Глава тридцатая РИЧАРД

Я ПОДНЯЛ ГОЛОВУ, ЩУРЯСЬ в безмолвной темноте. Не знаю, как долго мы сидели вот так в объятиях друг друга, нуждаясь в близости, но уже опустилась ночь.

– Надо подбросить еще дров, пламя может потухнуть, – пробормотал я.

– Мне и так хорошо, достаточно тепло.

Я усмехнулся и поцеловал ее макушку.

– Нам все равно придется вставать.

– Надо что-нибудь для нас приготовить.

– Мне нужно найти место, чтобы переночевать.

Она застыла.

– Ты не остаешься?

Я нежно обхватил ее лицо, легко касаясь губ.

– Хотелось бы. Но я не хочу торопить тебя.

– Здесь полутороспальная кровать.

Я вздернул на нее бровь.

– Маловата для нас. Видимо, придется прижаться к тебе. Полагаю, я должен понести такую жертву...

Ее губы изогнулись в улыбке.

– Видимо так.

– Я скучал по нашим прижиманиям. Скучал по твоему теплу и запаху.

– Тогда тебе лучше остаться.

– Полагаю, что так, – я замолчал, желая задать ей вопрос, который днями вертелся у меня в голове.

– Мне нужно кое-что у тебя спросить, Кэти.

Она провела пальчиком по моей щетине.

– Мне нравится, когда ты меня так называешь.

Я ущипнул ее за нос.

– Хорошо, ведь мне нравится тебя так называть.

Ее выражение лица стало серьезным.

– Так что ты хотел спросить?

Я заерзал от сильного дискомфорта.

– Ночью, перед тем как ты ушла, когда мы любили друг друга.

– Вот что это было?

– Да, – сказал я твердо. – Именно.

– Что насчет нее?

Я перешел сразу к сути.

– На мне не было презерватива. Есть ли какой-то шанс, что ты беременна?

Она покачала головой, выглядя смущенной.

– В юности у меня было много проблем с... эмм... месячными. Меня посадили на противозачаточные, чтобы урегулировать их. У меня до сих пор с этим проблемы, поэтому пью их по сей день.

– Ох, – вздохнул я с облегчением.

– Не переживай, Ричард. – Она отвела взгляд. – Мне известно, что ты чувствуешь по поводу детей.

Печаль в ее голосе причиняла мне боль, и я скользнул рукой ей под подбородок, заставляя на меня взглянуть.

– Однажды ты сказала мне, что считаешь, если бы я любил мать, то полюбил бы и ребенка. Думаю, возможно, ты была права.

– Так ты хочешь детей?

Я поерзал на диване, сомневаясь в ответе.

– Все это для меня в новинку. Никогда не думал, что смогу полюбить кого-нибудь. Я едва смирился с фактом, что так сильно влюблен и не могу без тебя жить. Ты смела каждую мою внутреннюю установку, которую я считал верной. Ты нужна мне. Я люблю тебя. – Я покачал головой с невеселой усмешкой. – Конечно, вполне естественно предполагать, что мои мысли по поводу детей могли также измениться.

– Об этом мы сможем поговорить... позже?

– Да, но я прошу немного времени. Хочу, чтобы пока ты принадлежала только мне. Хочу узнать тебя – всю тебя – а ты сможешь познать меня.

– Думаю, это разумно.

– Тебе придется помочь мне, душенька. Мне ничего неизвестно о детях. Ничего. Если честно, мысль, что я могу сломать его жизнь так же, как это сделали мои родители, пугает меня до чертиков.

Она склонила голову, изучая меня.

– Ричард ВанРайен, ты превосходишь любую цель, которую себе задаешь. Думаешь, я позволю тебе потерпеть неудачу в роли отца?

Моих губ коснулась улыбка.

– Полагаю, что нет.

– Этого не случится. Одно то, что ты желаешь обсуждать эту тему – уже огромный шаг.

– Ты уверена, что не беременна сейчас?

– Да, уверена.

– Ладно тогда. Значит, обсудим это снова... в будущем.

Она кивнула.

– В будущем.

Я засунул руку в карман и вытащил ее кольца.

– А пока что я хочу, чтобы ты надела их обратно. Хочу, чтобы они были на твоем пальце. – Я взял ее руку. – Знаю, ты думаешь, в них нет ничего особенного, Кэти, но они значат все. Они значат, что ты моя. – Я указал на ее палец. – Позволь?

Она кивнула. Я стянул бриллиантовый ободок и перенес его на правую руку, надевая ей обручальное колечко и то, что с бриллиантом побольше, обратно на ее левую руку.

Склонившись низко, я поцеловал кольца.

– Именно тут они должны быть.

– Да.

Я схватил пальто со стула и вытащил сложенные бумаги из внутреннего кармана.

– Что это?

– Наш контракт, обе наши копии.

– Ох.

– Они больше ничего не значат, Кэти. И уже давно. Пора от них избавиться.

Я поднял их и разорвал пополам, поднес к камину и бросил в пламя. Я наблюдал, как края стали черными и закрученными. Огонь облизывал страницы, пока от них не остался лишь пепел. Кэти стояла рядом со мной и молча наблюдала.

Я обхватил ее за талию.

– Единственный документ между нами – это свидетельство о браке. С сегодняшнего дня именно оно нас связывает.

Она подняла взгляд с выражением нежности на лице.

– Мне это нравится.

– Может, когда все устаканится, ты выйдешь за меня снова?

Ее глаза засияли.

– Правда?

– Да, может, в более симпатичном месте, чем мэрия. Я бы хотел сыграть свадьбу, которой ты заслуживаешь.

– Мне вроде как нравилась наша свадьба. Мне понравилось танцевать с тобой.

– Вот как?

Она кивнула.

– Ты был милым.

– Обещаю, с этого момента стану намного милее. Хочу быть мужчиной достойным тебя.

– Ты уже такой.

– Будь со мной терпеливой, Кэти. Порой я могу лажать.

Она тихо засмеялась, погладив мою щеку.

– Каждый это делает. Никто не идеален.

– И ты все равно останешься со мной?

– Как клей.

Я поцеловал ее в пухлые губы.

– Тогда все в порядке.

Заглянул через ее плечо на содержимое маленького холодильника. На прутьях старых полок почти не было еды. Отодвинув ее в сторону, я вытащил лоток яиц и, открыв крышку, обнаружил, что не хватало только двух штук. Буханка хлеба была едва тронута, упаковка сыра не распечатана, а банка сметаны почти полной. Там лежало два яблока, нераскрытый йогурт и пара бананов на столешнице. И все. Мои подозрения насчет ее пропавшего аппетита были подтверждены.

Я закрыл дверь и повернулся к ней лицом.

– Это вся еда, что у тебя есть? Ты вообще ела что-нибудь?

– Не особо, – призналась она. – Я не была голодна.

Я вспомнил маленький городок, через который проезжал по пути к коттеджам. Там был небольшой продуктовый магазин и, уверен, что видел ресторан.

– Я отвезу тебя в город на ужин. Тебе нужно поесть.

Она покачала головой.

– Так поздно уже все закрыто, Ричард. Сейчас не сезон. Придется ехать дальше, чтобы попасть в город побольше. Это добрый час езды.

– Ничего страшного.

– Я могу приготовить омлет.

Я с легкостью уступил, на самом деле не горя желанием ехать куда-либо.

– Ладно. Я сделаю тосты.

– Ты умеешь делать тосты? – воскликнула она, приложив руку к груди.

Я притянул ее ближе, целуя в дразнящие губы.

– Да. Жена научила. Она умная женщина.

На ее щеке образовалась ямочка и я знал, что она пожевывает ее изнутри. Я постучал пальцем по округлой плоти.

– Прекрати.

– Мне нравится, когда ты называешь меня женой, – призналась она.

– Даже забавно, как часто я ловлю себя на мысли, что думаю о тебе в таком статусе. Никогда как о Кэтрин или Кэти, лишь как о моей жене. Мне нравилось, как это звучало, хотя никогда не задавался вопросом почему, – усмехнулся я. – Слишком был глуп, чтобы понять, что испытывал к тебе, даже в своей голове.

– Или слишком напуган.

Комок встал в горле. Как обычно она попала в точку. Я был слишком напуган, чтобы признать свои чувства. Признать факт того, что вся моя жизнь была неправильной.

– Я больше не боюсь любить тебя, Кэтрин. Мне страшно только потерять тебя.

Она прижалась ко мне, положив голову на мое плечо. Я притянул ее ближе, проводя пальцами по ее волосам.

– Я тут, – прошептала она. – Ты нашел меня.

– Слава Богу.

Я поставил тарелку на старый кофейный столик, не сводя глаз с Кэти. Отблески огня плясали на ее лице, пламя создавало красноватый ореол вокруг ее головы. Она притянула ноги к груди и опустила на них подбородок, устремив взор в пространство. Она не особо поела, но тост прикончила. Я умял все яйца и съел оба яблока. Утром все равно купим новые. Ну а пока что мне нужно было понять, как она хотела идти дальше совместной дорогой.

– Что бы ты хотела делать, Кэти?

Она повернулась ко мне лицом.

– Хм?

Я провел костяшками пальцев по ее щеке.

– Завтра. Послезавтра. После послезавтра. Скажи, о чем ты думаешь.

– Не знаю.

– Как долго ты собираешься здесь пробыть? Или хочешь поехать домой? – В груди вдруг сперло дыхание. – Ты ведь собираешься домой?

Она скользнула своей ладонью в мою, одним словом развеяв мое беспокойство.

– Да.

– Ладно. Хорошо. Когда?

– Мы можем побыть здесь несколько дней? Или если тебе необходимо вернуться, то я приеду следом.

Я покачал головой.

– Я не уеду без тебя. Если хочешь остаться, то так и сделаем. Я еще привезу тебя сюда летом.

– Коттеджей здесь летом уже не будет.

– Почему?

– В прошлом году Скотт скончался. Его сын, Билл, продает землю. После разговора с ним стало понятно, что кто бы ее ни купил, они снесут все коттеджи и построят что-то новое и современное. – Она оглядела комнату, ее глаза буквально впитывали воспоминания. – Он сказал, что бизнес не шел, но сейчас удачное время его продать из-за местоположения. Земля стоит кучу денег, это хорошая возможность для его семьи.

– Мне жаль, душенька. Знаю, что это место тебе дорого.

Она улыбнулась, потираясь щекой о мою руку.

– У меня есть воспоминания. Я благодарна Биллу, что он позволил прийти сюда в последний раз. – Она тихо и печально вздохнула. – Теперь могу добавить еще одно хорошее воспоминание.

– Мы вместе можем создать наши собственные совершенно новые воспоминания.

Она кивнула.

– Хочешь, куплю для тебя это место? – я ловил ее взгляд. – Я могу себе позволить, – добавил я. – Если ты хочешь, я это сделаю.

– Нет! Нет, Ричард. Тебе не нужно покупать для меня целый курорт. Что, бога ради, я буду с ним делать?

– Если это сделает тебя счастливой, то я куплю. Мы что-нибудь придумаем. Скорее всего это хорошая инвестиция. Мы могли бы обновить его, включая ярко-голубой коттедж с белыми жалюзи специально для тебя.

Она склонилась вперед, прослезившись, и поцеловала меня в уголок рта.

– Спасибо, сокровище мое, но не стоит. Сам факт того, что ты это предложил значит больше, чем я могу выразить.