Я выпил половину виски и стал ждать, когда согреюсь. Затем допил остаток и спрятал бутылку.

Я выколотил пепел из трубки и снова набил ее табаком из коробки, подаренной мне на Рождество поклонником моего таланта. По странному совпадению этот поклонник носил то же имя и фамилию, что и я.

Потом я старательно, без спешки раскурил трубку и вышел в коридор, бодрый и свежий, как англичанин, отправляющийся охотиться на тигра.

 Глава 31

Шато Берси был старым многоквартирным домом, переделанным на новый лад. Его холл был рассчитан на плюш и филодендроны, но теперь в нем стояли треугольные столики и жесткие кресла.

Портье на месте не оказалось, я позвонил, и через минуту за столиком появился толстый рыхлый мужчина с влажными губами и неестественно живыми глазами.

— Я к мисс Гонзалес,— сказал я.— Моя фамилия Марлоу. Она ждет меня.

— Да, разумеется,— ответил он, весь колыхаясь.— Я сейчас позвоню.

Он взял трубку и что-то пробулькал в нее.

— Да, мистер Марлоу. Мисс Гонзалес просит вас подняться. Квартира 412.

Он хихикнул:

— Но, полагаю, вы знаете...

— Теперь знаю,— сказал я.—Кстати, вы работали здесь в феврале?

В феврале? Да, работал.

— Помните тот вечер, когда рядом с вашим домом застрелили Стейна?

Улыбку тотчас смыло с жирного лица,

— Вы полицейский?

— Нет. Учтите, что у вас расстегнуты брюки, если это вас интересует.

Он с ужасом посмотрел вниз и застегнул их дрожащими руками.

— Благодарю вас, благодарю.— Он перегнулся через стол.— Это произошло не возле нашего дома, а на другом углу.

— Стейн жил у вас, не так ли?

— Я предпочел бы не говорить об этом.— Он обливал губы.— А почему вы спрашиваете?

— Просто для поддержания разговора. Ты что-то слишком осторожен, приятель. Я чувствую это по твоему дыханию.

Толстяк покраснел:

— Если вы думаете, что я пьян...

— Только не от чая и не из чашки.

Я повернулся, подошел к лифту и оглянулся. Портье стоял, положив руки на стол, и смотрел мне вслед. Даже с такого расстояния было видно, что он дрожит.

Лифтера здесь не было. Я поднялся на четвертый этаж. Коридор был выкрашен в серый цвет и устлан ковром. Я прошел по нему и нажал на кнопку около двери четыреста двенадцатой квартиры. Дверь тотчас распахнулась, и я увидел бездонные черные глаза и улыбающийся алый рот Долорес. Как и вчера, на ней были черные брюки и огненно-красная блузка.

— Амиго! — нежно сказала она и протянула руки, чтобы обнять меня. Я перехватил их и сложил. Взгляд Долорес был томный и страстный.

Отпустив ее руки, я локтем закрыл дверь и прошел мимо нее. Как и прежде, она не посторонилась, и я опять коснулся ее груди.

— Вам следует застраховать их,— сказал я при этом.

Грудь была настоящая, с твердым как камень соском.

Долорес рассмеялась своим серебристым смехом, Я прошел в гостиную, оформленную в серых и синих тонах — не цвета Долорес, но очень мило. В комнате был искусственный камин, несколько кресел, столиков и ламп, в углу стоял небольшой погребец.

— Вам нравится моя маленькая квартирка, амиго?

— Не говорите «маленькая квартирка» — это звучит пошло,— произнес я, не глядя на Долорес.

Мне не хотелось на нее смотреть. Я сел на диван и потер лоб.

— Четыре часа сна и пара глотков виски — и я снова смогу болтать с вами о пустяках,— сказал я.— А сейчас у меня нет даже сил говорить серьезно, но Придется.

Долорес подошла и села рядом. Я покачал головой:

— Отодвиньтесь. Нам действительно надо серьезно поговорить.

Она села напротив и сосредоточенно посмотрела на меня.

— Конечно, амиго, я сделаю все что угодно. Я ваша девушка, во всяком случае, хотела бы быть ею.

— Где вы жили в Кливленде?

— В Кливленде? — переспросила она нежным, почти мурлыкающим голосом.— Разве я говорила, что жила в Кливленде?

— Вы говорили, что там познакомились со Стилгрейвом.

Она подумала и кивнула:

— Тогда я была замужем, амиго. А в чем дело?

— Значит, вы жили в Кливленде?

— Да.

— Как вы познакомились со Стилгрейвом?

— Тогда считалось модным быть знакомой с гангстером. Своего рода снобизм наоборот. Люди посещали места, где часто бывали гангстеры, и если им везло...

— Там-то Стилгрейв и подцепил вас?

— Точнее говоря, я сама подцепила его. Тогда он был очень славным мужчиной.

— А как насчет вашего мужа?

— Все улицы мира вымощены брошенными мужьями,— ответила она.

— Это верно. Их можно найти где угодно, даже в Бэй-сити.

Этот ход оказался бесполезным. Она просто вежливо улыбнулась:

— Не сомневаюсь.

— Они даже могут быть выпускниками Сорбонны, а теперь имеют практику в жалком городишке и на что-то надеются. Мне нравится такое совпадение, в нем есть своя поэзия.

На очаровательном лице Долорес по-прежнему играла вежливая улыбка.

— Мы расстаемся с вами,— сказал я.— Навсегда. И перед этим должны быть откровенны друг с другом.

Я посмотрел на свои руки, голова моя раскалывалась, во мне не было и сорока процентов от прежнего Марлоу. Долорес подвинула мне хрустальную Иоробку с сигаретами, и я взял одну. Она достала из другой коробки коричневую длинную сигарету и вставила ее в свои забавные золотые щипчики.

— Мне бы хотелось попробовать вашу,— сказал я.

— Мексиканский табак слишком крепок.

— Но это все-таки табак,— подчеркнул я, наблюдая за ней.— Нет, вы правы. Наверно, они мне не понравятся.

— Почему вы отказываетесь? Что все это значит?

— Ваш портье курит марихуану?

Долорес кивнула:

— Я несколько раз предостерегала его...

— Амиго,— добавил я.

— Что?

— У вас не такой уж богатый набор испанских слов. Возможно, вы даже не знаете испанского. «Амиго» уже изношен до дыр.

— Надеюсь, наш разговор не будет продолжаться в таком духе,— бросила она.

— Мне бы тоже хотелось этого... Единственное, что в вас мексиканского — это несколько испанских слов и тщательное произношение английских. Это создает впечатление, будто вы говорите не на родном языке.

Долорес промолчала. Она спокойно затянулась сигаретой и улыбнулась.

— Сегодня у меня был неприятный разговор с прокурором,— продолжал я.— Очевидно, у мисс Уэльд хватило ума обратиться к своему боссу — Джулиусу Оппенгеймеру, и он нанял ей адвоката Ли Фаррела. Вряд ли полиция считает ее убийцей Стилгрейва. Но там думают, что мне убийца известен. В результате они лишили меня своего расположения.

— А вы его знаете, амиго?

— Я уже говорил вам по телефону, что знаю.

Она пристально и долго смотрела на меня.

— Я была в том доме с младшей сестрой,— На этот раз ее голос был серьезен.— Это ведь очень забавно, правда? Молоденькой девушке захотелось увидеть игорный дом, о которых она читала только в газетах.

— Она жила в вашей квартире?

— Нет, амиго. Я снимала для нее комнату здесь.

— Неудивительно, что она отказалась дать мне свой адрес,— заметил я.

Долорес нахмурилась и махнула рукой с^сигаретой. Я наблюдал за сложной фигурой, оставленной в воздухе дымом ее сигареты.

— Не мешайте. Как я уже говорила, ей хотелось побывать в игорном доме. Я позвонила Стилгрейву, и он разрешил нам приехать. Когда мы прибыли туда, он был пьян. Прежде я никогда не видела его пьяным. Он рассмеялся, обнял Орфамей и со смехом сказал, что она честно заработала свои деньги. Затем он вынул из кармана пачку денег, завернутую во что-то. Когда она раскрыла ее, в центре пачки была дыра, заляпанная кровью.

— Это было некрасиво,— заметил я,— и даже нехарактерно для Стилгрейва.

— Вы плохо знали его.

— Верно, продолжайте.

— Младшая сестра посмотрела на пачку денег, а потом на него. Ее бледное лицо было невозмутимо. Поблагодарив его, она открыла сумку, чтобы — как я подумала — положить деньги, но вместо этого она вытащила из нее пистолет. Кажется, он принадлежал Мэвис, он похож...