Я выскочила из «крайслера» и бросилась к дому, задержавшись лишь затем, чтобы открыть калитку. Не успела я добежать до крыльца, как передняя дверь распахнулась.

— Святые небеса, дитя. У тебя что, зонта нет? — спросила Алтея, стряхивая с меня дождевые капли чайным полотенцем.

Я повернулась и увидела, как Эллиот машет мне. Толкнув Алтею внутрь, я захлопнула за нами дверь.

— Как успехи с мальчиком?

— Вообще-то, отлично, — сказала я, пригладив мокрые волосы назад. Я осмотрелась, замечая, что всё по-прежнему в порядке. Я знала, что за это стоит поблагодарить Алтею. — У Эллиота сегодня футбольный матч. Я вернусь поздно. Мамочка не говорила, нужно ли ей что-нибудь?

— Вот что, милая. Если ей что-нибудь понадобится, я об этом позабочусь.

— Спасибо, — сказала я, стараясь отдышаться после короткой пробежки к дому. — Мне нужно переодеться. Спущусь через минуту.

— Захвати зонтик, детка! — крикнула Алтея мне вслед, пока я поднималась наверх.

Добравшись до своей комнаты, я стянула свитер и надела вместо него синюю кофту и куртку. Причесавшись, почистив зубы и пройдясь по губам помадой «ChapStick», я замерла перед дверью спальни, схватив зонтик, стоящий в углу.

Моя обувь скользила по ступенькам с пронзительным скрипом, и мамочка не могла оставить это без внимания.

— Кэтрин Элизабет, — раздался её мелодичный голос с кухни.

— Прости, я опаздываю. У тебя есть всё, что нужно? — спросила я.

Мамочка стояла перед раковиной и мыла картошку. Её тёмные кудри были убраны от лица, она повернулась ко мне с улыбкой.

— Когда ты вернёшься?

— Поздно, — ответила я. — Это важный вечер.

— Не слишком поздно, — пригрозила она.

— Я всё приготовлю на утро. Обещаю.

Я поцеловала её в щёку и повернулась к выходу, но она схватила меня за рукав куртки, радость в её глазах померкла.

— Кэтрин. Будь с этим мальчиком осторожна. Он не планирует здесь осесть.

— Мамочка…

— Я серьёзно. Знаю, тебе с ним весело. Но не стоит слишком им увлекаться. У тебя есть обязанности в гостинице.

— Ты права. Он не хочет здесь оставаться. Он планирует путешествовать. Возможно, даже будет работать на «National Geographic». Он спросил, не хочешь ли ты… — я умолкла на середине фразы.

— Спросил, не хочу ли я что?

— Не хочешь ли ты прийти на ужин в дом его тёти.

Она резко отвернулась, схватив в одну руку картошку, а в другую – нож для чистки.

— Я не могу. Слишком много работы. Гостиница переполнена.

— Правда? — изумилась я, глядя наверх.

Мама притихла, молча чистя картошку от шкурки. Из крана текла вода, мамочка принялась чистить картошку ещё быстрее.

— Мамочка?

Она повернулась, предупреждающе вскинув руку.

— Просто остерегайся этого мальчика, слышишь меня? Он опасен. Все за пределами этого дома опасны.

— Я ничего ему не рассказала, — помотала я головой.

— Хорошо. А теперь иди. Меня ждёт работа, — сказала она, успокоившись.

Я кивнула, развернулась и пошла к выходу как можно скорее, раскрыв зонт, как только вышла на улицу. «Крайслер» всё еще ждал у тротуара, щётки двигались взад-вперёд по ветровому стеклу.

Усевшись на пассажирское сиденье, я стряхнула зонт, чтобы не намочить салон, что было непростой задачей, но мне каким-то образом удалось закрыть дверь, не устроив внутри беспорядка.

— Ты спросила про ужин?

— Спросила, — ответила я. — Она занята.

— Ну, мы попытались, так ведь? — кивнул Эллиот, закинув руку на спинку сиденья.

— Я не могу остаться допоздна, — предупредила я.

— Что? Почему?

— Она сама не своя. Ещё более странная, чем обычно. Она в прекрасном настроении, и уже давно. Меня беспокоит, что она заявила, что «Джунипер» переполнен.

— Что это значит?

— Это значит, что я должна вернуться домой пораньше… просто на всякий случай.

— На случай чего?

Я посмотрела на него, отчаянно желая сказать ему правду, но в итоге решила ограничиться полуправдой.

— Я не знаю. Такого раньше не случалось.

 Я боком пробиралась по проходу перед сиденьями трибуны к тому месту, где сидели тётя Эллиота и его мать. Они узнали меня сразу же.

Ли засмеялась.

— Привет, Кэтрин. Сядешь с нами? Эллиот сказал, что ты придёшь.

— С удовольствием, — кивнула я.

Ли передвинулась, предлагая мне сесть между ними. Глядя на мать Эллиота, я видела, от кого он унаследовал такой красивый оттенок кожи, тёмные глаза, светящиеся даже в темноте, и прекрасные скулы.

— Кэтрин, это мама Эллиота, Кей. Кей, это подруга Эллиота, Кэтрин.

— Привет, Кэтрин. Я много слышала о тебе, — сухо поприветствовала меня Кей.

Я улыбнулась, стараясь не сжиматься под её пристальным взглядом.

— Эллиот сказал, вы устраиваете для него ужин этим вечером. Мне что-нибудь принести?

— Это очень мило с твоей стороны, но у нас всего хватает, — ответила Кей, уставившись перед собой. — Мы знаем, что ему нравится.

Я кивнула, тоже уставившись в пространство. Эллиот не сомневался, что рядом с его матерью мне будет комфортно. Либо она была прекрасной актрисой, либо он понятия не имел, насколько холодна она бывает с непрошеными незнакомцами.

— Мне спуститься? — спросила Кей.

— Может, лучше дождаться перерыва? — уточнила Ли.

— Пойду проверю, — Кей встала и, осторожно обойдя нас с Ли, спустилась по лестнице. Люди окликали её с трибуны, она поворачивалась к ним и махала рукой с натянутой улыбкой на лице.

— Мне, наверное, лучше сесть рядом с миссис Мэйсон, — раздумывала я вслух.

— Не глупи. Поверь моему опыту, Кей нужно время, чтобы проникнуться к кому-либо. К тому же, она не рада возвращению в Ок Крик.

— Ох, — вздохнула я.

— Помню, когда мы с Джоном только начали встречаться, она была сама не своя от злости. Никто из семьи не смел заводить отношения с кем-то помимо чероки. Кей и её мать Вилма были недовольны, и Джону пришлось здорово потрудиться, чтобы убедить меня в том, что их отношение ко мне изменится.

— Сколько времени на это ушло?

— Ну, знаешь, — начала она, нервно отряхивая брюки. — Всего каких-то пару лет.

— Каких-то пару лет?! Но… отец Эллиота же…

Ли фыркнула.

— Чероки. К тому же, немец. Кей не упоминает о немце, хотя он ещё более белокожий, чем я. И да, два года. Это были долгие два года, но они сделали нас с Джоном неразлучными. Понимаешь, здорово, когда что-то даётся нелегко. Ты ценишь это куда больше. Думаю, именно  поэтому Эллиот провёл два года под своеобразным «домашним арестом», пытаясь вернуться к тебе.

Я сажала губы, стараясь не улыбнуться. Кей вернулась с раздражённым видом.

— Ты была права. Лучше во время перерыва, — сказал она. Кто-то окликнул её, она обернулась, махнула рукой пару раз, даже не улыбнувшись, и села на место.

— Ты же сама разрешила сыну закончить старшую школу здесь, — сказала Ли.

— Это была его идея, — ответила Кей. Она недовольно посмотрела на меня. — Интересно, почему?

— Эллиот просил проявить дружелюбие, — осадила её Ли.

— Он также сказал, что она Водолей, — надменно заметила Кей.

Ли покачала головой и рассмеялась.

— Боже, опять ты за старое. Ты пыталась провернуть этот трюк со мной и Джоном, помнишь?

— Вы висите на волоске, — сказала Кей. С натянутой улыбкой она уставилась на поле.

Начал играть оркестр, а затем на поле выскочила группа поддержки и фан-клуб, выстроившись коридором для игроков. Спустя ещё минуту сквозь бумажный баннер пронеслась команда. Кей тут же нашла среди дюжины учащихся Эллиота, показывая на него. Теперь её лицо озаряла настоящая улыбка.

— Вон он, — сказала она, схватив Ли за руку. — Он так вымахал.

Эллиота нетрудно было найти. Его тёмные волосы торчали из-под шлема.

— Так и есть, сестрёнка. Ты породила гиганта, — сказала Ли, похлопав Кей по руке.