— Эй, ты! Что тревоги не слышишь? — раздался крик стражников, обращённый к Ник Лову. — А ну быстро на место!

Тот согласно кивнул и, показав рукой, громко ответил:

— Сейчас зайду.

Тут же он повернул за угол и, зная, что стражникам осталось пройти метров тридцать, чтобы увидеть всю длину бокового коридора, с места рванул вперёд с наибольшей скоростью, на которую был способен. Успел добежать, но времени открыть дверь лифта и зайти в него уже не оставалось, ибо проходящие стражники могли его услышать. Поэтому Ник Лов распластался на полу. Расчёт был на то, что сейчас стражниками, по-видимому, руководила примитивная логика поиска: сначала очистить коридоры от прохожих, затем начать искать подозрительных, проверяя каждого на том месте, где он должен жить, работать или просто находиться в данный момент по режимному расписанию.

«Странно, что всё так прямолинейно в этом мире, — думал Ник Лов. — Имеют подготовку по арифметике, механике, электротехнике, и я не знаю, ещё по каким отраслям уж не столь низших знаний, а логика весьма примитивна. По-видимому, никакое накопление серьёзных знаний, никакое развитие их невозможно без использования письменности. А её-то они как раз и лишены».

Услышав в отдалении коридора шаги прошедших стражников. Ник Лов встал и быстро отпер ключом дверь лифта, зашел в кабину и закрыл её за собой, щёлкнув замком.

«Ну вот, я в относительной безопасности. Но опять в заключении. Я лишен возможности действовать», — вздохнул Ник Лов.

Оставалось только ждать, а это в положении Ник Лова было мучительно. Начнут систематически обыскивать все помещения. И рано или поздно его найдут, если только он не успеет своевременно уйти отсюда. На всякий случай Ник Лов решил забрать жёлтый комбинезон, вытащить проволоку, вылезти на крышу кабины и закрыть люк.

Закрыв люк и устроившись на крыше кабины, Ник Лов задумчиво смотрел на откатившийся в угол череп предыдущего владельца комбинезона. Мысли Ник Лова опять вернулись к тому, от чего тот погиб и было ли у него оружие. Практически Ник Лов знал всё, что касалось хранения оружия на звездолёте. В самих внутренних помещениях оружия ни у кого, даже у командира, не было. Все склады оружия, которое могло понадобиться, как правило, лишь при выходе экипажа на какую-то планету, помещались в шлюзовом пространстве, там же, где и планетолёт. В тех же частях звездолёта находились и скафандровые помещения и парк внешних машин-вездеходов, которые могли быть заведены в планетолёт, если предполагалась высадка на планету. Сам звездолёт мог лишь оставаться на околопланетной орбите и для посадок приспособлен не был.

Отсутствие оружия у экипажа корабля, летящего длительное время в Большом Космосе, было старым хорошо проверенным правилом. К сожалению, в истории звездоплавания бывали случаи отдельных психических отклонений у членов экипажа, и потому полное отсутствие оружия предохраняло экипаж от нежелательных последствий появления его в руках, не контролируемых разумом. Исключение всегда делалось для командиров кораблей: они могли оружие иметь. Но Ник Лов помнил, что Мит Эс сознательно отказался от этой привилегии и нашёл возможность тактично довести это своё решение до всех членов экипажа.

«Но ведь отсюда неизбежно вытекало, — продолжал размышлять Ник Лов, — что шлюзовики, как только они изолировались от остальных помещений корабля, стали монопольными владельцами всего оружия звездолёта. Почему это оружие не было применено в справедливых целях? Почему ушедшие в шлюзы и сохранившие знания допустили то, что произошло на звездолёте?» — опять подумал Ник Лов и снова решил, что без писем Вер Ли разобраться во всём этом он не в состоянии. Чтобы скоротать время, Ник Лов развернул «книгу», пытаясь разглядеть нарисованные там картинки. Но света было мало, и потому, убедившись, что они, кроме фигур людей в разных позах, ничего не содержат, Ник Лов перестал напрягать зрение и отложил «книгу». Прислонившись к стене, он незаметно для себя стал перебирать в памяти эпизоды своей прошлой жизни. Все дни только что пережитых испытаний как бы отдалились, и, наоборот, давно прошедшие времена стали близкими, осязаемыми, словно он, с помощью чудесной машины времени, опять перенесся в ту прежнюю, умную и целесообразную жизнь.

Ник Лов вспомнил, как подробно и с интересом изучались экипажем проблемы, связанные с осуществлением цели полёта: обследования рукава спиральной Галактики, соседнего с тем, в котором находится Солнечная система. Млечный Путь, эта звездная река, украшающая ночное небо Земли и десятки веков притягивавшая взоры землян, служит видимой границей рукавов Галактической спирали. Чтобы проникнуть сквозь эту сияющую завесу, обследовать находящиеся там звездные системы и вернуться на Землю, звездолёту нужно было пролететь расстояние примерно в пятьдесят парсек, то есть столько километров, сколько свет пройдет более чем за сто шестьдесят лет. Лишь второе поколение экипажа звездолёта, летящего с субсветовой скоростью, могло рассчитывать дожить до конца полёта и принести на Землю добытые знания.

И люди пошли на это, ибо неодолима страсть человека к неизведанному, неутолимо его желание самому увидеть и исследовать отдалённое и непостижимое.

По маршруту полёта намечались остановки, изучение планетных систем, подобных Солнечной, поиск очагов жизни, которые могли быть там, и планет, пригодных для заселения их людьми, которым рано или поздно станет тесно на Земле.

«И не должна, не может злая воля одного помешать осуществлению замыслов, в которые целая планета вложила столько средств, ума и энергии!» — заключил свои воспоминания Ник Лов.

Думая над всем этим, Ник Лов не заметил, как прошло более двух часов. Расстались они с Семой около семи, на работу тот пошёл в девять. Прошло ещё не более часа, когда Ник Лов уловил внизу условный стук в дверь лифта. Быстро откинув люк и накинув петлю проволоки, Ник Лов спрыгнул вниз и открыл дверь. Однако вместо Сема, которого он ожидал увидеть, за дверью стоял немолодой мужчина, пожалуй, самый немолодой из всех, кого до этого видел Ник Лов, не считая старшего судью Ор Ча Рора, которому, так же как и стоявшему перед ним, было за пятьдесят.

— Меня послал пятьдесят седьмой, — глуховатым голосом произнёс мужчина. — Он сказал, что тебе очень важно получить вот это, — и протянул Ник Лову брякнувший сверток.

— Пожалуйста, заходите, — ответил ему Ник Лов. — Рад познакомиться с вами. — Мужчина, на предплечье которого был виден обязательный номер, нерешительно вошёл. Ник Лов, закрыв двери, развернул сверток и увидел то, что ему было нужно: три крюка, которые были завернуты в лоскут замасленной ветоши.

— А почему не пришёл пятьдесят седьмой? — спросил Ник Лов, понимая, что интересоваться именем пришедшего не стоит.

— Как только я появился на работе, а я всегда прихожу за полчаса до начала, мне ведь нужно угождать мастеру, ко мне сразу подошёл пятьдесят седьмой. Он тоже пришёл сегодня на работу очень рано. Мы давно знаем друг друга. Я дружил ещё с его отцом, и потому пятьдесят седьмой мне верит.

Мужчина сделал передышку, осматривая Ник Лова внимательным взглядом, будто спрашивая, что он за человек и почему его окружает тайна.

— Так вот, пятьдесят седьмой нарисовал мне эти крючки и сразу дал полквача вперёд. Сумма большая, хотя я, конечно, сделал бы ему и так. Но пятьдесят седьмой сказал, что сделать мало. Надо ещё и отнести. Сказал куда и объяснил, как постучать. И уж я его не подвёл, — продолжил мужчина, — А сегодня, да и завтра, два вечера подряд, я буду пить урзу за то, чтобы зелёные быстрее отпустили пятьдесят седьмого, ибо ему у них, боюсь, придётся несладко.

— Так его арестовали?! — воскликнул Ник Лов.

— За ним пришли, когда я доделывал уже третий крюк. Все рабочие тоже были на местах и делали свою работу, розданную вчера, ибо жёлтый мастер Всеумеющнй Ки Витус, ещё не появлялся. Но пятьдесят седьмой предупредил меня, чтобы я не показывал вида, что как-то им интересуюсь, что бы с ним ни случилось. Ну я и не показывал. Доделал крюки и сразу к вам.