— Я хорошо вела себя сегодня, правда? — нежно спросила она.

Визжа шинами по асфальту, машина стремительно дала задний ход, развернулась, обогнула куст олеандра и исчезла. Еще несколько секунд я видел ее задние огни на частной дороге за деревьями и различал шум мотора. Потом он стих, и стали слышны только крики древесных лягушек.

Я вынул из пистолета обойму. В ней не хватало двух патронов. Пистолет был тридцать второго калибра, с рукояткой из слоновой кости. Я понюхал дуло. Со времени последней чистки из него стреляли. Может быть, дважды.

Я снова вставил в него обойму и подержал оружие на ладони.

В Оррина Куэста стреляли дважды. Две гильзы, подобранные мною с пола в доме доктора Лагарди, принадлежали пистолету тридцать второго калибра.

И вчера днем в отеле «Ван-Найз»; в комнате триста двадцать два блондинка в темных очках угрожала мне таким же пистолетом с белой костяной рукояткой.

Забавное совпадение!

 Глава 24

Я попытался открыть двери гаража, но ручек на них не было, а кнопку я не нашел.

Тогда поднявшись по лестнице, я вошел в незапертую дверь дома и очутился в темноте, пахнувшей эвкалиптовым деревом. Я зажег фонарик размером с карандаш и увидел еще одну лестницу, которая привела меня к двери без ручки. Еще один фокус!

На этот раз мне удалось разыскать кнопку, скрытую под скользящей планкой, я нажал ее, и дверь отворилась. С осторожностью молодого врача, принимающего первого ребенка, я открыл дверь и оказался в кухне размером с хороший танцкласс.

Лунный луч выхватил из темноты угол плиты и хромированную кухонную посуду. В кухне, аркой соединявшейся с буфетной, выложенной кафелем, была раковина для мытья посуды, огромный встроенный холодильник и множество электрических приспособлений для приготовления напитков. Вы нажимаете кнопку, глотаете свой излюбленный яд и через четыре дня просыпаетесь на столе массажиста в салоне для восстановления здоровья.

За буфетной находилась темная столовая, потом застекленное помещение, залитое лунным светом, затем коридор, из которого я наконец попал в гостиную.

В ней было темно, портьеры на окнах задернуты, но чувствовалось, что комната просторная.

Я прислонился к стене и стал шарить по ней в поисках выключателя. В нормальных домах он всегда расположен с правой стороны на удобной высоте, здесь же его не оказалось. В этом доме все было не так: двери без ручек, выключателей нет. Откуда мне знать, что нужно сделать, чтобы зажечь свет? Может быть, нажать кнопку под ковром или же просто сказать: «Да будет свет!»

В этот вечер я был в плохом расположении духа. Мне требовалось общество, и я готов был заплатить за него дорогую цену. Два пистолета — «люгер» в плечевой кобуре да еще пистолет в кармане — придавали мне храбрости. Марлоу с двумя пушками, молодчик из Цианистого ущелья.

Я громко произнес:

— Хелло, кому-нибудь нужен детектив?

Никто не ответил мне, даже эхо. Но по комнате понемногу стал разливаться янтарный свет. Он разгорался медленно, как в театре, постепенно высвечивая стены гостиной, тяжелые гардины на окнах. Все было выдержано в абрикосовых тонах.

Вдоль стены тянулся бар, выходивший одним концом в буфетную. В комнате был альков с маленькими столиками. Повсюду стояли торшеры, мягкие кресла и уютные диванчики, а в центре — длинные игорные столы, накрытые чехлами.

Да, парни на заставе все-таки оказались правы. Но заведение пустовало. Комната была лишена жизни, впрочем не совсем.

Около кресла с высокой спинкой стояла Мэвис Уэльд в меховом манто цвета разбавленного какао. Ее светлые волосы небрежно разметались по плечам, лицо было бледное как мел.

— Хелло,— проговорила она безжизненным голосом.— Я все же думаю, что вы появились слишком поздно.

— Поздно для чего?

Я приблизился к ней. Это всегда было приятно, даже сейчас, в этом подозрительно тихом доме.

— Вы находчивый человек,—-сказала она.— Сумели войти в дом. Я не ожидала, что это вам удастся. Вы...— Она замолчала.

После напряженной паузы она тихо вымолвила:

— Мне нужно выпить, иначе я упаду.

— Какое красивое манто,— заметил я, дотронувшись до меха.

— Это куница,— прошептала она дрожащими губами.— Сорок тысяч долларов. Взято напрокат для фильма.

— А это — декорация? — спросил я, обводя рукой гостиную.

— Это означает конец для меня. Принесите мне выпить, ноги не держат, я падаю...

Ее голос внезапно оборвался, только трепетно дрожали веки.

— Ну так падайте. Я с удовольствием вас поддержу,— с живостью откликнулся я.

Она силилась улыбнуться и в самом деле с трудом держалась на ногах.

— Почему вы сказали, что я пришел слишком поздно? — повторил я свой вопрос.— Слишком поздно для чего?

— Чтобы вас застрелили.

— Черт побери, а я так стремился к этому! Меня привезла сюда мисс Гонзалес.

— Знаю.

Я снова коснулся ее меха. Сорок тысяч долларов всегда приятно потрогать, даже если они взяты напрокат,'

— Долорес будет дьявольски разочарована,— заметила Мэвис.

— Не думаю.

— Она привезла вас на смерть — точно так же, как Стейна.

— Сначала она собиралась меня убить, но потом передумала.

Мэвис рассмеялась:

— Вы умеете очаровывать женщин. Не понимаю, как вам это удается. Вы не очень молоды и не слишком красивы. Ваши лучшие дни прошли...

К концу фразы она стала говорить быстрее и быстрее, потом глубоко вздохнула, колени ее подогнулись, и она упала прямо в мои объятия.

Это было проделано весьма искусно. Если бы я имел при себе десяток пистолетов, то они были бы для меня столь же бесполезны, как розовые свечки в праздничном пироге.

Однако никто в меня не выстрелил. Мэвис висела на моих руках безвольно, как мокрое полотенце. Глаза ее были закрыты, дыхания не слышно, губы посинели.

Я подхватил ее под колени, положил на золоченую кушетку и направился к бару. Чтобы открыть дверцу в стойке, требовалось знание каких-то фокусов, поэтому я просто перепрыгнул через нее и нашел на полке бутылку с сине-серебряной этикеткой и пятью звездочками. Я налил темное крепкое бренди в первый попавшийся бокал и снова перелез через стойку, прихватив с собой бутылку.

Мэвис лежала на кушетке с открытыми глазами.

— Вы можете держать бокал?

Она смогла, правда, с небольшой помощью. Выпив бренди, она прижала бокал к губам, словно хотела сдержать их дрожь.

— Сегодня холодный вечер,— как бы в оправдание сказала она и, протянув мне бокал, добавила: — Еще, пожалуйста!

Я налил еще.

— А где ваш?

— Я не буду пить,— ответил я,— У меня нервы и без того расшатаны.

Выпив вторую порцию, Мэвис передернулась, но лицо ее порозовело.

— Кто расшатал вам нервы?

— Женщины, которые обнимают меня, требуют поцелуев и падают в обморок в мои объятия. Слишком бурные два дня для простого детектива, не имеющего яхты.

— Не надо яхты,— произнесла Мэвис.— Я по горло сыта богачами.

— Ну да, ведь вы получили «кадиллак» еще в своей колыбели,— сказал я.— И мне даже известно, где вы родились.

Она прищурилась:

— Знаете?

— Надеюсь, вы не думаете, что это такой уж большой секрет?

— Я- я...

Мэвис замолчала и бессильно махнула рукой:

— Сегодня я не могу придумать ни одной реплики.

— Наш диалог идет в цвете,— сказал я.— Он заморозил вас до синевы.

— Вам не кажется, что мы разговариваем, как сумасшедшие?

— По-моему, мы рассуждаем вполне здраво. Где Стилгрейв?

Она отдала мне бокал, я куда-то поставил его, не спуская глаз с ее лица. Мэвис тоже смотрела на меня. Так прошла долгая минута.

— Он здесь,—наконец ответила она.— Дайте сигарету.

— Избитая уловка,— заметили.

Я достал две сигареты, сунул их в рот и раскурил, потом наклонился и вложил одну из них в ее порозовевшие губы.

— Нет ничего банальней этого,— сказала она.— Кроме, может быть, легких поцелуев, которыми осыпают лицо.