— Вы что-нибудь перестраивали? Всё кажется таким новым.

Она кивнула и поставила одну из моих сумок на кровать поверх серо-лилового покрывала.

— Да, — сказала она, но она не успела закончить мысль. В дверь позвонили и её глаза радостно засияли. — О! Это пицца! Идём!

Я проследовала за ней в гостиную, она оставила курьеру чаевые, поблагодарила его по имени и отнесла две коробки на кухню.

Пройдя к обеденному столу, миссис Мэйсон открыла коробки, наслаждаясь вместе со мной восхитительным ароматом густого соуса и специй.

— Тарелки! — воскликнула она, бросившись на кухню. — Держи. — Она поставила одну тарелку передо мной и, схватив кусок пиццы, вгрызлась в него, свободной рукой показав мне сесть напротив неё. — Боже. Извини. Я просто умираю с голоду.

Я изучала содержимое коробок. Одна пицца была наполовину сырной, наполовину – с пепперони. Другая была наполовину «суприм», наполовину – с колбасками.

— Я не знала, какую ты любишь, — сказала миссис Мэйсон, жуя. — Так что заказала наобум.

Я взяла по кусочку с каждой начинкой, положив еду на тарелку, и посмотрела на миссис Мэйсон.

— Молодчина, — похвалила она.

Откусив кусочек пиццы с пепперони, я довольно замурлыкала, наслаждаясь вкусом расплавленного сыра. Я годами не ела пиццу. Закрыв глаза, я блаженно расслабилась.

— Вкусно, — сказала я.

Миссис Мэйсон кивнула, хихикнула и взяла ещё кусочек.

Моя радость была недолгой, стоило мне подумать о том, как мамочка ест в одиночестве, если вообще ест. Пицца внезапно приобрела вкус сожаления.

— Всё в порядке, Кэтрин. Ты имеешь право радоваться жизни. Это нормально.

Я опустила голову.

— А чувствовать себя в ловушке, когда находишься на свободе, это тоже нормально?

Она промокнула рот салфеткой.

— Это часть процесса. У людей уходят годы, чтобы разобраться с этими чувствами. Вина, неуверенность, сожаление… потеря. Но это нормально. Старайся жить настоящим моментом, справляясь со всем постепенно. В данную секунду ты имеешь право насладиться своей пиццей и расслабиться, находясь в моей компании. Радоваться жизни, находясь вдали от «Джунипер», ещё не значит, что ты любишь свою мать меньше, чем прежде.

Я откусила ещё кусочек, переваривая её слова, как пищу.

— Мне сложно расслабиться. Мысленно я постоянно прохожу по списку дел, которые необходимо успеть сделать к утру.

— Вполне логично. Будь терпеливой к себе. Будь терпеливой к происходящему.

Я обернулась через плечо на рождественскую ель, сверкающую в гостиной.

— Красиво.

 — Вы ставите дома ёлку?

— С тех пор как умер отец – нет, — покачала я головой. — Этим занимался он. Ставил ель, вешал гирлянды. Но они всегда смотрелись на «Джунипер» странно. Хотя мне нравилось смотреть из окна на соседние дома.

Миссис Мэйсон проверила время на своих часах.

— Тогда тебе должно понравиться.

Она шёпотом принялась вести обратный отсчёт, а затем показала наверх. Снаружи зажглись гирлянды, а следом за ними стали надуваться два огромных шара на переднем дворе. Спустя пару секунд на газоне красовались огромные надувные светящиеся фигуры снеговика и Санта-Клауса, колыхаясь на ветру.

 — Ого, — ошарашено сказала я.

Миссис Мэйсон захлопала в ладоши и захихикала.

— И не говори! Полный угар!

Уголок моего рта приподнялся в улыбке.

— Впечатляет.

Раздался звонок в дверь и миссис Мэйсон постаралась удержать улыбку на лице.

— Жди здесь.

ГЛАВА 32

Кэтрин

 Миссис Мэйсон, одетая в футболку и серые домашние брюки, медленно прошлась босиком до входной двери, посмотрела в глазок, а затем повернула замок и нажала на дверную ручку.

— Привет.

— Привет, — сказал Эллиот. Миссис Мэйсон посторонилась и впустила его в дом.

Она закрыла за ним дверь, пока он снимал куртку.

Эллиот показал на лист бумаги. Это было не то письмо, которое он получил от миссис Мэйсон об отмене отстранения.

— Я хотел сообщить тебе первой. Сегодня пришло официальное уведомление.

Я встала и Эллиот обнял меня, пока миссис Мэйсон вешала его куртку в шкаф.

— Что там? — я посмотрела на письмо. Конверт был отправлен из Бэйлорского университета. — Ты получил её? — восторженно спросила я.

— Это пока не окончательно. Мне предложили полную спортивную стипендию, — его голос звучал и вполовину не так радостно, как должен был бы. — Им требуется устное подтверждение с моей стороны, если я соглашусь поехать.

— Что значит «если я соглашусь поехать»? — спросила я.

— Куда? — спросила миссис Мэйсон.

— Ты поедешь! Это же Бэйлор! — воскликнула я, обнимая Эллиота. Когда я отстранилась, он лишь слегка улыбнулся.

— Что ты сделала? — спросил он, преисполненный чувством вины.

Я прижалась щекой к его груди и сделала глубокий вдох. От него пахло домом его тёти: приправами, которые она использовала при готовке, и свежим запахом мыла и средства для стирки.

— Кэтрин, — сказал он, отстранив меня на расстояние вытянутой руки.

— Кэтрин заключила со мной сделку, чтобы инцидент с Оуэном не попал в твоё личное дело. Тебе повезло, что директора Огустин не было тогда на месте, — сказала миссис Мэйсон.

— Значит, я не отстранён? — спросил он.

— Ты прочёл моё письмо? — спросила миссис Мэйсон, подняв бровь. — Внутреннее отстранение, занятия в моём офисе и курсы управления гневом. Таков был уговор.

— А что взамен? — спросил Эллиот, посмотрев на меня.

— Я рассказала ей про «Джунипер». О том, что мамочка больна и не может присматривать за мной, что мне приходится самой заботиться о себе. Надеюсь, это не скажется на твоей стипендии.

Эллиот молча посмотрел на меня, а затем перевёл взгляд на миссис Мэйсон.

— Ты начнёшь посещать мои консультации со следующей недели, в том числе во время каникул. Ты голоден? — спросила она.

Эллиот заметил коробки с пиццей.

— Всегда, — ответил он, садясь за стол.

Миссис Мэйсон метнулась на кухню, чтобы захватить третью тарелку и поставить её перед Эллиотом.

— Простите, что явился без приглашения, — извинился он между делом. — Я просто хотел убедиться, что с Кэтрин всё хорошо.

— Вполне ожидаемо, — сказала миссис Мэйсон, садясь напротив нас. — И очень заботливо с твоей стороны. Не стоит извиняться. Мне даже спокойнее, что ты здесь. Я и забыла, насколько успокаивающе сказывается присутствие мужчины в доме.

— Рад помочь, — ответил Эллиот.

— У нас есть охранная сигнализация, — обратилась она ко мне. — Я дам тебе код чуть позже.

— У нас? — переспросила я.

— У нас с тобой, — улыбнулась миссис Мэйсон. — Ты же теперь живёшь со мной.

Я улыбнулась. Она очень старалась, чтобы я чувствовала себя уютно.

— Сигнализацию, похоже, поставили не так давно.

— Мы установили её после… — она замолчала, смутившись.

Воспоминания той ночи вспыхнули у меня перед глазами так ярко, что мне пришлось встряхнуть головой, чтобы прогнать страх и унижение. Закрыв глаза, я кивнула, в который раз пытаясь забыть случившееся.

— После чего? — спросил Эллиот.

— После того, как Мэйсоны, вернувшись однажды с работы, обнаружили мою мать у себя дома.

— Что?! — изумился Эллиот.

— Это случилось после того, как я вызвала органы опеки в первый раз, шесть месяцев спустя после кончины мистера Калхуна, — пояснила миссис Мэйсон.

— И… она просто слонялась по дому или как? — поинтересовался Эллиот.

Миссис Мэйсон побледнела.

— Она пряталась у нас под кроватью.

— У вас под… кроватью? — переспросил Эллиот, потрясённо глядя на меня.

Я кивнула, сжавшись на стуле.

— С ума сойти, — сказал Эллиот.

— Она не хотела нам ничего плохого. Она просто была сбита с толку, — сказала миссис Мэйсон.

— Она лежала на полу, свернувшись калачиком и хныча. Не надо её защищать, — сказала я. — Пожалуйста, не надо.

— Её арестовали? — спросил Эллиот.