Я проскользнул в комнату, тихонько прикрыв за собой дверь. Комната казалась совсем неправильной. В ней не звучала музыка, Пенни не сидела, напевая за одним из своих холстов. Даже Джоуи хранил молчание, съежившись на своем шесте и схоронив голову под крылом. Шторы были задернуты, а комната потускнела от печали.

Кэтрин сгорбленной фигуркой сидела у кровати Пенни и держала ее за руку. Я встал рядом с ней, позволив себе на мгновение взглянуть на женщину, изменившую мою жизнь. Пенни казалась спящей, ее лицо было умиротворенным. Больше она не будет расстроенной или взволнованной, больше не будет искать чего-то, что не может вспомнить.

Больше не сможет рассказывать мне истории о женщине, горюющей о ней в данный момент.

Я опустился рядом с женой, накрыв державшую Пенни руку своей.

– Кэтрин – прошептал я.

Она не шелохнулась. Оставаясь застывшей, бесстрастной и молчаливой.

Я обхватил ее за напряженные плечи и притянул к себе.

– Мне жаль, душенька. Знаю, как сильно ты ее любила.

– Я только ушла, – прошептала она. – Была на полпути к дому, когда они позвонили. Мне не следовало уходить.

– Ты же не знала.

– Она сказала, что устала и хотела отдохнуть. Она не желала рисовать, попросила выключить музыку. Я должна была понять, что что-то не так, – настаивала она.

– Не изводи себя так.

– Я должна была быть с ней, когда она…

– Ты и была с ней. Ты же знаешь, как она к этому относилась, милая. Ведь она непрестанно повторяла, что уйдет, когда будет готова. Ты была здесь, человечек, которого она любила больше всех – та, кого она бы хотела увидеть последней, и она была готова. – Я провел рукой по ее волосам. – Детка, она уже некоторое время как была к этому готова. Думаю, она ждала, чтобы удостовериться, что с тобой все будет в порядке.

– Я не попрощалась.

Я прижал ее голову к своему плечу.

– Ты поцеловала ее?

– Да.

– Она ущипнула тебя за нос?

– Да.

– Значит ты попрощалась. Так вы двое делали. Тебе не нужны были слова, чтобы сказать, что ты ее любила. Она знала это, душенька. Всегда знала.

– Я не… я не знаю, что теперь делать.

Она всем телом содрогнулась, и будучи не в состоянии выносить ее усиливающуюся боль, я встал на ноги, приподнял ее и вновь сел, прежде чем она успела запротестовать. Она по-прежнему сжимала руку Пенни, а я чувствовал, как она вся дрожит.

– Позволь мне помочь, душенька. Грехам тоже здесь. Мы выясним, что нам нужно сделать.

Ее голова упала мне на грудь, и я почувствовал влагу от ее слез. Я поцеловал ее в голову и держал, пока не ощутил, что ее тело расслабилось, и она отпустила руку Пенни, позволяя той осторожно опуститься на одеяло. Мы сидели в тишине, в то время как я поглаживал ее по спине.

В дверь постучали, и я разрешил войти. Появился Грехам и присел рядом с нами.

– Кэти, дорогая, мне так жаль.

Она едва прошептала.

– Спасибо.

– Здесь Лора. Мы бы хотели помочь тебе и Ричарду с организацией похорон, если вы не против.

Она кивнула, а по ее спине пробежала очередная волна дрожи.

– Думаю, мне нужно отвезти ее домой.

Грехам встал.

– Конечно.

Я ниже склонил голову.

– Ты готова, душенька? Или хочешь остаться подольше?

Она посмотрела на Грехама, ее губы дрожали.

– Что последует?

– Мой друг Конрад приедет за ней. Ричард сказал, что она хотела быть кремированной?

– Да.

– Он все устроит, и мы можем обсудить, чего бы вы хотели.

– Хочу совершить поминальную службу по ней.

– Мы можем это организовать.

– А как на счет, – она сглотнула, – ее вещей?

– Я позабочусь, чтобы все запаковали и перевезли в кондо, душенька, – заверил я. – Тами сказала, что Джоуи остается здесь?

– Он нравится другим постояльцам – они за ним присмотрят. Я хочу пожертвовать некоторые из ее вещей тем из постояльцев, у кого нет тех возможностей, что были у нее – ее одежду, инвалидную коляску и вещи такого рода.

– Ладно, я дам распоряжения. Когда будешь готова, можешь просмотреть вещи, и я все устрою.

Она молча смотрела на Пенни, но кивнула.

– Хорошо.

Я встал, не отпуская ее с рук. Мне не нравились дрожь в ее теле или голосе. Я чувствовал себя лучше, удерживая ее, и она не протестовала.

Я посмотрел на Пенни, произнося про себя слова благодарности и прощаясь. Чувствуя, как от эмоций щиплет глаза, я сморгнул. Ради Кэтрин мне нужно было оставаться сильным.

– Я подгоню машину, – предложил Грехам и вышел из комнаты.

Я встретился с полным боли и печали взглядом Кэтрин. По телу прошла волна всепоглощающей нежности, и все мое естество охватила потребность облегчить ее страдание.

Я прижался губами к ее лбу и прошептал:

– У меня есть ты. Мы пройдем через это вместе. Обещаю.

Она прильнула к моей ласке, безмолвно нуждаясь в прикосновении.

– Ты готова?

Кивая, она зарылась лицом мне в грудь, усилив хватку на моем пиджаке.

Я шагнул из комнаты, зная, что наши с ней жизни вот-вот изменятся.

И на этот раз я понятия не имел, как с этим справиться.