– Это все еще я, Кэти. Глубоко внутри, я все тот же говнюк. Я вспыльчивый. Неидеальный даже при смелом предположении.

– Я не ожидаю от тебя совершенства, Ричард. Но не думаю, что говнюк в тебе тот же, каким был раньше.

– Ты очень в меня веришь.

– Я вижу перемены в тебе. – Она улыбнулась. – Плюс факт того, что я тебя люблю.

– Я переживаю, что подведу тебя.

– А что будет, когда я взбешусь на тебя и буду вести себя как засранка?

От этого мне стало смешно.

– Поскольку я уверен, что это будет обосновано, когда такое произойдет, я с этим совладаю.

– Мы со всем справимся вместе, Ричард. Включая кретинское поведение.

– Клянусь, что попытаюсь быть лучше.

– Я знаю, что ты попытаешься и даже более того, что ты в этом преуспеешь.

– Почему ты так уверена?

– Потому что ты меня любишь.

Проводя костяшками пальцев вдоль ее щеки, я кивнул.

– Действительно, душенька. Очень сильно.

Она накрыла мою руку своей и поцеловала меня в ладонь.

– У всех у нас бывают свои моменты, знаешь ли. Даже у меня.

– Правда?

– Я злилась на то, как ты разговаривал со мной, когда был более... говнючее, чем обычно.

– Ты хорошо это скрывала.

– Я поквиталась, по-своему.

– Сейчас ты пробудила мое любопытство. Скажи-ка, как именно ты со мной поквиталась?

На ее губах скользнула мимолетная улыбка.

– Кэти?

– В те дни, когда ты был особенно противным, я заменяла нежирный сыр и майонез в твоих сэндвичах на экстражирные. Я не убирала жир из пенки в твоем латте – вообще никогда, просто позволяла тебе думать, что делала это.

– Что?

– Однажды, выходя за сэндвичем для тебя, я забыла спросить, и ты так и не заметил. Это была моя тихая расплата.

– Это так ты мстила?

– Я решила, что если твои брюки начнут тебе жать, то тебе придется чуть усерднее заниматься в тренажерке и, возможно, с потом из тебя выйдет говнючесть.

Моя первоначальная усмешка переросла в неконтролируемый хохот, аж до слез.

– Какая же ты оказывается мстительная стерва, душенька. Я рад, что теперь ты на моей стороне. Моя беговая дорожка трепещет от твоего безграничного гнева.

– Иди трахни себя, ВанРайен.

Потянувшись через консоль, я поцеловал ее. Она понятия не имела, какой невероятно манящей была в этот момент, или как возрастала моя любовь к ней каждый раз, когда она выдавала эту фразу. Высказанные когда-то в гневе, а теперь в шутку, эти слова служили напоминанием о том, как далеко мы продвинулись вместе.

– Отвези меня домой, Ричард.

– Хорошо, милая.

Я вернулся на дорогу, моя нервозность прошла, а на лице расплылась улыбка.