Раздался грохот, испуганный вскрик и вслед за этим – полный угрозы голос моего безымянного врага.
- И все это ты будешь делать на совесть, понял? Чтоб и волос с его головы не упал! Я хочу видеть его мучения! В конце, когда раскроются карты, и он уже ничего не сможет изменить.
- Здорово! – хохотнул Ксаввал, - С учетом того, что ты стёр ему память.
- Сам стёр – сам восстановлю! Но ты не расслабляйся. Даже такой, как сейчас, он по-прежнему опасен.
- Похоже, ты его боишься…
- Не боюсь. Просто знаю, на что он способен.
Тяжелые шаги приблизились, под рёбра прилетел могучий пинок, едва не порвавший внутренности, пальцы-тиски сгребли плечо (я чуть было не застонал, но сдержался)
- Ненавижу! – выплюнул он мне в лицо.
Очень хотелось открыть глаза, но не стал этого делать. Я же без сознания? Вот пусть и дальше так думают.
Тиски на плече разжались, пола взметнувшегося плаща хлестнула по лицу.
- Смотри же, насчёт ядра я не шутил.
Звук удаляющихся шагов, стук захлопнувшейся двери и тишина.
Лежать по-прежнему было неудобно, жутко болел отбитый бок. Но я героически терпел и прикидывался овощем, памятуя, что незримый и неслышимый, Ксаввал всё ещё находится где-то здесь. Я ощущал его присутствие на физическом уровне.
Минуты проходили за минутами, ничего не происходило. А я отчаянно пытался хоть что-нибудь вспомнить. Конечно, по голове мне стукнули неслабо – затылок раскалывается от боли. И ещё этот урод говорил, что стёр мне память. Но всё же, всё же!
И я напрягал мозг, все свои душевные силы, чтобы вспомнить. Пусть не всё. Хотя бы собственное имя.
Боль, и без того терзавшая голову, разрослась до неимоверных размеров, а когда напряжение стало невыносимым, взорвалась, тысячей сверхновых. Сознание милосердно погасло, вновь погружая меня в блаженное ничто.
Сквозь музыку сфер и космические напевы, наполнявшие моё забытьё, вдруг прорвался свистяще-шипящий звук переполненного помехами эфира, и тут же включился мёртвый Майкл Джексон «Dirty Diana». И снова – тишина, как в коконе. Потом чей-то голос, лишённый половой принадлежности, взывал ко мне, требуя восстать и свершить какой-то подвиг; я так и не понял, какой и почему именно я. Потом снова наступила тишина, и я уж было совсем решил, что меня оставили в покое.
Наивный! Водопад ошеломляюще холодной, просто-таки арктически-ледяной воды обрушился мне на голову, затекая в рот, в нос. Я задохнулся, закашлялся и моментально пришёл в себя. Хотел вытереть с лица противные капли – обнаружил, что руки связаны за спиной… Открыл глаза, проморгался.
Я лежал на полу, надо мной склонились двое.
Один, с грубой, маловыразительной рожей старого солдафона, довольно хмыкнул.
- А ж говорил, очухается! Наивернейшее средство, ваш-ство.
- Хорошо, Тиик, можешь идти, - отозвалось «ство», - стареющий, но ещё сохранивший следы былой привлекательности блондин, лоб которого украшал жёлтый, похожий на звезду камень. - Дальше я сам.
Тиик чётко развернулся и направился к выходу.
- Ежели чего, я рядом, - донёсся до меня его голос, и дверь захлопнулась.
Тип с жёлтым камнем не отреагировал, продолжая рассматривать меня с выражением кота, поймавшего мышь. Я тоже внимательно изучал его лицо, и чем дольше смотрел, тем отчётливее понимал: мы с ним уже встречались.
Вот только где и при каких обстоятельствах? Судя по обстановке нынешнего свидания, вряд ли мы когда-то были друзьями. Хотя жизнь – такая штука, что заклятый враг иногда бывает к тебе куда добрее бывшего друга. Но это, похоже, не наш случай.
- Как поживаешь, родственничек? – язвительно осведомился блондин.
- Вашими молитвами, - отозвался я, испытывая огромное желание сломать ему шею.
- Если б твою судьбу решали мои молитвы, гнить бы тебе, сукин сын, в самых глубоких подземельях Иррата. - сообщил «родственничек». - К сожалению, кое-кому ты ещё нужен. Поэтому ты пока жив. Но, заверяю тебя, это не на долго. ОН возьмёт от тебя всё, что ему нужно. А потом я подвергну то, что останется, долгим и изощрённым пыткам. Как тебе перспектива?
Я не ответил. Понятия не имею, за что он меня так ненавидит. Но спрашивать не стал. Вместо ответа я собрал побольше слюны и плюнул в рожу. Заряд достиг цели, собеседник резко отвернулся, утираясь рукавом шитого золотом одеяния.
Когда он снова взглянул на меня, лицо его было бледно, глаза потемнели, а камень во лбу пульсировал в ритме сердца.
- Ты доигрался, бродяга,- мрачно заявил он.
Комната мгновенно наполнилась людьми в жёлтых одеяниях. Я заметил летящий мне в лицо сапог, но увернуться не смог. На меня посыпался град ударов, один из которых вышиб меня в блаженную пустоту.
Голова. Ой-й, голова. Как будто раскалённые гвозди забили в уши. Тиски сжимают виски.
Открываю глаза. Яркий солнечный свет миллионом осколков врывается в зрачки. Со стоном вновь сомкнул веки. Боль. Почему так больно?
Вчера. Что было вчера? Не помню…
Боль усилилась. Я сцепил зубы и изо всех сил зажмурился, обхватив голову руками. Боль - обжигающая, раздирающая. Боль. Боль, вытеснившая из сознания все мысли и чувства, боль…
Немного отпустило.
Снова приоткрыл глаза. Свет по-прежнему болезненно-яркий, но уже терпимый. Приподнял голову – шея, плечи и прилегающие мышцы отозвались ноющей болью. В поле зрения попали каменные плиты пола и обжигающе-слепящее солнце, почему-то расположенное в одной плоскости со мной и находившееся, казалось, в нескольких метрах. Не слишком веря собственным глазам, я решил получше рассмотреть, но для этого надо бы сесть.
Я попытался. Кишки скрутило в узел, судорога прошлась по всему телу, к горлу подкатила тошнота. Мир взорвался миллионом фейерверков и исчез.
Когда в следующий раз пришёл в себя, солнце висело всё в той же точке. Впрочем, я слишком слаб и измучен, чтобы удивляться.
И всё же нужно сесть. Помня о прошлой попытке, действую медленно и осторожно. Подтянуть руку, опереться. Рука дрожит и болит, но всё же держит. Стоило приподняться, вновь заныло тело. На этот раз обошлось без судорог. С трудом, болью выпрямляю спину и сажусь. Снова закружилась голова. Поискал, к чему бы прислониться. Неподалёку возвышалась каменная стена, но добраться до неё не было никакой возможности. Тогда я обхватил колени руками и склонил голову. Сцепить зубы и терпеть. Головокружение прошло. Что же со мной произошло? От попыток вспомнить, голову снова стянуло обручем боли.
О, Мастер! Я вздохнул. Оказалось, это тоже больно. Стадо слонов по мне протопталось, что ли? Мысли текли вяло и лениво, как плавящийся воск, голова отказывалась соображать.
«Думай - приказал я себе - думай!» Думать не получалось.
Я снова поднял голову и принялся осматриваться.
Солнце… нет, не солнце. Может, прожектор, укреплённый на белом шпиле какого-то сооружения. Он действительно был недалеко, хотя и не в паре метров, как показалось сначала. И сиял просто ослепительно. А вокруг расстилалась ночь, и небо над головой казалось чёрным бархатом.
Я находился на покрытой каменными плитами площадке, огороженной невысоким парапетом. До края – метра три. Насколько мне помнилось, где-то за спиной должна быть стена. Ещё раз обернулся – да, стена. Тоже каменная, высокая. Почему-то мне не удавалось реально оценить её размеры. Добраться бы до неё. Сидеть у стены гораздо удобнее. Наверное.
Я начал прикидывать, как это лучше сделать, и только сейчас обратил внимание на свой вид. Из одежды – лишь грязные, заляпанные бурыми пятнами штаны. Ни рубахи, ни обуви, что уж говорить обо всём остальном. Зато лодыжку обхватил тяжёлый металлический браслет, от которого в темноту тянулась толстая змея цепи.
Всё тело, насколько мог видеть покрывали синяки и кровоподтёки, в нескольких местах лопнула кожа, ломило спину. Ощупал лицо – опухшее, голову – в свалявшихся волосах запеклась кровь. Один из зубов шатается, но вроде бы не сломан. Похоже, меня избили. Но кто, как? Да, встрял-таки! Наверное, когда голова перестанет болеть, я смогу хоть что-нибудь вспомнить. Моё внимание вновь переключилось на стену. Кроме того, что об неё можно опереться, там ещё и обзор должен быть лучше. Мало ли, кто здесь объявится?