— А вот теперь я стесняюсь.

Эллиот издал смешок, усевшись рядом со мной и стараясь достать резинку для волос из своего мокрого пучка.

— Давай помогу, — предложила я, улыбаясь. Он расслабился, прижавшись ко мне спиной. У меня ушла целая минута на то, чтобы вытащить все волосы из чёрной резинки и распутать их. Я начала расчёсывать волосы с кончиков, придерживая их, пока я осторожно вела расчёской по его волосам. Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза, прислушиваясь к ритмичному шороху расчёски, проходящей по тёмным локонам.

— Никто не расчёсывал мои волосы с тех пор, как я был ребёнком, — сказал он.

— Это успокаивает. Ты должен позволять мне делать это чаще.

— Можешь делать это, когда пожелаешь.

Когда я смогла расчесать волосы Эллиота от корней до кончиков, он забрал у меня резинку для волос и собрал волосы в хвост.

— Ты как тот парень из Библии, — заметила я. — Силач с сильными волосами.

— Ты читала Библию? — Эллиот приподнял бровь. — Ты же говорила, что не веришь в бога.

— Я верила раньше.

— И что же заставило тебя отказаться от этого? — спросил он.

— А ты веришь в бога?

— Я верю в связь -  с землёй, со звёздами, с живыми сущностями, с моей семьёй и моими предками.

— И со мной?

Вопрос его удивил.

— Ты семья.

Я наклонилась и осторожно поцеловала его разбитую губу. Он поморщился.

— Я принесу лёд.

— Не нужно, всё в порядке. Не уходи.

Я рассмеялась.

— Я быстро.

Выскользнув из комнаты, я спустилась вниз и открыла холодильник, достав пакет со льдом. Завернув его в кухонное полотенце, я поспешила обратно наверх, осознав вдруг, что теперь я всё время прислушивалась ко звукам в доме. Кругом царила тишина. Даже нагреватель воды в подвале стих.

Когда я вернулась в комнату, Эллиот помог мне придвинуть комод и кровать обратно к двери.

— Я могу зайти как-нибудь, когда твоей матери не будет дома, и поставить замок на твою дверь.

— Она заметит это, — ответила я, качая головой. — И выйдет из себя, если заметит, что я что-то меняю в доме.

— Она должна отнестись с пониманием к тому, что её дочь-подросток хочет установить замок на дверь своей спальни. Особенно учитывая соседство постояльцев в доме.

— Она не поймёт, — я осторожно коснулась тёмной линии на его губе, оставленной ударом Круза. — Мне так жаль, Эллиот. Если бы ты держался от меня подальше, то не оказался бы в такой ситуации.

— Просто подумай. С чего все решили, что у тебя есть повод навредить Пресли? Потому что она обращалась с тобой ужасно. Ты ни за что не убедишь меня в том, что тут есть хоть капля твоей вины. Они могут напасть на меня хоть дюжину раз, и в этом не будет твоей вины. Это их выбор. Их ненависть. Их страх. Это не ты заставляешь их творить все эти вещи.

— Думаешь, они не оставят тебя в покое?

Он раздражённо вздохнул.

— Не знаю. Разве это важно?

— Да. Потому что ты прав. Становится хуже. Может, тебе тоже следует заниматься в кабинете миссис Мэйсон? — сказала я.

— Отличная идея. Я скучаю по тем временам, когда мог видеть тебя в коридоре или в классе мистера Мэйсона.

— И не говори! Я торчу там уже месяц. Скоро рождественские каникулы, а моему заточению всё конца и края не видно.

— Миссис Мэйсон переживает за тебя. Да и я тоже.

— Давай ненадолго побеспокоимся и о тебе.

Мы замерли, услышав скрип половицы в конце коридора.

— Кто это? — прошептал Эллиот.

— Когда я вернулась домой из школы, тут была Уиллоу. Должно быть, это она.

— Кто такая Уиллоу?

Я вздохнула.

— Ей девятнадцать. Она тащится от чёрной подводки для глаз. Ты с лёгкостью узнаешь её в толпе по этому признаку. Она… депрессивная.

— Откуда она?

— Я общаюсь с ней не так часто, как с другими. Большую часть времени она слишком подавлена. Мамочка считает, что она беглянка. Судя по её акценту, думаю, она из Чикаго.

— А что насчёт остальных? Ты упоминала, что в «Джунипер» есть постоянные посетители.

— Эм… — мне казалось странным обсуждать с кем-то постояльцев. — Есть ещё Дьюк с дочерью Поппи. Он хвалится, что он нефтяник из Техаса, но я не видела, чтобы он занимался чем-то ещё, помимо криков на окружающих. Он злой… до чёртиков… а Поппи похожа на мышонка, шмыгающего по «Джунипер».

— Кошмар. Зачем она ездит с ним?

— Он приезжает сюда по работе. У Поппи нет матери.

— Бедняга.

Я заёрзала на кровати.

— А кто ещё?

— Иногда гостит Алтея, она помогает мне с готовкой и уборкой, и она всегда рада помочь советом. Это именно она посоветовала мне простить тебя.

— Мудрая женщина, — проговорил Эллиот с улыбкой.

— Ещё временами приезжают мой дядя Тод и кузина Имоджен, но не так часто, как другие. После того, что случилось в прошлый раз, мамочка сказала дяде Тоду не приезжать какое-то время.

— Дядя Тод ^[16] ? — поддразнил Эллиот.

Я пожала плечами.

— Если он похож на жабу и ведёт себя, как жаба, то…

— Он приходится тебе дядей со стороны матери или отца? Или это муж чьей-нибудь сестры?

— Понятия не имею, — призналась я, задумчиво уставившись в потолок. — Я никогда не спрашивала.

— Странно, — Эллиот издал смешок.

— Да тут всё странно, уж поверь.

В комнате царил мрак и в доме наступила тишина, нарушаемая лишь шагами Уиллоу и шумом проезжающих мимо машин. Дверь подпирали комод и кровать, так что я не боялась ночного вторжения постояльцев в мою комнату. Я склонилась и нежно поцеловала опухшую губу Эллиота.

— Ты не против? — спросила я.

— Конечно же, нет.

Я прильнула к груди Эллиота, слушая стук его сердца. Ритм слегка ускорился, но затем вернулся в норму. Он обнял меня, его голос звучал низко и успокаивающе.

— Рождественские каникулы, затем Рождество, затем Новый Год, а там и последний семестр не за горами. Всего через месяц тебе исполнится восемнадцать.

— Ого, — моргнула я. — Кто бы мог подумать?

— Всё ещё планируешь остаться здесь?

Я задумалась над его вопросом. Мне казалось, что совершеннолетие не наступит никогда. И вот когда до него оставалось совсем чуть-чуть и я чувствовала безмятежность  в объятиях Эллиота, моя уверенность пошатнулась.

— Раздумье – это хорошо, — заметил он.

Я ущипнула его за бок и он беззвучно ахнул. Его пальцы нащупали мои рёбра и начали щекотать их, отчего я завизжала. Я прикрыла рот рукой, испуганно открыв глаза.

Мы хихикали, пока не услышали звук поворачивающейся дверной ручки.

— Кэтрин? — раздался голос Уиллоу.

Я замерла, ощущая, как страх заполняет мою грудь и распространяется по венам. Мне пришлось собрать всю свою храбрость, чтобы ответить ей.

— Я уже в постели, Уиллоу. Что тебе нужно? — спросила я.

Она скреблась в дверь.

— К двери что-то придвинуто?

— Комод.

Она продолжала толкать дверь.

— Почему?

— Потому что у меня нет дверного замка, а постояльцы считают, что могут нагрянуть, когда им вздумается.

— Впусти меня! — заныла она.

Я набиралась храбрости пару секунд, но выбора у меня не было.

— Нет. Я в постели. Уходи.

— Кэтрин!

— Я сказала, уходи!

Дверная ручка вернулась в исходное положение. Шаги Уиллоу стихли, когда она вернулась к себе в комнату.

Я опустила голову на грудь Эллиота, вздохнув, словно только что вынырнула из воды.

— Чуть не попались.

Он прижал меня к себе, тепло его рук помогло мне успокоить бешено колотящееся сердце.

— Она явно из Чикаго.

Я облокотилась на грудь Эллиота, не сводя глаз с двери.

— Ты так и будешь пялиться на дверь до самого утра? — спросил Эллиот.

— Эллиот, если она войдёт в комнату…

Он ждал, когда я закончу мысль, которую я так боялась озвучить вслух.

— И что тогда? Скажи мне.

Я нахмурилась. Всё внутри меня протестовало против раскрытия правды.

— Они попытаются заставить меня остаться здесь. Мамочка. Постояльцы.