Сколько раз Тамен и Марна говорили ей сдерживаться, идти, когда ей хотелось бежать, молчать, когда хотелось кричать? Это было сложнее всего. Она не понимала, следят ли за ней, она не должна была поворачивать голову. Она шла к колодцу за кухнями, заставила себя зачерпнуть воду, которую не хотела, и медленно выпить до последней капли. Она внимательно слушала. Шум утих, покалывание на пальцах пропало. Ее не преследовали.

И только тогда она быстро побежала. Самис — настоящий и в Антарисе — был принцем и сильным колдуном, но он не знал поселения, как она. Она миновала большой зал, сад роз, ступени и добралась до комнат Высшей жрицы.

Джилли была у покоев Высшей жрицы, она села с сонным удивлением на кровати у двери Марны.

— Калвин? Что ты хочешь?

— Я должна поговорить с Высшей жрицей!

— Нельзя просто вломиться!

Но Марна уже стояла на пороге, ее волосы были тонкой косой на плече.

— Что такое, дитя?

Слова посыпались:

— Он тут — о нем говорил Дэрроу — он тут! Он в галерее, стал невидимым, но я его видела.

— Как ты его видела, если он невидимый? — Джилли была внимательной даже в панике среди ночи.

Марна утихомирила ее, подняв руку.

— Уверена? Это не сон и не ошибка?

— Я уверена! — Калвин почти рыдала от страха и облегчения.

— Джилли, иди и разбуди Тамен. Веди ее сюда. Быстро и тихо. Калвин, скажи чужаку ждать там и прятаться. Быстрее!

Калвин побежала по темным коридорам, прикрыв плащом голову, держась теней. Она дважды, казалось, ловила дыхание сзади, замечала движение, где его не должно быть, и она вжималась в стену с колотящимся сердцем. Он мог быть где угодно, ждать незримо, прыгнуть на ее горло или лодыжку, и тени могли скрывать фигуру в плаще. Она добралась до лазарета и увидела свет в окне Дэрроу, задержала дыхание. Она опоздала. Все пропало.

Но Дэрроу сидел на стуле с ножом в руке, вырезал при свете свечи. Он был одет, еще не ложился, а сидел там в ночи. Он поднял голову и сразу понял, что не так.

Дрожащими руками он сложил нож и сунул в карман с кусочком дерева, что вырезал. Но, когда он заговорил, голос был ровным.

— Итак. Он здесь.

Калвин кивнула.

— Я видела его. Он ищет тебя.

Дэрроу взял костыль, что всегда держал рядом, и встал.

— Хорошо.

— Марна знает, она послала за Тамен. Она сказала тебе прятаться здесь, но я знаю место лучше, — она думала о западной башне с узкой лестницей и видом на поселение. Но Дэрроу покачал головой.

— Я уже далеко забежал. Я лучше встречусь с ним.

— Но… — тут вдали раздался звук, один крик, а потом низкий зловещий вопль. Без слов Дэрроу прошел мимо нее по лазарету, хромая, быстро взмахивая костылем. Калвин услышала другой жуткий вопль и побежала.

У арки двора она заметила, что там, издала вопль и отпрянула. Марна и Тамен стояли высоко в галерее, сжав и подняв руки, они пели. Двор был полон снега. Словно тысячи подушек с пухом порвали, и сосульки свисали с арок, сияя, как серебряные мечи. Самис тоже был там, в центре бури, темный силуэт с поднятыми руками. Пронзительное пение, что Калвин слышала раньше, исходило от него, но было громче, пронзало так, что она пошатнулась от боли в ушах. Она закричала, земля кишела змеями, и когда снежинки задевали ее лицо, они становились лапками пауков и жуков, забирались в ее нос и рот, путались в волосах, она била себя по голове, ничего не видя, испуганная. Она смутно осознавала, что другие сестры, старые и юные, проснулись от шума, толпились вдоль галереи в светлых ночных рубашках. Их белые силуэты темнели от ползающих существ, и камни поселения были живыми под ногами, кишели и ползали. Крики сестер сливались с пронзительными чарами колдуна, пока Калвин сжимала голову и кричала в отчаянии, чтобы заглушить звук, и она тонула, задыхалась, не могла дышать, и снег с жуками кружил вокруг ее головы, душа ее…

Рука упала на ее плечо, она отскочила, пытаясь вырваться. Но ее удержали, спокойный голос сказал на ухо:

— Тише. Это иллюзия. Не верь. Калвин, слушай меня. Замри.

Дэрроу отвернул ее от двора, убрал руки с головы, и она открыла глаза, дрожа и всхлипывая.

— Видишь? Это не настоящее. Посмотри на землю — там только камни, — он держал ее за плечи сильными руками, чуть встряхивая. Она заставила себя посмотреть вниз, кривясь, когда земля зашевелилась. — Не верь, Калвин. Ты можешь видеть сквозь иллюзию, если попробуешь. Смотри. Не бойся, — голос Дэрроу был ровным, словно они сидели в саду на солнце, а не в оглушительном хаосе ночи. Чары Самиса впивались в ее голову, она не слушала, нет! Она смотрела на землю, и та замерла. Она слышала за воплями и шумом ясное пение Марны и Тамен, сильное и уверенное. Она будет слушать их музыку, а не другую, что затуманивала ее разум и глаза. Камни стали четкими, она смотрела, как снежинки опускаются у ног, белые, как лепестки яблонь, корчащиеся существа пропали. Она глубоко вдохнула, повернулась ко двору и запела, добавляя свой голос к остальным, помогая сплести бурю, чтобы заглушить колдуна.

Дэрроу тоже запел, чары железной магии, и она видела среди снега, как сосульки отрываются и летят быстро в центр двора, где была фигура в капюшоне. Целился Дэрроу плохо — ни один из зарядов не достиг цели. Колдун не дрогнул, он, казалось, становился сильнее с каждой минутой. Калвин пришлось закрыть глаза, чтобы песня оставалась точной, крики женщин, снег и ее страх отвлекали ее. Она хотела бы стоять в галерее с Марной и Тамен, их сильные голоса были бы рядом, их ладони держали бы ее, и она не пряталась бы в этом углу! Но не было времени бежать к ним.

Еще крик, ужаснее, чем раньше, и Калвин увидела, что один из белых силуэтов в дальнем конце галереи поднялся над остальными. Одна из сестер сошла с ума от смятения и ужаса и забралась на низкую стену. Она долгий миг висела там, бледный силуэт среди теней и снега. А потом упала.

Калвин услышала, как Дэрроу рядом с ней быстро сменил песню, пытаясь удержать девушку в воздухе. Но времени не было. Она упала на камни, и Калвин не могла забыть тот звук. Повисла тишина.

Снег падал на темную неподвижную фигуру Самиса, он все еще держал руки поднятыми. Он был как ворон с расправленными крыльями, черный силуэт на белом снегу, его голова была слишком большой для его тела. Он был спиной к ней, она не видела его лица. Кто-то закричал в галерее.

Раздался жуткий звук, которому она была рада — стон боли упавшей девушки.

— Она жива! Слава Тарис! — Урска прошла мимо Калвин по снегу во дворе, опустилась рядом с белым силуэтом. Какой бы ни была опасность, Урска не даст ничему помешать ей помочь раненому.

Голос Тамен прозвенел в жуткой тишине.

— Тот, кого ты ищешь, в лазарете. Забери его, делай, что хочешь, но оставь нас!

Калвин охнула. Марна закричала:

— Тамен, нет! — но ее голос был слабым и хрупким.

Самис опустил руки, кроваво-красный свет мелькнул на камне на его руке.

— Покажи мне место, — голос был низким и сильным, казалось, из этого горла не могло прозвучать то пронзительное пение. Может, Дэрроу был прав, и он мог овладеть всеми чарами.

Тамен выпрямилась, высокая, ее лицо было бледным во тьме ее плаща и теней. Она тихо сказала:

— Я отведу тебя туда, — и пошла во тьму.

Калвин повернулась. Дэрроу прислонялся к стене. Она сжала его руку.

— Быстрее, идем со мной! — она все еще надеялась на выход. Дэрроу схватил костыль и пошел за ней мимо сараев и загонов зверей, стараясь хромать быстро во тьме. Они добрались до сада, и он сказал:

— Без толку. Он должен знать, что я был во дворе.

— Но он не знает, где ты сейчас…

— Он найдет меня всюду. И будет хуже тебе, если он узнает, что ты помогла мне. Возвращайся.

Калвин не отступала. Яблони были кривыми силуэтами у серебряной травы, впереди она видела ульи, спящие у реки. Но Дэрроу замер.

— Вернись. Калвин, прошу! Я не хочу еще жизнь на моей совести.

— А я не хочу твою жизнь на своей.

Они смотрели друг на друга пять вдохов, и Калвин сказала: