Отступаю только на краткий миг, чтобы стянуть с себя рубашку, остальную мою одежду и его. Затем остается только кожа Киарана напротив моей, и мы сгораем, целуемся, кусаемся, цепляемся друг за друга. Это не физическая пожирающая потребность, а благословение: "да", "сейчас", "еще".

Киаран поднимает меня на край стола. Пешки раскатываются по карте, Королева с резким стуком падает на пол.

Затем Киаран входит в меня, руки сильно сжимают мои бедра. Когда он прижимается губами к моему горлу, в моей голове проносится картинка из сна. Его губы, вонзающиеся в мою кожу, пускающие кровь. Слегка напрягаюсь, неуверенная.

Но он только шепчет:

— Не исчезай снова, Кэм. Не исчезай.

Глава 18

Позже, когда мои глаза тяжелеют от сна, говорю Киарану:

— Теперь мне следует закончить то предложение?

Киаран обнимает меня сзади, проводя кончиками пальцев по линии плеч. Мы в его кровати, и это ощущается так, словно мы вернулись в мой сон. Как будто ничего из этого не реально, и мы находимся в отдельном пространстве, отделенном от всего мира. В коконе красивой лжи.

Свет от полной луны разливается под окном. Приглушенный рев волн, обрушивающихся на скалистый остров, заполняет обширное молчаливое пространство. И это так успокаивающее. Я могла бы оставаться с ним так, в этой кровати, вечно.

Если бы у нас было столько времени. Хотелось бы мне, чтобы было.

— МакКей? — смотрю через плечо на него. Когда мой взгляд встречаются с его, что-то в выражение его лица заставляет меня замереть. Голод.

Отшатывается от меня, дыхание скачет. Киаран не отвечает. Наблюдаю, как он борется с собой, линии лица напряжены. Его губы движутся, как будто бы он считает. Вновь обретает контроль.

— Ты в порядке? — неуверенно шепчу.

— Отлично, — он один раз мотает головой, а затем напряжение покидает его тело. — Я в порядке. Не заканчивай пока свое предложение. Это закончится тем, что мне захочется кого-нибудь убить.

— Тебе нравятся подобные вещи.

— В сравнении с этим? Нет, — он снова прикасается ко мне, его пальцы проходятся по моим предплечьям. Робко, неуверенно. Когда я говорю ему, что обычно это он ставит дело превыше всего, отвечает: — Это, должно быть, твое влияние. На самом деле, я собираюсь внести несколько предложений, и все они непрактичны.

Я улыбаюсь.

— Оох, несколько предложений, значит? Боже мой. Непрактичный Киаран МакКей это…, — посмею ли сказать это? — очаровательно.

— Нет, — Киаран смотрит на меня с отвращением.

— Да, и ты даже не знаешь об этом. Очаровательно.

— Очаровательно — это то, как мы называем глупых людишек, прямо перед тем, как убиваем их.

— Очаровательно, это то, как мы зовем взрослых мужчин, которые любят обниматься и клясться на протяжении всей жизни, что не любят этого, — Киаран издает звук в глубине горла. — Ты можешь рычать на меня сколько хочешь. Я знаю твои слабости, МакКей. Объятья. Поцелуи в шею. Это место, которое боится щекотки, прямо над твоим…

Я смеюсь, когда он хватает меня за талию и притягивает к себе. Он целует меня с такой силой, отчего подгибаются пальцы на ногах. Затем отодвигается назад с самодовольным выражением того, у которого за спиной тысячи лет практики идеального соблазнения, и он точно знает, как использовать это против меня.

Между прикосновениями шепчу, что вскоре нам придется вернуться в реальность и принять нашу судьбу. Киаран не отвечает. Он просто целует меня так, словно я снова умру. Я не способна сказать ему, что это действительно возможно.

— Позволь мне рассказать тебе историю, — говорю я вместо этого. — Когда-то жила — была девочка, чья жизнь была спасена королем фейри….

— История звучит немного знакомо. Думаю, я мог раньше слышать ее где-то.

Я шикаю на него и говорю не прерывать.

— Если бы кто-нибудь спросил ее, что она чувствует к королю, она бы сказала, что он был ей ненавистен. Безжалостно тренировал ее сражаться со своим видом. Научил ее убивать. Она узнала из его уроков, как приструнить гнев, горевший внутри нее. Но она уже решила, что в один день, когда она станет достаточно сильной и познает все, что только может о сражениях, она убьет его.

Киаран замирает, его глаза блестят во тьме. Он ничего не говорит.

— Эта возможность представилась ей одной ночью, когда он решил, что она готова к охоте на своего первого фейри. Это был skriker, который терроризировал ближайшую деревню, ночью убивая детей. Король вручил девочке меч и приказал убить гоблиноподобное создание.

— Она едва выиграла. Но в конце она протолкнула меч глубоко в монстра и почувствовала что-то настолько глубокое, что подумала, будто это поглотит ее. Так она и сказала королю. Прошептала слова и вложила в них каждую частичку ее наполненной гневом души: "Я ненавижу тебя. Я ненавижу всех вас". Когда она снова подняла меч, то намеревалась воткнуть его прямо ему в сердце.

— Это было впервые, когда девочка увидела, что король фейри улыбается.

Поднимаю руку и прижимаю ладонь к щеке Киарана.

— Тебе придется закончить историю. Она так и не поняла, почему он улыбался. Так что в тот день ей захотелось увидеть, как он сделает это снова. Поэтому она бросила меч и пощадила его жизнь. Она так и не рассказала королю, что действительно случилось в ту ночь.

Киаран, кажется, забавляется этим.

— Король все это время знал, что задумывала девочка. Он улыбался, потому что решил, что она ему нравится. Она делает все интересным.

Я пялюсь на него.

— Значит, король фейри в каком-то роде ненормальный. Как девочка всегда и подозревала.

— Как насчет истории с его стороны? — он притягивает меня ближе, губы нежно прижимаются к плечу. — Он никогда не говорил этого девочке во время охоты, но, когда она бежала с ним и ветер развивал ее волосы, а лунный свет освещал сзади, она была самым великолепным созданием, которое он когда-либо видел, и он хотел ее.

Затем руки Киарана оказываются в моих волосах, губы проходятся по моим.

— И когда король наблюдал за ней в бою, и она оглядывалась на него с улыбкой, он желал ее.

— Это случалось не единожды, — продолжает он. — А каждый раз после всего того, через что они проходили. И затем король и девочка вместе встали перед лицом целой армии. И он знал правду. Его сердце принадлежало ей. Всегда принадлежало. И всегда будет принадлежать.

Тени пересекают радужки глаз Киарана. Напоминание, что он до сих пор борется. Просто, чтобы быть здесь. Со мной. Он зажмуривает глаза, выражение лица напряженное. Прежде чем успеваю спросить, все ли с ним в порядке, он притягивает меня к себе и удерживает крепче.

Его следующие слова произносятся на выдохе, так тихо, что мне любопытно, слышала ли их вообще.

— Девочка помогает королю удержать его тьму взаперти.

За несколько часов до рассвета я понимаю, что пришло время все ему рассказать.

— Не ходи на войну с Эйтинне.

— Кэм… — вздыхает он.

— Она не хочет этого, — прерываю я его. — Это я убила твоих солдат.

— Я понял это, когда ты объявила об этом в моем коридоре, — поддразнивая, говорит Киаран. — И когда ты быстро разобралась с моими людьми снаружи, — он пересчитывает мои позвонки, пальцы скользят вверх по одному позвонку за раз, сантиметр за сантиметром. Его касание нежное. Когда он целует мою спину, его губы легкие, как крылья мотылька.

— Мне нужно было добиться твоего внимания. Это была идея Эйтинне.

— Я с самого начала думал, что драматический выход — полностью предложение Эйтинне, — его пальцы ведут ниже и ниже по моему позвоночнику. Так медленно, что я дрожу. — Я могу почувствовать пульсацию силы, проходящей под твоей кожей, — бормочет он. — Я знаю, что она не твоя. Ты приняла ужасное решение, да?