— Он не виноват…

— Нет, Черри, он виноват!

— Он не виноват, Гидеон. Посмотри на меня, — сказала я, поворачивая рукой за подбородок его лицо на меня. Он выглядел таким злым и встревоженным. — Он не виноват в том, что влюбился в меня. И он не виноват, что я ему не ответила взаимностью.

— Ты могла бы…

— Да, могла. Но не захотела, потому что я не могла забыть о тебе. Я помнила тебя, верила, что ты вернёшься, и знала, что если я отвечу ему той же любовью, которой у меня даже нет, ты не захочешь меня видеть.

— Я что, похож на того, кто может обидеться на тебя?

— Не надо его трогать, хорошо? — сказала я и полезла к его лицу поцеловать его. Но Гидеон отстранился от меня и ушёл в другой конец комнаты. Его всё ещё беспокоил этот случай, но он уже не проявлял злости. Парень чувствовал боль, которая ту же появилась в его глазах. Глаза не дадут врать.

— Почему ты его защищаешь?

— Потому что… он был моим спасением от той депрессии, которая накрыла меня тогда с головой. Я днями сидела дома, в рот не могла положить ни куска пищи, для меня книги были единственным утешением. Но он появился в самый тяжёлый момент моей жизни, когда мне нужна была поддержка. Гидеон, не принимай это так близко к сердцу, будто я его считаю своим парнем. Нет. Он не мой парень. Он мой друг. Но не более. Я люблю тебя, и больше мне никто не нужен.

После моих слов Гидеон подошёл ко мне, приподнял моё лицо пальцем за подбородок и прислонился своими губами к моим.

Он так аккуратно старался поцеловать, не причиняя мне боль, я чувствовала, как дыра, что ныла в моём сердце на протяжении четырёх недель, заросла, но на её месте остался шрам, который будет напоминать мне о том, что теперь мы одно целое, нас ничем не разделить. И у нас осталось только одно утешение — мы сами друг для друга. С его поцелуем я унеслась в параллельный мир, который был полон разноцветных красок: деревья были яркие с зелёными листочками, цветы, что посадила Лиззи, были настолько яркими и цветными, что от их красоты можно было ослепнуть. Когда он отстранился от меня, я осталась в этом мире, для меня всё приобрело необычные цвета красок, всё стало ярким. Таким мир я не видела целых четыре недели, которые я провела без моего любимого вампира.

— Почему не могу избавиться от мысли о тебе? — спросила вдруг я. Мой вопрос звучал странно, но я действительно не понимала, почему все мысли, что крутились в моей голове, были только о Гидеоне, о моей любви к нему, о его чертах лица и аромате его парфюма. Парень смотрел на меня влюблёнными глазами, в которых отражалась лишь взаимность.

— Думаю, Лиззи не одобрит то, что ты здесь разговариваешь со мной, но не идёшь есть завтрак, который она давно приготовила.

Думаю, ты обрадуешься тому, что она приготовила. Ты же любишь вафли? — улыбнулся он, сел на кровать и указал мне идти вниз. — Я буду здесь, я не уйду, иди, поешь, без меня совсем исхудала.

Я спустилась вниз по лестнице и направилась в сторону кухни через светлую гостиную, куда падали лучи сверкающего греющего солнца. По всему дому пахло выпечкой. Этот аромат я узнала бы где угодно — вафли, которые я так любила уплетать на завтрак.

Когда я зашла на кухню, Лиззи улыбнулась мне и протянула целую тарелку вафель, рядом с которыми лежали панкейки. Она всё это приготовила за одно утро?

— Да, — ответила мама на мой вопрос, который я незамедлительно озвучила. — В конце концов, не пропадать же магии. Вижу, сегодня ты опять радостная. Неужели помирилась с Робертом? Он к тебе приходил? Я не слышала, чтобы он заходил.

— Нет, мам, он не приходил. Просто… настроение замечательное. Я выспалась сегодня, — улыбнулась я, вспомнив моего утреннего гостя. Одна мысль о нём вызывала во мне улыбку. — К тому же я наконец дождалась того, кого так долго ждала. Думаю, ты понимаешь, о ком я, не так ли? — посмотрела я в лицо Лиззи, которое светилось от счастья за меня.

— Нет! — заулыбалась она ещё сильнее. — Не может быть!

— Да, мам, да!

— Ты вся светишься! Я была не права, когда говорила тебе, что тебе надо забыть его. Но ты не забыла парня. Иногда твоя упрямость к лучшему. Расскажи, как он тебя нашёл? Как ты его встретила? Неужели решилась выйти на пробежку после месяца отдыха?

Я рассказала ей всё, что произошло за это утро, рассказала про ту ситуацию с Робертом, рассказала, как отреагировал Гидеон на это, также я рассказала про все свои чувства, которые меня переполняли, когда я увидела лицо в темноте, которое было мне таким родным, будто это моя душа, моя жизнь. Лиззи, слушая мой рассказ, сидела и всё это время улыбалась. Вновь она увидела свою дочь счастливой, какой она была неделю назад, какой она была четыре недели назад. Когда я ей всё рассказала, я поняла, что камень, который перегружал моё сердце, упал, ушёл, исчез. Я открылась ей. Я смогла рассказать Лиззи всё, что чувствовала, не боясь её эмоций и действий. Я впервые за долгое время поняла, что у меня есть мама, которая интересовалась моей жизнью, а в случае опасности хотела защитить и уберечь от всего этого, а не причинить боль.

Когда я ей сказала про то, что Гидеон в моей комнате сидит и ждет меня на кровати, она удивилась. Её удивление показалось мне странным, ведь я ей рассказала про нашу странную встречу в четыре часа ночи в моей комнате. Когда я просила, почему она удивлена, мама ответила добродушным голосом:

— Просто твоё счастье так близко, стоит только подняться наверх.

После завтрака, который принёс мне новое открытие и много прекрасных эмоций, я поднялась в свою комнату, где всё так же мирно сидел Гидеон и ждал меня. Увидев меня, он обрадовался, потому как он, видимо долго ждал.

— Прости, — сказала я с порога, зная, что он сейчас мог сказать.

— Полчаса, Чер. Я, конечно, понимаю, нужно поесть и пообщаться, но полчаса… — состроил Гидеон злую гримасу и следом засмеялся, переводя слова в шутку. Ладно, всё. Ты тут, и это радует. Знаешь, должен тебе сказать, сегодня ты проведёшь этот день со мной. И завтра, и ближайшее время, что у меня есть в запасе. А это примерно, — он начал вести расчёты, тыкая пальцем в небо, будто увидел там цифры, которые он пытался сложить, а затем выдал: — бесконечность. Я решил, что я должен как-то начать заглаживать свою вину за то, что просто так взял и уехал. Куда бы ты хотела сходить? — спросил он чарующим голосом, который меня завораживал, околдовывал и заставлял смотреть только на него.

Я подошла к нему, положила свою холодную руку на его тёплую бархатную кожу на щеке, он положил свою ладонь сверху, погладил её большим пальцем, а затем осторожными движениями губ поцеловал её. Я почувствовала щекотание, но не рассмеялась, потому что это было приятно.

— Думаю, мне везде будет хорошо с тобой. Так что решай сам, как распределить это время, — улыбнулась я и, взяв инициативу в свои руки, поцеловала его лёгким касанием губ его уголки. Отстранившись от него, я решила, что хотела сегодня выглядеть безупречно, поэтому, вытащив коробку с платьем, которое мне когда-то подарил Эдисон, я направилась в ванную. Достав платье из красивой коробки, украшенной упаковочной бумагой с нежными розовыми цветочками на бирюзовом фоне, я обомлела.

Голубой яркий низ, подчёркивающий голубизну моих глаз, переливаясь в жёлтый, словно золото, цвет. За место рукавов к этому платью предполагалось болеро или кофточка в кремовой расцветке. Наряд изящно подчёркивал мою фигуру. Причёску я сделала попышнее, заколов заколкой крайние пряди волос, что лезли в глаза. Когда я вышла из ванной, глаза Гидеона стоило видеть. Его взгляд был удивлённый и более влюблённый, чем это было пять минут назад. Он смотрел с восторгом на меня, рассматривая мой наряд с ног до головы. Подойдя к нему поближе, он сказал:

— Ты восхитительна, Черри!

Парень встал, я улыбнулась ему за комплимент и кивнула в знак благодарности. Гидеон положил на мою талию руки так, словно мы собирались танцевать вальс. Сладко поцеловав, он закружил меня в танце под музыку, которая заиграла у него на телефоне.