И все-таки главная ценность подарка для Анитры заключалась не в его рыночной стоимости, а в том, что подарен он был с любовью. Ведьмочка с удивлением ощутила, как от соприкосновения с холодным металлом по пальцам растекается незримое тепло, проникающее в самое сердце.
— Вижу, ты почувствовала заключенную в подарке силу материнской любви, — улыбнулась Сигверда. — Носи его, не снимая. Поверь, нет защиты лучше и вернее, чем эта.
— А что слышно о гонениях на ведьм? — спросила Анитра, вдоволь налюбовавшись подарком и вспомнив о причине, побудившей ее спешно покинуть свой дом.
— Бирута рассказывала, что в Заречье приезжал конный отряд. Расспрашивали обо мне, про тебя то им пока не ведомо. Староста провел их к моей развалившейся избушке. Тут уж им пришлось поверить его словам о том, что ведьма ушла из деревни еще в конце лета, а куда не известно.
— Значит, я могу вернуться обратно? — в голосе Анитры послышалась надежда, но Сигверда была непреклонна.
— Ишь, чего удумала, — возмутилась ведьма. — А ну как они вернутся, да кто-нибудь ненароком проболтается о том, что ты — моя ученица? Хочешь оказаться в клетке, как Мстислава?
Анитра понурилась. Сигверда была права. Рисковать полученным даром она не имела права. Да и роль жертвы ее не прельщала.
Этой ночью Анитра проснулась резко, как от толчка. Села на кровати, пытаясь понять, что же ее разбудило. Темноту ночи расцвечивали алые всполохи. За окном метались люди, слышались крики, бряцанье железа. Кажется, в крепости что-то горело. Оставаться в деревянной постройке было бы чистым безумием. Надо было срочно выходить на улицу, чтобы не оказаться в огненной ловушке. Анитра начала поспешно одеваться, окликая Старки, но его, как обычно не оказалось на месте.
Выскочив за дверь, она на мгновение замерла, справляясь с паникой. Вспомнила о том, что комнаты дочерей хевдинга располагаются на противоположной стороне коридора, окнами во внутренний двор, а значит, разбудившие ее звуки там были не слышны, да и отсветы пламени не тревожили темноту ночи. Анитра метнулась к ближайшей двери и заколотила в нее изо всех сил, потом к следующей и еще к одной. Младшие сестры делили одну комнату на двоих и только Бринхилд жила одна. Она и отозвалась первой. Ее голос звучал сонно, в нем слышались нотки недовольства, но стоило Анитре прокричать одно единственное слово — пожар, как девушка выскочила за дверь в ночной рубашке и принялась будить сестер.
— Оденься, — обратилась Анитра к Бринхилд, не прекращая колотить в соседнюю дверь, — у нас еще есть время. Огонь не успел перекинуться на этот дом, а полуголыми на холоде долго не продержаться.
Девушка кивнула и скрылась в своей комнате, откуда появилась буквально через минуту, полностью одетая, да не в платье, а в мужской костюм, который она надевала на тренировки. На широком поясном ремне крепились ножны с кинжалом, подбитый мехом плащ был накинут на плечи, на ногах — короткие сапожки.
Появление Бринхилд совпало с пробуждением средних сестер, Анитра, объяснив девушкам причину неурочной побудки, тоже отправила их одеваться. Из комнаты младшеньких доносились звуки возни, но открывать дверь они не спешили. Девочки отозвались только на голос Бринхилд. Спешно отворили дверь и, встревоженные, уставились на старшую сестру, ожидая, что она скажет.
— Девочки, одевайтесь теплее. В крепости пожар. Мы должны выйти во двор и дожидаться там, пока мужчины потушат огонь. И не волнуйтесь, мы вас не бросим.
Анитра коснулась запястья Бринхилд и сказала:
— Мы должны разбудить всех остальных.
Речь шла о жене хевдинга, двух ее дочерях — малышках трех и четырех лет, и конечно же об Ингеборг.
Бринхилд нервно передернула плечами. Мачеху и Ингеборг она не любила, но детей было жалко, а значит, придется спасать их всех.
Ингеборг сразу распахнула дверь, стоило Бринхилд пару раз ударить по ней кулаком. В длинной простой рубахе, с распущенными волосами, бледным лицом и блеклыми глазами она походила на призрак. Но, надо отдать ей должное, соображала Ингеборг быстро. Ей даже не пришлось напоминать о необходимости одеться. Девушки, поняв, что тут справятся и без них, поспешили на выход. Надо было выяснить, из-за чего в крепости возник пожар.
На улице творилось что-то невообразимое. Люди пытались гасить пламя, которое охватило ближайшие к ограждению постройки. Высокий частокол в нескольких местах пылал так ярко, что не было никаких сомнений, его подожгли намеренно.
Девушки стояли растерянные, глядя на то, как мужчины пытаются погасить пламя, разгоравшееся все сильнее. Южные ворота сотряс сильный удар, за ним еще один, и еще. В той стороне осталось совсем немного воинов. Все силы были брошены на тушение пожара. Судя по звукам, ворота продержались недолго. В открывшийся проем лавиной хлынули вооруженные мужчины и с громкими криками ринулись в бой. Защитники крепости не растерялись и встретили захватчиков во всеоружии.
Анитра смотрела, как завороженная на сюрреалистическую картину боя и не могла пошевелиться. В сотне метров от нее развернулась настоящая кровавая резня. В воздухе витал запах крови и смерти. В отсветах неугасающего пламени все выглядело еще более ужасающим. Люди убивали друг друга с такой легкостью, словно чужая жизнь не имела для них ни малейшей ценности. Да, наверное, так оно и было. Мечи и топоры погружались в человеческую плоть с чавкающим звуком, вызывающим приступ дурноты. Невозможно было разобрать, где свои, а где чужие и кто одерживает верх в этом сражении.
Бринхилд рванула Анитру за рукав и затянула ее обратно в дом. Быстро захлопнула дверь и задвинула деревянный засов.
— Нам лучше отсидеться здесь, пока все не закончится. Сюда огонь не скоро доберется. Ветра почти нет, так что мы в безопасности.
Бринхилд старалась говорить уверенно, чтобы успокоить сестер, в страхе жмущихся друг к другу. В коридоре показалась незнакомая женщина, ведущая за собой двух сонных малышек. Анитра впервые увидела самых младших дочерей хевдинга. До этого момента их пути ни разу не пересекались, как и с хозяйкой этого дома. Девочки капризничали, терли глазки кулачками и не желали успокаиваться. Жены хевдинга по-прежнему не было видно. Наконец и она показалась в дверях своей комнаты, разодетая, как для торжественного приема. Обвела всех высокомерным взглядом и обратилась к верной Ингеборг, замершей подле своей госпожи:
— Займись детьми, Ингеборг, и сообщи мне, когда все закончится.
Затем развернулась и гордой поступью вернулась к себе. Наверное, она слышала слова Бринхилд и решила ни во что не вмешиваться. Вот чьему спокойствию можно было позавидовать. Впрочем, красавице с хорошей родословной будет не трудно найти себе нового мужа, если вдруг крепость не выстоит под натиском нападающих. Служанки упоминали, что Алфхильд происходит из королевского рода. За такую женщину можно либо получить хороший выкуп, либо заключить с ней брачный союз, сулящий немалую выгоду. Но что делать им? Куда бежать? Где прятаться. Деревянный засов не казался достаточно надежной преградой на пути захватчиков. Анитра впервые оказалась в такой ситуации, когда угроза жизни была настолько реальной, что от страха подкашивались ноги, а во рту все пересохло. Наконец ей удалось взять себя в руки и попытаться мыслить логически.
Каким бы ни был исход этой битвы, раненым понадобится помощь лекаря. А тех, кто способен ее оказать, не тронут даже чужаки. Значит, надо подготовиться заранее.
— Отправляемся за зельями и переносим все в пиршественный зал, — начала командовать Анитра, неожиданно для всех взявшая на себя общее руководство. И как ни странно, ее поддержали все, даже Бринхилд.
— Ты права, — сказала она. — Мы должны быть готовыми ко всему. И раз уж мы не можем помочь нашим воинам в сражении, то просто обязаны залечить их раны, полученные в битве.
Кажется, Бринхилд и мысли не допускала о поражении, а Анитра поостереглась говорить ей об этом.
Некоторое время девушки перетаскивали горшочки с ранозаживляющими зельями в зал. Затем отыскали в кладовой запасы крепкого эля и перенесли туда же. На кухне растопили печь и поставили греться воду. Подготовили перевязочный материал, разорвав тонкие льняные полотна на узкие полосы.