С треском рвущейся материи пространство в центре помещения разделила трещина.

— Вперёд! — рявкнул Парацельс. Его лицо покраснело от титанического напряжения. — Быстрее!

Два раза просить Геренда и Магду не потребовалось. Они проскочили сквозь пролом и оказались в реальном мире. Парацельс выдохнул, словно скинул гору с плеч, и закрыл разлом.

Потап, слуги и посетители таверны смотрели на Геренда и Магду, распахнув рты. Даже ударная доза алкоголя в крови не умерила их удивление.

На взгляд Геренда, никакой особой разницы между нашим миром и Изнанкой не было. Те же ощущения, тот же воздух, те же краски.

Однако Магда, которая провела на Изнанке более века, ощутила разницу более остро, чем эльф. Из её глаз полились слёзы, она обняла Парацельса и зарыдала, уткнувшись ему в плечо.

— Да ладно вам, леди, — слегка смущённый волшебник похлопал Магду по спине. — Мне было совсем не трудно.

— Надо поговорить, Парц, — сказал Геренд. — Нам нужно тебе столько всего рассказать!

— Как скажешь партнёр, — согласился архимаг. — Пойдёмте наверх. Полагаю, рассказ будет про то, сколько раз твоя задница за сегодня из-за меня подвергалась опасности?

— Ты даже не представляешь, насколько сейчас прав, — вздохнул Геренд, вспомнив и Зверокнику и суккуба.

ГЛАВА 11

Ранее Бенедикт никогда не бывал в тюрьме в качестве заключённого. Иногда по долгу службы он допрашивал обитателей камер, но никогда не думал, что в один не совсем прекрасный день окажется на их месте.

Два стражника швырнули его в небольшую комнатушку два на два метра и с грохотом захлопнули дверь. Приподнявшись на коленях, Бенедикт потрогал кончиками пальцами Пожиратель магии на шее и сплюнул кровавый комок. Все тело болело и саднило от ударов — в городском сыске неплохо поработали над ним, пудовыми кулаками выбивая показания. Он, разумеется, ничего им не сказал. Более того, Бенедикт позволил себе немного расслабиться и отдохнуть во время допроса — примитивные методы чертянских сыщиков не шли ни в какое сравнение с тем, что Бенедикту ранее устроила Беатриса.

Ей почти удалось сломать его. Почти.

Впрочем, рано или поздно она развяжет ему язык. Вопрос времени.

Надо признать, она сильно выросла. Из нежной и робкой девушки, какой Беатриса была на первом курсе, выточили острый клинок, не знающий пощады.

Бенедикт огляделся по сторонам, рассматривая узилище. Не сказать, что по мрачности Чертянская тюрьма превосходит подобные учреждения в других городах. Разве что стены из черняка навевают чуть больше тоски и безысходности.

В остальном — тюрьма как тюрьма. Холодный каменный пол, честная охапка сена в углу, сквозь решётку под потоком пробиваются робкие лучи солнца. Сквозь щель между камнями злобно сверкает глазами крыса — толстая, отъевшаяся на тюремных харчах, целый крысиный царь.

Мрачновато и безнадёжно. Но Бенедикт был спокоен. Он нисколько не сомневался, что очень и очень скоро отсюда выберется. Может уже через несколько часов.

Усевшись на солому и обхватив руками колени, он принялся ждать.

Медленно текли минуты, секунды, часы. Бенедикт потерял счёт времени и просто ждал. Он умел ждать, натренировался за свою долгую жизнь.

В коридоре послышались шаги. Дверь в камеру под звон ключей и скрип петель отворилась. Бенедикт прищурился от яркого света.

В дверном проёме стоит тюремщик с широкой красной мордой и неиссякаемым жизнелюбием в глазах. В ножнах короткий меч, за пояс заткнут хлыст, в одной руке держит чадящий факел, в другой крутит связку ключей.

Тюремщик в свою очередь прищурился, выглядывая Бенедикта в полумраке камеры.

— Здесь он, ваша милость, сидит сын собаки, — обратился тюремщик к кому-то за спиной. — Никуда не денется.

Он посторонился и в камеру вошла Беатриса.

Леди по прежнему была в своём охотничьем костюме. Она подошла к Бенедикту и, глядя на него сверху вниз, удручённо покачала головой.

— Ну что? — спросила она. — Не передумал? Всё также играем в молчанку?

Бенедикт поднял голову, бросил на Беатрису равнодушный взгляд и снова отвернулся.

— Это же бессмысленно, Бенедикт, — заметила леди. — Ты сам прекрасно понимаешь, что я разговорю тебя. Или ты надеешься, что тебе кто-то поможет?

Молчание.

— Что ж, — леди с удручённым видом развела руками. — По хорошему ты не хочешь. Это прискорбно. Со мной связался мессир Парацельс и сообщил очень интересную новость, о том, что одна небезразличная тебе личность хочет с тобой пообщаться.

— Таких личностей нет, — холодно ответил Бенедикт.

— Да ты что? — Беатриса со странным выражением лица покачала головой. — Она сейчас здесь, в коридоре, слышит каждое наше слово. Постарайся держать себя в руках и не совершать глупостей, хорошо? Помни, я следу за каждым твоим движением. Магда! — крикнула она. — Заходи!

Послышался робкий звук шагов. И этот звук заставил Бенедикта широко распахнуть глаза, стряхнуть всё напускное безразличие и холод.

Он вскочил на ноги и увидел Её. Увидел как Она входит в камеру и идёт к нему.

Выглядит Магда точно также как и тогда, в тот злополучный день. Время не изменило её. На Изнанке, в обители Часовых, оно не имеет власти. Всё те же черты лица, всё те же бесконечно любимые глаза…

Только смотрят эти глаза на него холодно и равнодушно.

— Магда… — прошептал Бенедикт. — Душа моя…

— Бенедикт, — Магда холодно кивнула ему. — Хорошо выглядишь. Прямо как в день нашей первой встречи. Молодой, красивый. Зверокнига хороший рецепт подсказала?

— Д-да… — кое-как выдавил он из себя. — Заклинание вечной молодости…

— Звучит отлично, — заметила Магда. — Я даже боюсь представить, какую цену за него тебе пришлось заплатить. Я как видишь, тоже неплохо сохранилась. Спасибо тебе и Зверокниге за незабываемую экскурсию по Изнанке.

— Магда, — Бенедикт от волнения облизал внезапно пересохшие губы. — Я… я бесконечно виноват перед тобой!

— Да я уже не сержусь, — Магда подняла перед собой ладони. — Кто старое помянет, тому глаз вон, верно? А о всех тех людях, которых ты скормил Зверокниге — мужчин, женщин, стариков и детей — ты ничего не хочешь сказать? Обо всех тех судьбах, что ты поломал?

В глазах Магды мелькнул едва сдерживаемый гнев.

— Так ты знаешь… — Бенедикт отвёл глаза.

— Я всё знаю, — холодно сказала Магда. — Я наблюдала за тобой всё это время. Я знаю, что ты пытался вернуть меня, не погнушавшись даже помощью Зверокниги. Знаю, что у тебя были и другие женщины, но тут я не в обиде — столетнее воздержание плохо сказывается на мужском здоровье. Знаю, что ты часто смотришь на мой портрет и шепчешь моё имя. Я знаю, что ты любишь меня больше всего на свете. Но… я больше не могу даже смотреть на тебя, на то, во что ты превратился. Тот прежний Бенедикт, мой любимый муж и отец моих детей, не погубил бы столько невинных людей!

Глаза Магды заблестели, губы задрожали. Было заметно, что каждое слово даётся ей с трудом. Беатриса обеспокоенно посмотрела на Магду и взяла её за руку, крепко сжав ладонь.

Бенедикт снова поднял глаза на Магду. Он смотрел растерянно, словно не ожидал такой реакции от жены, но в тоже время в нём чувствовалась внутренняя убеждённость в собственной правоте.

— Мне безразличны все эти люди. Для меня только ты имеешь значение.

— А мне не безразличны! — закричала Магда. — Во что ты превратился? Ты стал монстром, чудовищем, как Зверокнига! Нет, даже ещё хуже! Она такой рождена, но ты-то был человеком!

— Если ради твоего спасения нужно стать монстром, — тихо сказал Бенедикт. — Я готов пойти на это.

— Нет! — возразила Магда. — Всё, что ты сделал, все смерти, все страдания — всё это было зря! Я сама выбралась! Без твоей помощи!

Беатриса кивнула, подтверждая сказанное Магдой.

— Там один небезызвестный тебе архимаг помог, — добавила леди. — Если тебе это интересно.

Бенедикт отшатнулся словно от удара.

— Но ведь… но я же… — он замолчал, так и не найдя слов.