? — съехидничал Крылов. — Там старшина команды сговорчивее. Понимающий.

Зубравин отметил, что радисты в море теряют много драгоценного времени. Как бывает? Отстоял человек свою вахту, и спать. Разве нельзя сесть за ключ?

— Верно, можно, — подхватил Крылов.

Долго еще обсуждали радисты свои дела. После ужина Грачев сошел с корабля. Вечер выдался тихий, теплый, и он пожалел, что не ушел в сопки с доктором. А впрочем, не беда — завтра ведь воскресенье, почему бы ему не уйти за ягодами с утра? Ира, возможно, тоже будет. Ее он не видел уже несколько дней…

— Петя!..

Ира стояла, прислонившись спиной к стене маленького деревянного домика. Она была в темно-синем костюме и знакомой Петру белой шапочке. Поздоровалась и, вся раскрасневшись, стала рассказывать, как набегалась в сопках. Она ждала его, а он так и не пришел.

— Я хотела зайти за вами, но… — Она умолкла.

Петр глянул на нее из-под насупленных бровей.

— Отец не разрешил?

— Сама раздумала. Папа вас просто любит.