-Преступл…

Яркий свет ударил Павлу по глазам. От неожиданности он охнул и пригнулся, закрывая голову руками. Ему показалось, что грянул еще один взрыв, но на самом деле все оставалось тихо, и только ослепительные цветные сполохи плясали перед его взором, нахлестывая сетчатку даже сквозь зажмуренные веки.

Несколько секунд сумбура и легкой паники – и все закончилось так же внезапно, как и началось.

-Уф! – Андрей с шумом выдохнул и поднялся на ноги.

-Что это было? - Павел осторожно осмотрелся, но все вроде бы вернулось в норму, если не считать развороченного этажа.

-При Депортации иногда вылезают всякие побочные эффекты, - парень отряхнул руки и поправил рукава, как после успешно законченной работы, - свет, звук… вонь какая-нибудь. Что у Вас приключилось на сей раз?

И вот тут нервы у Павла не выдержали. Он бросился на Андрея, схватив его за шиворот и с размаху приложив к закопченной стене. На головы им обоим посыпалось крошево штукатурки.

-Слушай сюда, ты… - он даже задохнулся, не находя слов, чтобы выразить бушующую у него внутри бурю, - еще одно слово, еще одно твое подозрительное движение – и я тебя и вправду пристрелю!!! Надеюсь, ты понимаешь… видишь, что мне теперь уже все равно! Одним трупом больше, одним меньше – с меня шкуру спустят в любом случае, но ежели так я смогу прекратить этот кошмар, то, не сомневайся, я так и поступлю! Твое имя в траурном списке будет стоять последним, кем бы ты там ни был!

-О! – Андрея, казалось, эта вспышка гнева ничуть не обескуражила, - Вы все еще не верите, но уже боитесь. Прогресс налицо!

-Заткни пасть! – Павел грубо развернул его, уткнув носом в стену, - руки давай!

Застегивая наручники на тощих юношеских запястьях, Павел чувствовал, как трясутся его собственные пальцы. Все, абсолютно все вышло у него из под контроля! И в первую очередь он полностью утратил контроль над собой. Внутри у него бушевал настоящий шторм, который вызывал жгучее, почти неодолимое желание орать, бить и, чего уж там, стрелять во всех подряд. Только невероятным усилием воли Павлу удавалось противостоять этому дьявольскому соблазну. Ведь в самом деле, слети он с катушек – это вряд ли сможет сколь-либо усугубить его и без того незавидное положение.

Покойники буквально сыпались на его голову как горох, и что бы он ни предпринимал, ситуация становилась только хуже. А после смерти Млечина уже никто не взялся бы прикрывать его зад в неизбежных разбирательствах. С этого момента он оказался предоставлен самому себе, и все дерьмо ему предстояло разгребать самостоятельно. И вряд ли кто сочтет достойным рассмотрения то обстоятельство, что Андрей раз за разом оказывался рядом с еще не успевшим остыть трупом. По собственному опыту Павел знал, что следователи всегда отдают предпочтение неопровержимым фактам, а не призрачным умопостроениям и скользкой мистике.

-Все, шагай! – он подтолкнул Андрея к лестнице.

Подойдя к машине, Павел увидел, что в ее заднем стекле зияет здоровая дыра, от которой во все стороны разбегалась паутина трещинок. Он смачно выругался и открыл дверь, чтобы заглянут внутрь.

Все заднее сиденье было усеяно крошками стекла и трухой, вылетевшей из размозженного подголовника. На том, что от него осталось, еще висела разодранная красная бейсболка. Если бы в момент выстрела она находилась на чьей-то голове, то салон оказался бы еще украшен живописно разбрызганными мозгами. Судя по взаимному расположению дыр, пуля прилетела как раз из того окна второго этажа, где и произошел взрыв.

-Ну что, может, уже снимете с меня браслеты? – послышался сзади голос Андрея, в котором угадывалась насмешка.

-Заткнись, и полезай внутрь! – Павел без особых церемоний затолкал парня на заднее сиденье и захлопнул за ним дверь, другой рукой нашаривая в кармане призывно жужжащий телефон.

Андрей не мог слышать, о чем идет речь, но жестикуляция и мимика следователя говорили сами за себя.

Вначале Павел выглядел относительно расслабленным, но в следующую секунду он вдруг напрягся и даже подался вперед, словно пытаясь что-то рассмотреть. Его спина окаменела, а плечи начали медленно опускаться, словно на них навалилась пара мешков с цементом. Он отвечал коротко, односложно, а потом обернулся и как-то странно посмотрел на Андрея. На его превратившемся в неподвижную восковую маску лице жизнь осталась только в глазах, полных причудливой смеси обуревавших его чувств – боль, ненависть и ужас слились в адский коктейль, буквально пылавший обжигающим огнем.

-Я все понял, - прочитал Андрей по губам его последнюю реплику.

-Кто это звонил? – поинтересовался он, когда Павел забрался за руль.

-Заткнись! – хрипло огрызнулся тот. Похоже, что весь его словарный запас ужался до одного-единственного слова.

Взвизгнув покрышками, машина сорвалась с места и вылетела за ворота. Павел гнал ее что было сил, до отказа вжимая в пол педаль акселератора. Андрея, который не имел возможности пристегнуться или ухватиться за что-нибудь, поскольку его руки были скованы наручниками за спиной, мотало из стороны в сторону по заднему дивану, и он то и дело больно бился головой об дверь.

-Куда мы едем? – он, наконец, изловчился и, упершись ногами в переднее сиденье, смог хоть как-то ограничить свои полеты по салону.

-Заткнись!

Через несколько минут Павел свернул на поросший травой проселок, который вскоре нырнул в лес. Подвеска начала жалобно стонать и биться об упоры, подпрыгивая на торчащих из земли корнях, а несчастная голова Андрея принялась штурмовать потолок. Попытка заговорить в таких условиях вполне могла обернуться ампутацией языка, а потому он лишь пригнулся и плотнее стиснул зубы.