— Да это же шоколад! — воскликнул он.

— Ну вот, была тропа скользкая, потом столбовая, а теперь, стало быть, шоколадная, — проворчала старушка.

Жаль, не было с ними Айви. Она сразу догадалась бы, что это — милки вэй?

— Скажи нам сразу, тропинка, какие еще сюрпризы ты готовишь? — спросила Роза.

Вместо ответа на этот вопрос, тропинка привела их к какой-то неширокой речке.

Эхс остановился.

— По ту сторону, кажется, нет продолжения, — всмотревшись, сказал он.

Ветошка и Роза тоже начали всматриваться. Тропа пересекала реку и, действительно, как бы обрывалась.

— Авось повезет, — сказала вдруг Ветошка и поставила ногу на поверхность.

И нога не ушла под воду. Поверхность оказалась твердой. Ветошка сделала еще шаг.

— Так я и думала, — сказала она. — Тропа идет по воде.

Эхс тоже вступил на водную поверхность. Она была твердой, как лед, но не холодной. «Да как же я раньше не догадался, — мысленно укорил себя Эхс, — ведь недавно шел по такой же тропе!»

Роза оказалась замыкающей.

— А тут у вас, снаружи, оказывается так интересно, — сказала она, поднимая юбку.

Ее ноги отразились в воде. Заметив это, Эхс поспешно отвел глаза, но потом не удержался и снова посмотрел. Ему было неловко. Неловко не только за то, что он как бы подсмотрел, но и еще за то, что ему хотелось подсмотреть.

— Ты чего такой красный? — спросила Роза. — Не из-за меня ли?

Вот и еще одна ловушка! Сказать ей, что действительно это она, именно она стала причиной его смущения? Нет, не надо, от этого все еще больше запутается. И Эхс отделался какими-то междометиями.

Роза в ответ рассмеялась.

А может, она просто дразнит его? А он, глупый, волнуется. Из-за какой-то медной девушки, которая лишь на миг появилась в его мире и вскоре исчезнет навеки.

С берега река казалась неширокой, но теперь, когда они дошли до середины, вдруг расширилась.

А на ее поверхности появилось столько кувшинок, что они полностью, к великому облегчению Эхса, закрыли соблазнительное отражение. Но куда же, в конце концов, клонит эта тропа? Складывалось впечатление, что ей все равно, в каком направлении разворачиваться: то она шла на север, то на юг, а иногда на восток или на запад. Теперь вот решила поплескаться в воде. Не тропа, а просто кладезь юмора!

Ветошка, с некоторых пор возглавившая поход, вдруг свалилась с тропы. Прямо в реку!

Эхс лег животом на тропу и протянул руку, чтобы вытащить старушку. Он ухитрился ухватить Ветошку за лодыжку и тут сухонькая ручонка пребольно шлепнула его по руке. Эхс в недоумении уставился на воду.

Ветошка неожиданно вынырнула на поверхность.

— Ох, прости Эхс, я думала, пиявка прицепилась или что-то такое. Все хорошо.., тропинка здесь, внизу. Спускайтесь.

И старушкина голова вновь исчезла под водой.

— Слушай, а ведь волосы у нее сухие, — указав пальцем туда, куда провалилась старушка, удивленно произнесла Роза.

Эхс молча окунул руку в речку. Рука осталась сухой.

Дойдя до места, где тропа обрывалась, Эхс нырнул в воду. Он задержал дыхание, ожидая погружения. Но вместо этого его тело перекувыркнулось и ступни приклеились к изнанке плавучего листа кувшинки. И Эхс понял, что торчит вверх ногами в этой самой реке — не реке.

Он проверил, может ли дышать, и все оказалось в порядке, даже какая-то рыбешка проплыла мимо, но вода.., это была не вода, а воздух!

Эхс посмотрел вверх и увидал ножки Розы.

Очень красивые ножки…

Тут Роза прыгнула вниз и оказалась рядом с ним. Тоже вниз головой!

— Осторожно, — сказала она. — А то провалимся сквозь воздух и улетим неизвестно куда.

И Эхс очень осторожно переставил на соседний лист кувшинки одну ногу, потом вторую. Как оказалось, эти листья не имели стеблей. Они просто висели в воздухе, поддерживаемые таинственной силой.

Так они двигались, переходя с одного листа на другой. Наверное, это были не просто листья, а липучки. Нога, прикасаясь к ним, приклеивалась, правда, лишь на секунду, но этой секунды хватало, чтобы шагнуть дальше. Но тут то ли липучка попалась изношенная, то ли Эхс просто оступился, только он вдруг полетел вниз головой — а-а-а.., бух!…

…Эхс осторожно приоткрыл глаз, потом другой и понял.., что сидит на земле. Твердой, настоящей!

А где же Роза? Где Ветошка?

Только он об этом подумал, как обе приземлились рядом.

— Прах побери всех этих колдунов! — заохала Ветошка, потирая ушибленную спину.

— А у вас тут все интереснее и интереснее! — восторженно сообщила Роза. — Ни в одном сне не приснится!

У Эхса чуть не сорвалось с языка, что он и сам в этом мире такого еще не видывал. Хотя, с другой стороны, бывалым путешественником его не назовешь.

Тропинка наконец, как будто утихомирившись, повела их прямехонько, точнехонько на север. Но ее умеренности и аккуратности ненадолго хватило.

Неожиданно Эхс увидел, что навстречу ему идет.., он сам? Эхс оторопел, но тут же понял — это зеркало? Тропу перегородило зеркало, а значит, перед ним не продолжение тропы, а ее отражение.

Эхс с огорчением понял, что вид у него довольно потрепанный. Роза выглядела куда лучше. Зато Ветошка — вообще ужасно.

Эхс заглянул за зеркало. Позади кустились колючие, кишащие чтобтебяками заросли. Вдобавок там и сям виднелись крохотные, но мерзкие деревца зуда и острозубые чесалки. Нет, здесь не пройдешь. Тупик!

— Но должен же быть какой-то путь, — пробормотала Ветошка. — А может, это дверь? — указала она на зеркало и на всякий случай стукнула по нему пальцем.

Палец прошел как сквозь пар!

— Вот оно, нашлось! — обрадовано вскричала старуха, когда ее ладонь, а потом и вся рука исчезли в зеркале.

— Но мы не знаем, что находится по ту сторону, — встревожено проговорил Эхс, заметив, что Ветошкина рука так и не появилась с обратной стороны зеркала, — Там продолжение тропинки, не иначе, — сказала старуха и сунула голову в зеркало. Она исчезла в нем целиком, но поверхность зеркала даже не поморщилась.

— Ты какой-то взлохмаченный, — глядя на Эхса, сказала Роза. — Давай-ка я тебя причешу.

И откуда-то, словно из воздуха, медная девушка достала медную расческу.

Эхс пробормотал что-то, пытаясь защититься.

— Ой, опять я тебя смутила? Ну хочешь, извинюсь?

— Нет, нет, ничуть не смутила!

— Ничего, лишнее извинение не помешает, — и она обняла Эхса крепко-крепко и поцеловала. Она была вся такая мягкая, теплая, просто невероятная.

«И совсем она не металлическая, а настоящая», — закрыв глаза, подумал Эхс. Ему казалось, что он летит куда-то ввысь…

— Ты.., такая теплая, словно и не металлическая вовсе, — повторил Эхс вслух, когда Роза разжала объятия.

— Я могу быть очень мягкой и теплой, когда захочу, — сказала Роза. — В конце концов, если бы природа не одарила нас гибкостью, мы не могли бы двигаться.

— Но па.., то есть твоя бедная мать.., как же ее смогли помять?

— Это огр! Он поднял ее и уронил на медную голову одного офицера, тоже медного.

Эхс смутно, но все же догадался, где именно могла образоваться эта вмятина.

— Что же, Бантик так с тех пор и ходит с вмятиной? — на всякий случай спросил Эхс.

— Так и ходит. Этот изъян неисправим. Хотя мама делает вид, что вмятина у нее с рождения.

— Тебе есть за что не любить огров, — печально сказал Эхс.

— Наоборот, я всегда завидовала маменьке. Ведь она пережила такое романтическое приключение.

Мне бы хотелось повстречать огра., — Я ведь отчасти огр.

— Я знаю.., ой, ты опять покраснел. Опять я виновата?

— Да нет, все в порядке.

Но Роза уже обняла его.

— А этим лишь бы обниматься, — послышалось шамканье старухи, которая как раз выбиралась из зеркала. — И некому подумать о старой Ветошке, где она, что с ней.

Эхс хотел уже что-то сказать, но Ветошка опередила его.

— Погоди, попробую угадать. Опять эта ветреница над тобой трунила?

— И не хочу, а насмехаюсь, даже самой удивительно, — невинным голоском произнесла Роза. — Наверное, это оттого, что я просто гостья в вашем мире.