— А у кого их не бывает?

— Я имею в виду с полицией.

Она удивленно раскрыла глаза, слишком невинно. И смех ее был чересчур серебристым.

— Не говорите глупостей. Какие неприятности с полицией могут быть у человека, стоящего два миллиона долларов?

— Как он заработал их?

— Откуда мне знать?

— Ладно, допустим, вам неизвестно. Сейчас сигарета обожжет ваши пальцы.

Я наклонился и вынул окурок из пальцев Мэвис. Рука ее осталась лежать ладонью вверх на обнаженной ноге. Я дотронулся до ладони кончиком пальца. Она убрала, руку с колена и сжала ее в кулак.

— Не надо! — резко сказала она.

— Почему? В детстве я всегда так делал.

— Вот поэтому и не надо,— Ее дыхание участилось.— Из-за этого я чувствую себя девочкой: очень юной, невинной, но немного испорченной. А я давно уже не девочка.

— Значит, по сути дела вам ничего не известно о Стилгрейве?

— Я хочу, чтобы вы решили, чем сначала будете заниматься: примените ко мне третью степень допроса или займетесь со мной любовью?

— Я не собираюсь это решать,— ответил я.

Минуту помолчав, она сказала:

— Мне действительно нужно поесть, Марлоу. Сегодня я все утро работала. Ведь вы не хотите, чтобы я свалилась от истощения на съемочной площадке, правда?

— Это могут позволить себе только звезды,— ответил я, вставая.— О’кей, я ухожу. Не забывайте, что я работаю на вас. Я не взялся бы за это, если бы думал, что вы убили человека. Но вы были в отеле и очень рисковали. Вам что-то было там нужно.

Она взяла в руки фотографию и посмотрела на нее, закусив губу, потом подняла на меня глаза:

— Вряд ли мне был нужен этот снимок.

— Это был единственный предмет, который он так хорошо спрятал, что его не могли найти. Что в этом снимке такого особенного? Ничего?

Просто вы со Стилгрейвом сидите в кабинете ресторана «Танцоры».

— Ничего особенного,— повторила она.

— Следовательно, подозрительное здесь может быть либо в самом Стилгрейве, либо в дате вашей встречи,

Ее взгляд снова обратился к фото.

— По снимку нельзя судить о дате,— поспешно сказала она.— Разве что в вырезанном куске содержится что-то...

— Вот он.

Я подал ей вырезанную часть фотографии.

— Правда, вам понадобится увеличительное стекло. Покажите этот снимок Стилгрейву и спросите его, означает ли он что-нибудь. Или можете спросить у Бэллоу.

Я направился к выходу.

— И не обманывайтесь, что дату нельзя установить,— обернувшись, добавил я.— Стилгрейв не заблуждается на этот счет..

— Вы строите замок на песке, Марлоу.

— Вы так считаете? — Я серьезно посмотрел на нее.— Вы действительно так считаете? О нет, не может быть. Вы пошли в отель с оружием. Тот человек был убит. Он был известным преступником. Мне удалось найти предмет, который полиция мечтала бы заполучить в свои руки. Потому что этот предмет даст им мотив преступления. Если копы узнают, что я взял эту вещь, они отберут у меня лицензию на право заниматься частным сыском. А если это станет известно кое-кому другому, то я получу удар ножом в шею.

Мэвис неподвижно сидела в кресле, одной рукой сжимая колено, другой упершись в подлокотник кресла.

Все, что мне нужно было сделать,— это повернуть ручку двери и выйти из комнаты. Не знаю почему это мне далось с таким трудом.

 Глава 18

В коридоре около двери моей конторы была обычная суета. Я отпер дверь и вошел в приемную с затхлым воздухом. При этом у меня возникло странное чувство: как будто минуты утекают куда-то в вечность, откуда нет возврата. В воздухе стоял запах пыли.

Я открыл дверь в кабинет и вошел. Там тоже пахло затхлостью, пылью и теми же разбитыми надеждами на спокойную жизнь. Я распахнул окна и включил радио, которое заговорило слишком громко, а когда я приглушил звук, на столе затрезвонил телефон. Наверно, он звонил уже не в первый раз. Я снял шляпу, взял трубку и услышал холодный, сдержанный голос Орфа-мей:

— На сей раз это действительно произошло.

— Продолжайте.

— В последний раз я вам солгала, но теперь говорю правду. Я только что разговаривала с Оррином.

— Дальше.

— Вы мне не верите. Я чувствую это по вашему тону.

— По моему тону ничего нельзя определить. Я ведь сыщик. Вы виделись с ним?

— Он звонил мне по телефону из Бэй-сити.

— Подождите.

Я положил трубку на заляпанный чернилами стол и закурил. Спешить не следует, лжецы всегда терпеливы. Затем я снова взял трубку.

— Мы все это проходили в прошлый раз,— заметил я.— Вы слишком забывчивы для своего возраста. Вряд ли это понравится доктору Пугсмиту.

— Прошу вас не дразнить меня. Дело очень серьезное. Оррин получил мое письмо: он заходил на почту за своей корреспонденцией. Из письма он узнал, когда я приехала и где остановилась. Поэтому он позвонил мне. Сейчас он живет у одного врача, с которым познакомился в Бэй-сити, и помогает ему. Помните, я говорила вам, что Оррин два года учился в медицинском институте?

— У этого врача есть фамилия?

— Да, довольно забавная. Доктор Винсент Лагарди.

— Подождите минутку, кто-то стучит в дверь.

Я осторожно положил трубку. Это была моя уловка. Я вынул платок и вытер ладонь руки, державшей трубку. Потом встал, подошел к дверце встроенного шкафа и посмотрел в треснувшее зеркало на свое лицо. Это был я, а никто другой. Только взгляд у меня был напряженный: я живу излишне интенсивной жизнью.

Доктор Винсент Лагарди, Вайоминг-стрит, 965. Наискосок через улицу напротив «Дома упокоения Гарленда». Угловое серое с белым здание. Такое приятное соседство. Похоже, приятель покойного Клаузена. Сам Лагарди, правда, отрицал знакомство с ним, но это еще ничего не доказывает.

Я опять вернулся к телефону и постарался говорить как можно спокойнее.

— Как произносится эта фамилия? — спросил я.

Орфамей произнесла ее по буквам, легко и правильно.

— Тогда мои услуги вам больше не нужны,— сказал я.— Все шары в лузах или как там выражаются в Манхэттене, штат Канзас?

— Прекратите, издеваться надо мной. У Оррина большие неприятности. За ним охотятся какие-то... какие-то гангстеры.

На последнем слове ее голос дрогнул.

— Не говорите глупостей, Орфамей. В Бэй-сити нет больше гангстеров. Все они теперь снимаются в кино. Вы знаете номер телефона доктора Лагарди?

Она назвала мне номер: он был правильный. Еще не все детали головоломки улеглись по своим местам, но уже было видно, что они части одной картинки. Этого мне было достаточно.

— Умоляю, поезжайте туда и помогите ему,— просила Орфамей.— Он боится выходить из дома. В конце концов, я заплатила вам за работу.

— Я вернул ваши деньги.

— Но я снова отдала их вам.

— Вы предлагали мне и кое-что другое, но я тоже не мог это принять.

Наступило молчание.

— Ладно,— сказал я.— У меня самого неприятности,

— Из-за чего?

— Вместо того чтобы говорить правду, я вру и всегда попадаюсь. Мне не так везет, как некоторым.

— Но я сейчас не лгу, Филип. Я страшно боюсь.

— Докажите это.

— Оррина в любую минуту могут убить,— сказала она.

— А как же доктор Лагарди?

— Он, конечно, ни о чем не подозревает. Прошу вас, поезжайте сразу же! У меня записан адрес, одну минутку, я посмотрю.

— Адрес я найду в телефонной книге,— сказал я.— По странному совпадению у меня есть телефонная книга Бэй-сити. Позвоните мне часа в четыре или в пять. Лучше в пять.

Я положил трубку, выключил радио и закрыл окна. Потом я вынул из ящика стола свой «люгер» и вставил его в плечевую кобуру. По пути к двери я еще раз посмотрел на свое отражение в зеркале.

У меня был вид человека, решившего съехать на автомашине с почти отвесней горы.

 Глава 19

В «Доме упокоения Гарленда» только что закончилась заупокойная служба. Вдоль улицы выстроилась вереница машин, у бокового входа ждал большой серый катафалк. Люди чинно выходили из часовни, шествовали по дорожке, окаймленной розовыми кустами, и рассаживались по машинам.