— Чер, скажи, Гидеон тебе рассказал про древних вампиров, заложивших вампирский род? — сказала она в то время, как в дверном проёме показался Эдисон. Его глаза горели ненавистью, он был напряжён, но старался делать вид, что всё хорошо. К счастью, я слишком хорошо умела определять, что чувствуют люди, ну, или мистические существа в моём случаем.

— Да, — ответила я коротко и, как мне показалось, грубо. Что же, они сами заслужили это.

— А он рассказал тебе, что они вышли на охоту?

— За тобой, Черри, — добавил «папа», выражение лица которого мгновенно поменялось на страх. В моей голове всё ещё мерещились моменты того дня, когда Гидеон мне рассказал о чувствах Эдисона ко мне. Как же я раньше не догадалась? Я три года провела с ним, не смотря на небольшую разницу в возрасте. За это время мы посетили множество ресторанов, кинотеатров и прочего. Он дарил мне цветы, ухаживал, как за девушкой, обнимал с той нежностью, которую я ощущала сейчас от своего любимого парня. А если мне что-то угрожало, он бежал на мою защиту невероятно быстро. И, наконец, он говорил, что у него есть та, которую он готов был любить всю жизнь, но она его не любила. Я должна была догадаться, но не понимала этого до того, как это сказал Гидеон.

— Я знаю, к чему вы клоните. Но поймите меня — я не могу сидеть дома сутками, читая книги и редко отвлекаясь на свою авторскую книгу.

— Черешенка, ты никуда не пойдёшь. Мы договорились с Эди защищать тебя. Из друзей мы разрешим тебе видеться только с Льёнсон и Робертом. Роберт тоже защищает тебя, и мы не против, чтобы он это делал. Разве ты не понимаешь, что мы посадили тебя под арест из-за того, что мы не сможем защитить тебя на улице? — подводила к главному мама.

— Меня не надо защищать! И Роберта сюда не приплетайте! У меня есть Гидеон, он защитит меня, если я в этом буду нуждаться, — всё сильнее злилась я. Казалось, это самое обидное, что я могла сказать маме и «папе». Но последняя фраза вырвалась наружу с такой злостью, которую я просто не могла держать в себе: — А пока что я нуждаюсь в защите от вас!

Когда я крикнула это, меня потянуло к себе в комнату, поэтому ловкими движениями я вскочила вверх по лестнице и, закрыв дверь, почему-то включила ноутбук и стала печать книгу. Всю злость и обиду последнее время я выплескивала на героях своего произведения, жизнь которых была лучше. Она была лучше, потому что я писала то, как хотела бы жить я.

Дана — главная героиня моего романа — влюбилась в самого прекрасного, как она считала, человека в её окружении. С этим человеком она прожила почти всю жизнь, начиная с детского сада. Этого персонажа я назвала Люком. Парень знал о девушке всё — все её повадки, привычки, её характер, её увлечения. Всё, заканчивая незначительными мелочами. Он влюбился в неё после пятнадцатилетней дружбы. Это был последний учебный день в престижном колледже. Девушка была искренне счастлива, что сдала экзамены на лучшие оценки, ей предложили практику с высокой оплатой в одном из театров Нью-Йорка. Не жизнь, а настоящая мечта. Именно в этот день, придя домой, Дана увидела его — Люка. Он стоял у входной двери, с букетом цветов и шариком. Он пришёл с просьбой к ней — свидание. Именно с этого началась их счастливая жизнь.

У меня тоже хорошая жизнь. Была. Пока не приехал в Ковингтом Эдисон, потянув за собой все наказания, которые я испытываю сейчас. Не понимая, почему они не доверяли Гидеону, я захотела подойти с вопросами к Лиззи, к которой, как я думала раньше, могла обратиться за любым советом, рассказав ей любой секрет. Но мои опухшие глаза не хотели того, чего хотела я.

С того момента, как я поднялась в комнату, прошло около часа. Я лежала и обдумывала всё, что происходило последнее время.

Я так скучала по моему беловолосому парню, в которого я влюбилась с первого взгляда. С каждым новым днём, которые я проводила с ним, ко мне приходило осознание того, что Гидеон тот, кого я буду любить всю свою жизнь, не изменяя, делая всё, что он пожелает. И я начинала искренне радоваться тому, что Лиззи одобрила мой выбор, когда я решалась с ней, как мама с дочкой, посекретничать. Почему сейчас она против того, чтобы Фелс посещал меня? Он же ничего плохого не сделал. Он только защищал меня и любил так же, как и я его. Он не предавал меня с тех пор, как вернулся в Ковингтон после длительного отъезда.

Когда я всё-таки решилась спуститься к маме, которая осталась дома одна, я села на диван в гостиной, где она и сидела. Лиззи смотрела кулинарную передачу, которую я терпеть не могла. Но передача — это не то, за чем я пришла. Я не хотела, как она ранее, начинать разговор издалека, поэтому сразу начала с важной части, которая содержала множество вопросов:

— Мама, почему ты вдруг резко стала против меня и Гидеона?

— Я никогда против тебя не была, — ответила она, не отрываясь от телевизора, наблюдая за мелькающими картинками с блюдами. — А Гидеон мне никогда не нравился.

— Почему?

— Потому что он не такой хороший, каким ты его считаешь.

— Тогда зачем ты мне лгала, когда говорила, что одобряешь мой выбор? Для чего были эти спектакли? Почему ты просто не сказала мне правду?

— Если бы я сказала, ничего бы не поменялось. Верно? Верно. Ты упрямая, вся в моего отца.

— Не смей говорить о нём плохо! Он хотя бы следил за мной, — после этих слов Лиззи повернулась ко мне, её лицо было невероятно злым и обеспокоенным. Если приглядеться глубоко в глаза, можно было увидеть грусть, потому что я знала, что своими словами я ранила её.

— А я нет? Разве не благодаря мне ты никогда не была в опасности?

— Я всегда была в опасности, мама! Всегда! — уже кричала я. Почему-то при разговоре у меня нет той самой «Золотой» серединки, о которой все говорили. Я либо тихо говорила, что мне иногда приходилось повторять, либо, если злюсь, срывалась и кричала так, чтобы слышали все в округе, даже глухие. — Раз ты затронула тему моей безопасности, то чтоб ты знала: Гидеон всю жизнь следил за мной! Он никогда не подставлял мою жизнь под угрозу.

— Например?

— Например, я чуть не попала под машину, но каким-то чудом я осталась жива, при этом оказавшись на другом конце дороги, не получив ни одного ранения. На теле даже ссадин не было. Что ты на это скажешь?

Она смотрела на меня с недоумением, но больше ничего про мою безопасность не сказала. Она опять отвернулась, рассматривая аппетитную курицу с золотистой корочкой и специями, которую только что приготовила очередная приглашённая звезда проекта. Кажется, эту курицу она уже не приготовит, так как я не дала Лиззи послушать рецепт и количество ингредиентов. Я смотрела на неё, практически не отрывая свой взгляд от маминых глаз, которые понемногу наполнялись слезами.

— Черри, я забочусь о тебе. О твоих чувствах. Что будет, если этот мальчик бросит тебя? Он разобьёт твоё и так теперь больное сердечко. Я не хочу, чтобы ты плакала и билась в ночных истериках, если нам придётся переехать, а он останется тут. Он лишний в нашей жизни, Черешенка.

— Он не лишний! — сказала я, а параллельно со мной скатилась по щеке на подбородок первая слезинка.

— Лишний. В твоём возрасте все отношения не настоящие. Тебе всего восемнадцать лет, зачем тебе отношения, которые не дойдут до свадьбы? Это простой роман, который скоро закончится. И закончится он грустно.

— Зачем ты так говоришь? — плакала я, уже не вытирая слёзы, потому что их было очень много, а рукав на моей кофте, которую я надела ещё в комнате, был уже мокрый.

— Это простой роман, который скоро закончится. И закончится он грустно, — повторила она. — Чем дальше заходят ваши отношения, тем больнее его будет отпускать потом.

— Мама, как же ты понять не можешь?! Я не собираюсь его отпускать. Это больше, чем любовь, это больше, чем роман. Этого простыми словами не описать. Таких слов ещё даже не создали, которые описали бы нашу любовь.

— Отныне я запрещаю вам видеться, телефонные разговоры тоже запрещены, так что требую отдать мне свой телефон. И не смей мне перечить, — словно не услышав моих слов, сказала Лиззи, утирая слёзы, стоявшие в её глазах, и ушла прочь из комнаты.