— Что же делать дальше? — в нетерпении спросил Андрей.

— Искать, — твердо сказал Голубев.

И хотя Андрею было неясно, как искать и где искать, он решительно потребовал:

— Василий Иванович! Дайте мне самое трудное, самое опасное, самое невозможное задание. Клянусь не спать, не есть, не пить, пока его не выполню.

— Тогда ты рискуешь погибнуть от бессонницы, голода или жажды, — шутливо заметил майор. — Дело не такое простое, и для того, чтобы его распутать, потребуется немало времени.

Голубев коротко дополнил свои наблюдения. Из ответа Крутилинского завода, присланного на запрос полковника Ярченко, установлено, что плавка № 2041 проводилась, когда мастером был некто Лапин, который в этой должности проработал более года и выдал не одну сотню плавок. Четыре года тому назад он уволился с завода по семейным обстоятельствам и выехал на родину, в Чкаловскую область, к престарелым родителям. Ответ на запрос по месту жительства родителей еще не поступил.

Вредительская группа или отдельное лицо, действующее на нашей дороге, видимо, хорошо осведомлено о всех событиях, происходящих в вагонном депо. Следовательно, это или работник депо, или близкий к нему человек. Серьезное подозрение падает на Колосова. За ним установлено постоянное наблюдение. Однако Колосов или слепое орудие в руках врага, или жертва случайностей. Ясно, что за его спиной действует осторожный опасный враг, обнаружить и обезвредить которого нам и надлежит, — закончил Голубев.

Приглушенно зазвенел телефон. Вызывал полковник Ярченко. Он сообщил, что в больницу в бессознательном состоянии доставлена инженер Загорская. Ее нашел на железнодорожных путях переездный сторож, после того как прошел пассажирский поезд. Загорская несколько часов не приходит в себя. Ведется расследование этого несчастного случая. Полковник приказал Голубеву срочно выехать в управление и добавил, что на послезавтра назначен суд над машинистом Кленовым. Сокрушенный новым несчастьем, Андрей остался один.

ПАПИРОСЫ «КАЗБЕК»

В эти часы в деповской столовой тихо и безлюдно. Андрей прошел через весь зал и сел за столик в правом углу около печки. Есть ему не хотелось, он заказал два стакана чаю и, прихлебывая его маленькими глотками, временами рассеянно посматривал в глубину зала.

Обеденный перерыв давно окончился, деповцы вернулись в цехи, и только за одним столиком Андрей заметил двух паровозников в испачканных мазутом полушубках, как видно зашедших в столовую после поездки. Наблюдал за ними Андрей машинально, лишь бы немного отвлечься от горестных размышлений.

С тех пор как в рабочих столовых прекратили продажу водки и пива, клиенты за обедом долго не засиживались. Но два друга (по отрывочным фразам, доносившимся до Андрея, он определил, что это были помощник машиниста и кочегар) уходить из столовой не спешили и, как ни странно, заметно хмелели. Васильков заметил, как в стаканы, предназначенные для безобидного напитка «Лето», стоявшего нераскупоренным на столике, кочегар исподтишка наливал «Перцовую». Пили без закуски, после каждого стакана проводя рукавами полушубка по мокрым губам.

«Это называется закусывать мануфактурой, — усмехнулся Андрей, — в данном случае — мазутной овчиной».

Подошла официантка и, заметив, что Андрей смотрит в сторону увлекшихся выпивкой друзей, горячо заговорила:

— Товарищ лейтенант, они ведь не нарушают порядок! Сидят себе тихо, мирно, не буянят, не сквернословят. Не виноваты же люди, что у нас спиртным не торгуют. Выпить-то где-то надо.

Однако после добровольной защитительной речи девушка подошла к столику друзей и внушительно пригрозила:

— Тише вы, ироды! Натащут вина, налижутся, а тут за вас отвечай.

Она нагнулась, достала из-под стола две пустые посудины и, ворча что-то невнятное, пошла на кухню. Помощник машиниста вздумал было поухаживать за ней, но, убедившись в безуспешности своей попытки подняться со стула, в отчаянье махнул рукой и, опустив низко голову, задремал.

Кочегар, оказавшийся более крепким, несколько раз толкнул друга в плечо, настойчиво требуя:

— Вася... Вася... угости закурить!..

Обиженный неотзывчивостью своего бесчувственного товарища, кочегар подошел к буфетной стойке. Сколько он ни шарил в карманах, ничего, кроме гаек, болтов, шайбочек и обтирочной пакли, обнаружить не смог.

— Шайбочки, да не те, — уныло проговорил он, смотря прямо в лицо буфетчице.

В это время Андрей, покончив с чаепитием, прошел в конторку заведующей столовой. Она только что приехала из областного центра и могла что-нибудь знать о здоровье Тани.

Поиски кочегара наконец увенчались успехом. Из неведомых тайников он вытащил замусоленную пятерку и, протянув ее буфетчице, потребовал:

— Пачку «Казбека».

Буфетчица из-под прилавка достала коробку с черным силуэтом всадника, скачущего вдоль голубых гор, и вместе со сдачей подала ее кочегару. Парень взял папиросы и нетвердой походкой направился к столику, где сидел покинутый им на время приятель.

Закурив папиросу, он другую с большим трудом вставил в рот помощнику машиниста, но сколько ни силился, зажечь папиросу для друга ему не удалось. Тот только пытался жевать мундштук.

— Шлепу много, а тяги нет, — сердито заметил кочегар, зажигая одну спичку за другой. От этого занятия его отвлек незнакомый мужчина, который только что перед этим вошел в столовую и после непродолжительного разговора с буфетчицей направился к столику.

— Дорогой друг, — обратился он к кочегару. — В буфете не оказалось моих любимых папирос «Казбек». Последнюю пачку буфетчица продала вам. Прошу, уступите ее мне.

Кочегар любезно протянул раскрытую пачку незнакомцу.

— Угощайтесь!

Мужчина взял одну папиросу и, держа пачку в руках, попросил у кочегара прикурить. Перехватив зажженную папиросу в свою руку, он долго прикуривал от нее и, нечаянно уронив, затоптал ногами. Затем сунул пачку папирос в карман, бросил на стол новенький червонец и, промолвив: «Благодарю, получите за папиросы», поспешно вышел из зала. Кочегар было бросился за ним, но зацепился за ножку стола и, не удержав равновесия, грохнулся на стул. Успокоил его вид лежавшей на столе десятирублевки. «Есть на похмелку»,— подумал он и, немного помедлив, вернулся к оставленному занятию: стал раскуривать последнюю папиросу, повисшую на губе у заснувшего товарища. Обрывая изжеванный конец, он почувствовал, что его пальцы выхватили из мундштука пергаментную трубочку. «Здесь что-то неладное», — подумал он, сразу трезвея.

Развернув пергамент, кочегар увидел нанесенные на бумагу какие-то непонятные знаки. И вдруг знаки стали тускнеть и вовсе исчезли.

— Что за чертовщина? Неужели я так набрался, что мне начинают мерещиться всякие чудеса? — пробормотал кочегар. Увидев выходящего из конторки Андрея, он обрадованно позвал:

— Товарищ сотрудник! Скорее сюда!..

БУФЕТЧИЦА ОТРИЦАЕТ ВСЕ

Через три дня приехал Василий Иванович. На взволнованный вопрос Андрея: «Как Таня?» майор рассказал то, что было ему известно.

— Несчастье с Таней — это не случайность, а очередное звено в цепи преступлений. Врагу мало было убрать Таню из поля зрения следователя. Ее решили убить, как опасного свидетеля. Она долго не приходила в сознание, пораженная тяжелой контузией. Врачи запретили обращаться к больной с какими-либо вопросами. В этой борьбе за жизнь может выручить только молодой здоровый организм. Удалось установить, что, не доезжая до областного центра, она выходила в тамбур подышать свежим воздухом и после этого не вернулась. Ее попутчики подняли тревогу, а по прибытии на станцию сообщили об исчезновении пассажирки. Однако на станции было уже известно о находке переездного сторожа, и туда была направлена «скорая помощь».

Голубев рассказал еще Андрею, что Кленова, учитывая его прошлую безаварийную работу и высокие производственные показатели, приговорили к двум годам тюремного заключения условно, с лишением права управления паровозом. Из Чкаловской области поступил ответ от родителей Лапина. Единственный их сын — студент Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта — погиб перед самым окончанием института в Отечественную войну в Ленинграде во время блокады.