Сев на пол, они образовали треугольник, соприкасаясь коленями. Скай достала атаме Хантера, и сердце Морган заныло от одного его вида через столько лет.

Тройной подсвечник стоял в центре между ними; его черные железные чаши держали три свечи. Скай провела атаме над осевой частью подсвечника, чтобы пламя одной из свечи лизнуло его клинок.

До этого на кухне Скай заранее показала Морган написанное заклинание, и вместе они читали его. Теперь Морган закрыла глаза, и все трое замедлили дыхание, успокоили сердцебиение, а затем объединили свои силы так, чтобы они могли быть использованы.

Скай приступила к наложению заклинания. Как и любое заклинание, оно представляло собой комбинацию основных форм выражения просьбы — специальных обозначений: запрос информации включается фактически в любое создаваемое заклинание. Вокруг основной структуры Скай изобразила утонченные узоры, с изысканностью и точностью сконструировав заклинание, предназначенное найти человека, гарантирующее не причинить ему вреда, будь он жив или мертв, и отразить любой вред, исходящий от него на случай такового. Будучи из числа Винденкеллов, Скай являлась создателем заклинаний по призванию, и она сотворила его изящно и грациозно.

После этого Морган начала песнь, сначала про себя, а затем тихонько вслух. Она повторяла основу заклинания Скай, вклинивая в него знания о Хантере, вплетая в заклинание неразрывную цепь из его образа, его черт, его сущности. Используя древние слова, отточенные за годы обучения, она призывала энергию Хантера такой, какой она ее помнила. Если бы она знала его истинное имя, это было бы в тысячу раз легче. Любая вещь: растения, камни, кристаллы, животные, люди — имеет истинное имя, включающее в себя песнь, цвет, руну, чувство одновременно. На практике большинство ведьм проходят через Великое Испытание, в течение которого они познают свое истинное имя. Морган до сих пор не знала своего, и она никогда не знала имени Хантера. Насколько ей было известно, никто не знал его истинного имени, кроме него самого. Вместо имени, она взывала ко всем своим воспоминаниям о нем и затем отсылала их во вселенную, направляя по исследующим линиям, начерченным Скай.

«Мойра?» прошептала Морган, и они взялись за руки и держали их, передавая энергии и знание друг другу.

Вместе они направляли по линиям заклинания свою энергию, которая лучами струилась от них по узорам, словно спицы колеса. Мойра напевала свое, призывающее силу, заклинание и непрерывно передавала силу Скай и Морган. Скай повторяла свое заклинание — запрос, а Морган продолжала отсылать вовне образы Хантера.

Неясно, как долго они работали над заклинанием. Они соединяли воедино слова, мысли, энергию до тех пор, пока не появилось ощущение, что они сплели прочную сложную серебряную сеть. В своих мыслях Морган видела перед собой мерцание, становящееся все более и более явным, четким и сияющим. Она сконцентрировалась на своем вдохе и выдохе, равномерно, постоянно, словно волны, словно море, ее жизненная сила с легкостью то возрастала, то убывала.

И вот она увидела его. Лицо Хантера возникло в серебряном шаре в натуральную величину, достаточно близко, чтобы сосчитать каждую морщинку, каждую царапинку, каждый синяк. Ее сердце сжалось от смешанного чувства радости видеть его и мучения видеть его боль. И все-таки какое же это счастье — иметь возможность вообще увидеть его. Он сидел на грубом, мокром от морской воды булыжнике, обхватив голову руками. Он поднял глаза и, похоже, заметил ее.

Его рот беззвучно произнес «Морган».

Дрожь пробрала Морган при виде его, но она должна оставаться сильной, должна узнать правду.

Джиоманах. Хантер. Ты жив или ты мертв? Ты в этом мире или ты покинул этот мир? В ее словах слышались отчаяние и пронзительный крик, хотя она не издавала ни звука. Затем, казалось, его лицо пришло в уныние. Оцарапанной, костлявой рукой он прикрыл рот, словно пытаясь сглотнуть боль.

Я жив, но не живу. Я ни в твоем мире, ни в другом. Я — нигде.

Кто забрал тебя от меня?

«Я никогда не смогу вернуться.»

Этого недостаточно! Ты где-то, потому что я нашла тебя! Скажи мне где, и я приду к тебе! Прошу — ты должен сказать мне, где ты находишься.

Дыхание Морган остановилось, когда Хантер согнулся пополам, заслонив от нее лицо. Его чрезвычайно худые плечи тряслись, спутанные волосы упали на лоб. Это выглядело гораздо мучительнее, чем всё, что она когда-либо видела за последние бесчисленные годы. В своей груди она ощутила жгучую боль, а затем влажное тепло заставило ее посмотреть вниз. Ее глаза широко раскрылись, в то время как большое неровное пятно на ее мантии медленно разрасталось прямо в области сердца. Шок от этого нарушил концентрацию, и когда она подняла голову, с огромными глазами, серебряный шар исчез, образ Хантера исчез, и всё, что она могла видеть — это окаменевшие от испуга лица Скай и Мойры.

«Мама!» задохнулась Мойра. «Что происходит?»

Словно в змеином броске, Скай откинула атаме Хантера от подсвечника. Он упал на деревянный пол, без единого признака раскаленности, однако выжигая обугленные следы на полу. Скай оттолкнула его ногой на каменную плиту в камине, затем сдвинула подсвечник и схватилась за мантию Морган.

«Морган!»

Казалось, ее голос донесся откуда-то издалека, и Морган тупо уставилась на нее, а затем снова опустила взгляд на свою мантию. Теперь огромное кровавое пятно стало размером с ее ладонь. Двигаясь заторможено, как во сне, Морган оттянула свою мантию от кожи. «Мое сердце истекает кровью», — прошептала она. «Мое сердце истекает кровью». Тонкая струйка паники вот-вот перекрыла бы ей вены, но Скай твердо держала ее за руку.

«Мойра, разорви окружности, быстрее», — скомандовала Скай. Морган наблюдала со странным, отстраненным замешательством, как ее дочь как можно быстрее разрывает и стирает круг за кругом. Когда последний был открыт, Скай поднялась и потянула Морган, чтобы поставить на ноги. «Идем», — резко сказала она, и Морган сонно поволоклась за ней, в то время как Скай вела ее наверх в маленькую ванную. Там Скай стянула с Морган шелковую мантию, схватила потертый клетчатый шерстяной плед и обернула его вокруг нее. Он был безгранично мягким и теплым, и Морган захотелось лечь и уснуть навечно.

Затем Скай взяла полотенце и легкими прикосновениями начала промокать темное красное пятно, пульсирующее в центре груди Морган. Мойра стояла в проходе с побелевшим лицом.

«Что это, Скай?» сказала тихим голосом.

«Ее сердце кровоточит», — ответила Скай довольно грубо. «Принеси мне ужовник и амарант. У Морган они должны иметься в запасе засушенных трав».

Пока Мойра бежала вниз по ступенькам, Скай помогла Морган добраться до спальни. Вскоре Мойра вернулась с двумя маленькими стеклянными пузырьками с аккуратными ярлычками. Скай размочила ужовник и засушенные листья амаранта в холодной воде, затем сделала из них плоскую припарку и приложила к груди Морган. Она накрыла припарку чистой белой тканью, сложенной в квадрат.

«Мойра», — сказала Скай, — «выйди на улицу и собери последние лепестки розовой герани. Смешай их с щепоткой засушенных цветков жасмина и натертым свежим имбирем. Завари чай и принеси сюда. Ты сможешь это сделать?»

Мойра кивнула быстро, но задержалась. «Сейчас Мойра,» сказала Скай твердо. «Твоя мама будет в порядке,» добавила она, более мягко. «Это была неожиданная реакция на заклинание.»

«Моя грудь пульсирует меньше,» сказала Морган приглушенным голосом.

Мойра ушла и вскоре вернулась с кружкой на подносе. Скай усадила Морган прямо, подложив подушки, чтобы она могла пить. Мойра осторожно сидела на краешке кровати, озабоченная, чтобы не причинить Морган беспокойств. Морган посмотрела на нее и улыбнулась, начиная чувствовать себя немного лучше.

«Ладно, примем к сведению», — сказала она. «Когда я совершаю это заклинание — моя грудь истекает кровью. Припасем всё заранее».

Ее дочь слабо улыбнулась, и Скай выдавила улыбку.

«Самый необычный побочный эффект,» сказала Скай. «Что ты думаешь об этом?»