Глава двадцать третья РИЧАРД

ВСТАВИЛ КЛЮЧ в замок, тихонько входя в кондо. Я был потрясен, осознав, как сильно скучал по дому. Как сильно скучал по Кэтрин.

Я обнаружил, что пишу ей сообщения, проверяю в порядке ли она, все ли хорошо у Пенни или не забыла ли она запереть дверь в кондо. Ее всегда немного дерзкие и милые ответные сообщения заставляли меня улыбаться. Она восхищалась чизкейком и рассказывала, как все сотрудники принялись помогать ей с Пенни его приканчивать. Ее позабавило, что я также отправил распоряжение на счет фруктового лакомства для Джоуи. Когда она упомянула, что Пенни казалась более уставшей, чем обычно, я дважды перезванивал в частный дом, вызвав у Тами смешок по поводу моего беспокойства.

Я посмеялся над собой. Казалось, само присутствие Кэтрин в моей жизни с легкостью вызывало во мне все больше эмоций.

Я вроде должен был это ненавидеть, но почему-то таких чувств не возникало.

Мне не терпелось оказаться дома, увидеть ее, навестить Пенни и вернуться в офис. Когда клиент быстрее, чем ожидалось, согласился на наше предложение, мы оба договорились отправиться домой пораньше и сели на последний рейс. Таксист высадил меня, а Грехама развеселила моя бойкость, когда я сам схватился за чемодан.

– Не жду тебя в офисе спозаранку, Ричард. Наслаждайся утром с Кэти. Увидимся в полдень.

Я кивнул.

– Спасибо.

Поставил чемодан, щелкнул выключателем и замер.

Я был не в той комнате, которую оставил пару дней назад. Густой бордовый цвет, выбранный Кэтрин, теперь украшал несущую стену вокруг камина и подчеркивал деревянную каминную полку. Остальные стены были богатого, приятного глазу кремового цвета. Она добавила несколько подушек, два кресла, которые показала мне, и в результате трансформации гостиная стала теплой и привлекательной. По-домашнему уютной.

Самым большим сюрпризом были вывешенные ею художественные работы. Она использовала несколько картин, которые нашла недавно, но на красной стене повесила некоторые из моих распечатанных фотографий, увеличенные вдвое и вставленные в рамки. Я был поражен тем, как прекрасно они смотрелись, и удивлен, что она выбрала мои любимые. Вся комната выглядела эффектно.

Я провел рукой по изгибу добавленных ею кресел. Это были оригинальные предметы мебели. Комната по-прежнему излучала мужскую ауру, однако смягчалась созданной ею атмосферой. На каминной полке была наша совместная фотография, сделанная Дженной в день свадьбы. Я взял ее в руки, изучая не постановочный кадр. Кэтрин смеялась в объектив, ее лицо чуть ли не светилось. Я прижимался своим лбом к ее и улыбался. Мы оба выглядели счастливыми. Словно влюбленная пара. Я провел пальцем по ее изображению, не понимая странное ощущение в груди.

Поставив фото на место, подхватил свою сумку и поднялся по ступенькам наверх. В дверном проеме своей комнаты я от удивления остановился, обнаружив спящую в моей кровати Кэтрин. Я был уверен, что она уже давно перебралась в свою комнату. Но вместо этого обнимала подушку, вцепившись в материал, пока дремала, а ее темные волосы шоколадной волной рассыпались по накрахмаленным, белым простыням. Я смотрел на нее спящую. Она выглядела юной и уязвимой. Помню, как считал ее слабой. Но она была какой угодно, только не такой. Теперь достаточно ее узнав, я не сомневался, что в ней был стальной стержень – без него давно бы уже сломалась – и все-таки она не сдавалась.

Она выдержала потерю родителей, жизнь на улице, боль от наблюдения за тем, как заболевает Пенни, и меня – во всей моей самовлюбленной, недальновидной, эгоистичной красе.

Она пошевелилась, и покрывало съехало от ее движения. Я усмехнулся, увидев, что на ней надета футболка, которая была на мне за день до отъезда.

Моя жена находилась в моей постели, в моей одежде.

Я обнаружил, что не возражаю против обоих этих обстоятельств.

С приглушенным вздохом я опустил на пол сумку, взял пижамные штаны и, сохраняя тишину, приготовился ко сну. Осторожно скользнул позади нее и прижал спиной к своей груди. Она проснулась и замерла в моих объятиях.

– Расслабься, душенька. Это я.

– Почему ты дома?

– Дела пошли хорошо, даже очень хорошо, и мы закруглились пораньше.

Она попыталась встать.

– Пойду к себе.

Я притянул ее назад.

– Останься. Все в порядке. – С ухмылкой я поцеловал ее в шею. – Я ластёна, помнишь?

Она угнездилась со слабым довольным звуком.

– Твоя кровать удобная.

Я не мог удержаться, чтобы не подтрунить над ней.

– И моя футболка? – спросил я, потянув за надетую майку. – Она тоже удобная?

Она скинула мою руку.

– Я была занята и не успела постирать. Она лежала сверху, вот я ее и надела.

– Я видел, насколько ты была занята.

– Тебе нравится? – ее голос был застенчивым и нерешительным.

Я поцеловал ее в лоб.

– Хорошая работа, миссис ВанРайен.

Она хихикнула в подушку.

– Рада, что ты доволен, мистер ВанРайен.

Я прижал ее ближе.

– Так и есть. Засыпай. Утром расскажу тебе все о поездке.

– Ладно. – Сонно пробубнила она. – Доброй ночи.

– Доброй ночи.

Кэтрин уставилась на меня из-за чашки кофе и снова подняла договор.

– Вот так просто? Он отменил твой испытательный срок?

Я кивнул, рот был полон омлета. Прожевав, я проглотил и усмехнулся.

– У меня подозрения, что с этим мог быть как-то связан маленький визит Дженны.

Она грызла кончик ногтя, я потянулся и шлепнул ее по руке.

– Прекрати.

– Почему ты думаешь, что пребывание здесь Дженны имело к этому какое-то отношение?

– Сама поразмышляй, Кэтрин. Подумай, что она видела. Нас в одной кровати, меня вовсю обвивающего тебя. Мы хорошо ладили. Ей даже стало известно, что мы поссорились и помирились. Уверен, она сказала Грехаму, что он ошибался в своих сомнениях.

– Полагаю, в этом есть смысл.

– К тому же он сказал, что я отлично поработал – превзошел ожидания. Таким образом он меня вознаградил. – Я сделал глоток кофе. – Ну, окончанием моего испытательного срока и щедрым бонусом.

Ее улыбка была теплой.

– Я знала, что ты ошеломишь их своей работой. Это меня не удивляет. Твои идеи всегда были великолепны.

Ее похвала странно повлияла на меня. Я потер грудь, словно этим мог распространить тепло, излучаемое ее словами, и улыбнулся ей, а мой голос звучал искренне.

– Ты всегда поддерживала. Спасибо тебе.

Ее ответная улыбка была широкой и открытой. Я опустил взгляд на свою тарелку, когда мысленно отметил всю нормальность нашей обстановки. На это был похож брак? Настоящий брак? Маленькие совместно разделенные моменты, которые заставляют тебя чувствовать себя цельным – связанным с кем-то.

Я порылся в кармане и протянул ей маленькую коробочку.

– Тебе, – хрипло произнес я, беря в руки свою кружку.

Она не пошевелилась, чтобы дотронуться до нее. Никогда не встречал женщины подобной Кэтрин. Мое благосостояние всегда было магнитом для женщин, с которыми я встречался. Они бы вились вокруг меня ради подарков – желая их, бросая намеки, показывая предметы в интернете. Практически вырывая у меня из рук какой-либо презент, если я решал купить что-то. Но не Кэтрин.

– Твой бонус, – настаивал я и подтолкнул коробочку ближе к ней. – Открой. Она не кусается.

Ее рука дрожала, когда она потянулась за ней и поколебалась, когда та оказалась у нее на ладони, словно предвкушая момент открытия крышки, проникаясь тайной. Мне нравилось наблюдать за сменой эмоций на ее лице.

У нее округлились глаза, когда она обнаружила внутри кольцо. Стоило мне его увидеть, как понял, что оно ей понравится. Маленькое и изящное, бриллианты были вставлены в разные оправы. Крошечные квадраты, овалы, круги и четырехугольники делали кольцо таким же уникальным и неповторимым, как она. Это было не самое дорогое кольцо в магазине и, честно сказать, не самое большое, но оно подходило Кэтрин. Даже Грехам одобрительно кивнул в ту же секунду, как мой палец постучал по стеклянной витрине.

– Вот это, пожалуйста. Хотелось бы взглянуть на него.

Кэтрин подняла на меня взгляд.

– Я не понимаю.

– Это подарок, Кэтрин.

– Зачем?

Я пожал плечами.

– Потому что ты его заслуживаешь. – Я тронул конверт с договором. – Ничего из этого не произошло бы без тебя. Я хотел сказать «спасибо». – Добавил я совершенно искренне. Было важно, чтобы она поверила мне – чтобы поняла, я прекрасно осознавал, как много она для меня сделала.

– Оно прекрасно.

– Надень его.

Она надела на правую руку и покрутила запястьем как делают женщины, когда любуются кольцом на пальце.

– Оно впору!

Потянувшись, я взял ее за руку и стал разглядывать. Оно хорошо сидело на пальце и идеально ей подходило. Я опустил ее руку на столешницу, неловко поглаживая.

– Тебе нравится?

– Оно… – Ее голос был хриплым. – Оно великолепно.

– Я подумывал о серьгах, но заметил, что у Дженны и Лоры есть кольца на правых руках, поэтому решил, что и тебе понравится. Мы можем взять серьги, если ты их предпочитаешь.

Она отрицательно покачала головой.

– Нет. Оно идеальное.

Воздух вокруг нас пропитался вихрем эмоций. Она продолжала смотреть на свою руку и быстро моргать. О, Боже – она что, собиралась расплакаться? Из-за подарка? Я не был уверен, что смог бы выдержать ее слезы. Такого рода эмоции делали меня чрезвычайно нервным.

Я хлопнул в ладоши.

– Значит, хороший выбор. Приберегу сережки для другого раза. Может, на шестимесячный юбилей или еще что. Уверен, Гэвины отмечают такого рода вехи. Мне придется не отставать.

Она прочистила горло и слезла с барного стула.

– Полагаю, что так.

Я изумился, когда, вылив свой кофе в раковину, она остановилась у моего стула, накрыла ладошкой мою щеку и легонько прикоснулась к ней губами.

– Спасибо, Ричард, – пробормотала она и прошла дальше.

Я повернулся на своем стуле, чтобы проследить, как она поднимается по ступенькам. И лишь развернувшись назад, осознал, что моя рука накрывает лицо в том месте, где меня коснулись ее губы, будто я удерживал на своей коже ее поцелуй.