— Саид, ты давно знаешь нашу семью, и понимаешь, что Самат — лучший выбор для твоей дочери, — звучал бас Жаудата. — Наша семья уважаема, религиозна и чтит традиции.

— Не сомневаюсь, — отвечал ему Саид. — Но поведение Самата на празднике было неуместным. Да и сама Хадижа, ещё не готова к замужеству. Она лишь недавно вернулась в родной дом…

— Саид! — голос дяди Абдула, прервавшего племянника, звенел возмущением. — Можно простить юному жениху, что он не устоял перед красотой невесты. Такого больше не повторится, во всяком случае, до свадьбы. Ведь правда, Самат?

— Да, сид Абдул, — голос Самата ещё никогда не имел такой смиренной интонации.

— Вот, — довольно подтвердить дядя Абдул. — А на счёт Хадижи — ничего так не воспитывает хорошую жену, как хороший муж.

Хадижа чуть не заскрипела зубами: «Вот занудный старик, так и торопится сбыть ее с рук».

Как только она с Зулейкой появились в проходе, все затихли, а взгляды обратились к ним.

— Приветствую вас под крышей моего дома, и пусть Аллах благословить вас, — широко улыбнулась, войдя в комнату, Зулейка, чтобы разрушить повисшую от их появления тишину.

— Благословит Аллах и этот дом, и всех живущих под этой крышей, — встала ей навстречу Таджия. — Ты настоящая красавица, Зулейка. Саиду повезло с женами.

— Благодарю, — чуть поклонилась женщина. — Мне тоже повезло с мужем.

Хадижа, стоящая за спиной Зулейки, успела оглядеться, пока женщины приветствовали друг друга. Гости сидели на одном диване, отец, Ранья и лара Назира — на другом, что стоял напротив входа в комнату, а на креслах расположились дядя Абдул и дядя Али.

— А вот и моя Хадижа, — улыбнулся Саид, жестом указывая в сторону девушки.

Не чувствуя под собой ног, Хадижа направилась прямо к отцу. Мужчина встал и приобнял дочь, разворачивая лицом к гостям, но Хадижа упрямо смотрела перед собой, держа маску безразличия.

— Хадижа стала именно той красавицей, что обещала быть в детстве, — по-своему обыкновению стал расхваливать невесту дядя Абдул.

— Правда ведь, сид Али? — обратился он ко второму самому старшему члену семьи.

— Конечно, — рассеянно согласился дядя Али, пристально наблюдая за Хадижей, что застыла возле отца подобно статуе, избегая смотреть на гостей.

Мужчине это напомнило о Жади, что давным-давно так же стояла перед Саидом. Вся эта история с внезапной свадьбой и настойчивостью Самата все меньше нравилась ему.

— Дорогая, Самат принес тебе подарок, — услышал он слова Саида, еще больше погружаясь в состояние дежа-вю.

Девушка вздрогнула, посмотрев на молодого человека, вставшего с дивана и направляющегося к ней. В руках Самата была бархатная коробочка. Когда он открыл ее, Хадижа машинально отстранилась, словно ожидая, что сейчас оттуда выскочит змея, но там всего лишь украшение. Красивое золотое украшение с россыпью маленьких бриллиантов и топазов.

— Какая прелесть! — выдохнула Назира, чуть представ со своего места.

— Может, примеришь? — спросил Самат, вынимая ожерелье.

Хадижа вздрогнула, сжав кулаки, но послушно повернулась к молодому человеку спиной. Когда его пальцы, коснулись ее волос, по коже прошли холодные мурашки. Захотелось отойти, но девушка сдерживала себя под пристальными взглядами семьи. Тяжесть драгоценного металла ошейником легла на шею. Самат чуть склонился, застегивая замок, ухмыльнулся, ощущая шелк волос и еле уловимый аромат шампуня.

— Я хочу, чтобы ты надела это украшение, когда будешь танцевать передо мной в нашу брачную ночь, — прошептал он ей на ухо так тихо, что никто больше этого не услышал.

На миг перед глазами Хадижи всё потемнело, а потом ярко, до реалистичных вспышек, пронеслась картина, как она танцует перед Саматом, а тот лежит на кровати, ожидая ее. Девушку передернуло всем телом от одной мысли, что она будет принадлежать этому человеку, что он станет ее первым и единственным мужчиной. Хадижа почувствовала приступ тошноты. Ей необходимо было сделать хоть, что-то, чтобы избежать этой отвратительной участи. Она, оступившись, отошла от Самата, сдирая украшение с шеи, которое тот еще не успел застегнуть. Стянув ожерелье и резко оборачиваясь к молодому человеку, встретилась взглядом с Саматом, удивленным и самонадеянным одновременно.

— Не думаю, что ты будешь так же рад, если узнаешь, что я уже, как говорят, порченый товар, — чеканя каждое слово, произнесла Хадижа, бросая украшение на пол между ними.

— Что?! — воскликнуло несколько голосов сразу.

А глаза Самата стали темными от злости, ладонь сжалась в кулак:

— Что ты сказала? — шагнул он в ее сторону.

— Я не девственница, — громко произнесла девушка, дерзко вскидывая голову.

Двенадцатая глава

Гробовая тишина повисла в комнате. Да, что там в комнате, казалось, во всем доме. Хадижа сама не до конца осознала, что сказала; она лишь стояла, не двигаясь, и смотрела на Самата, прямо ему в глаза. Молодой человек же сначала побелел, а потом побагровел за долю какой-то мизерной секунды.

— Что ты сказала?!

Эти слова словно разрушили вакуум тишины и тут же лавиной удивлённых вскриков и довольно громких ругательств хлынули на бедную девушку.

— Хадижа! — ошарашенный голос отца зазвенел в ушах, и она поежилась от подобного грозного тона. Наверное, она слишком отчаянная… и зашла непозволительно далеко.

Девушка, наконец, оторвала взгляд от побагровевшего лица Самата, чтобы посмотреть вокруг и увидеть такие же лица, за мгновения превратившиеся в маски презрения, разочарования и порицания. Жаудат и его жена одновременно поднялись с мягкого дивана, словно по команде:

— Прошу прощения, но мы не минуты не останемся в этом доме! Самат!

Тот не двинулся с места, все еще смотря на упрямую, непокорную девушку.

— Самат, пошли, — тронув его за плечо, еще раз потребовал Жаудат.

Молодой человек с какой-то растерянностью посмотрел на отца, потом осмотрел комнату застывшими, остекленевшим взглядом, и молча пошел вслед за отцом.

— Подождите! — крикнул дядя Абдул, шагнув в сторону уходящих гостей, а потом вдруг пошатнулся, обессиленно сев на диван, схватился за сердце и зло посмотрел на Хадижу, неподвижно застывшую всё на том же месте.

— Дядя Абдул! — хором вскрикнули Назира и Ранья, подскочив к ворчливому старику, а девушка смотрела на все происходящее, словно в замедленной сьемке: как все суетятся вокруг дяди Абдула, как Саид смотрит на нее словно хочет дать хорошую пощечину. Господи, что же она наделала…

— Принесите воды! — прикрикнул Саид на служанок, столпившихся возле входа в большую гостиную.

Те, вздрогнув, хаотично разбежались, начиная причитать на ходу. Во всеобщем хаосе Саид чуть не пропустил уход семейства Абу Аббас, догнав их у самых дверей.

— Жаудат, — окликнул он мужчину.

Тот обернулся уже у пороге:

— Прости, Саид, — покачал он головой. — Мне очень приятно было с тобой сотрудничать, но… Со своей стороны, могу только пообещать, что ни слова о произошедшем здесь сегодня не будет рассказано ни мной, ни моей семьей.

— Спасибо тебе, — благодарно кивнул Саид.

Входная дверь с резким хлопком закрылась, заставив мужчину чуть вздрогнуть. Лишившись такого выгодного партнера, фирма может понести немалые убытки, но больше его волновала репутация семьи. Хоть Жаудат и пообещал, что будет молчать, но всегда есть шанс, что у кого-то окажется более длинный язык. Судя по крикам, разносящихся по дому из гостиной, он даже знал, у кого.

— Если, дядя Абдул умрет, то мы все будем прекрасно знать на чьей совести будет лежать этот грех! — стоя к Хадиже, почти вплотную, и грозя пальцем, кричала Назира, — Пусть небо обрушится на твою голову, так как ты только что обрушила крышу этого дома!

— О, это начала еще ее мать, одалиска! — ворчал, не вставая с дивана, самый старший член семьи Рашид, — Она лишь решила завершить дело!

Судя по тому, что к старику вернулся нормальный цвет лица и хватало сил на безостановочное ворчание, умереть от сердечного приступа дяди Абдулу сегодня не грозило. Зато Хадижа, словно превратившаяся в статую, уперевшись глазами в одну точку на полу, болезненно побледнела. Саид поморщился — видеть старшую дочь, а тем более выяснять, насколько правдивы ее страшные слова, совершенно не хотелось.