— Прости. Это было лишним. Я просто хочу разобраться: почему ты так его ненавидишь? Он ничего плохого не сделал. Он спасал и до сих пор спасает мою жизнь, — сказала я, посмотрев в яркие зелёные глаза Лиззи. Страх и злость в них моментально пропали, осталась лишь пустота и… любовь.

— Я… я… я не знаю. Думаю, я действительно невежлива по отношению к тебе, Гидеон. Мне стоило бы извиниться. Прости, — сказала она, встала и ушла в неизвестном направлении. Кажется, она ушла к себе в комнату.

Ко мне подбежала кошка, которая мягко прыгнула на мои бёдра, где и осталась сидеть, я не стала сгонять эту пушинку с ног, разрешив ей остаться. Я взяла в руки стакан с чаем, который я налила для разговора, который состоялся, хотя я и не получила объяснений и необходимую мне информацию. Моя голова ныла от накатившихся проблем, таблетка в таком случае не помогла бы, поэтому чай был хорошей альтернативой, которая всегда спасала меня от головной боли. Когда я только пришла домой, хотелось нестерпимо кушать, желудок об этом давал знать, намекая на то, что он был пустым и желал полакомиться чем-нибудь, но сейчас, после разговора, который хоть и состоялся, но оставалась какая-то досада в сердце, присутствие которой я не могу объяснить, есть расхотелось совсем. Поэтому я просто маленькими глотками сидела и пила чай. Гидеон, видя моё напряжённое состояние, сказал:

— Черри, что бы Лиззи не говорила, она уже смирилась с твоим выбором. Ей просто стоит привыкнуть. А дальше всё наладится.

— Не в этом дело. Гидеон, я просто устала от всего, что случилось с того момента, как появился ты, — заметив, что я сказала это слишком грубо, и вообще, зря сказала, я посмотрела в его глаза, полные боли и страха за моё состояние души, я добавила: — Прости, я не то хотела сказать.

— Нет, ты всё правильно сказала. С моим появлением я втянул тебя во всё это. Именно поэтому я хочу уехать.

Когда я посмотрела на ноги, где недавно лежала кошка, я никого там не обнаружила. Её присутствие расслабляло мой разум, но сейчас она ушла, и я этого не заметила. Спустя несколько секунд я услышала дикий кошачий ор. Я рванула с места, стала искать источник этих звуков, а точнее мою кошку, которая сидела у открытого окна, которое резко захлопнулось. Кошка не могла пошевелиться и не издавала никаких признаков жизни. Всё так быстро произошло. Я не успела опомниться, как меня охватила паника. Несколько минут назад она сидела у меня на коленях, нежно мурлыча, когда я её гладила по гладкой шёрстке, а сейчас она мучилась от невыносимой боли. Полученная её травма не была совместима с жизнью. Слёзы подкатились к моим глазам. Я успела полюбить это чудо за несколько минут, и сейчас она умерла. Нет, хватит, эта боль, она глушит и душит моё сердце. Кругом столько проблем, я устала всё терпеть!

Неожиданно в моей голове появился символ, который я сразу узнала: это была руна. Странно, но эта руна появилась сама по себе в моей голове, всего лишь на мгновение, за которое я успела её запомнить. Резким движением я схватила Кисть в кармане джинсов Гидеона и принялась чертить белый извилистый знак, что появился в моей голове, на коже кошки под белоснежной шерстью. Я старалась аккуратно прочертить каждый завиток, каждую линию так, как это было в моей голове, потому что малейшая ошибка могла вести за собой ряд серьёзных последствий. Я доверилась своему сердцу, чертя эту руну, потому что мне казалось, что именно она спасёт моей кошке жизнь, которой уже не стало.

— Что ты делаешь? — спросил Гидеон, когда увидел, как ловко я орудую Кистью. Когда он увидел руну, что я нарисовала, которая начинала пропадать, в его глазах появилось удивление. Казалось, будто он никогда не видел этой руны, потому что он был очень удивлён. Убрав мою руку от уже нарисованной руны, он потрогал её, и она совсем пропала на розовой коже кошки, которая тут же очнулась и с новым приливом нежности стала ласкаться об мои ноги. — Что… что, чёрт возьми, это за руна?

— Я… я не знаю, она просто появилась в моей голове, и я… я нарисовала её.

— Этой руны нет в «Высочайшей книге рун». Черри, ты… тебя так долго искали!

— Кто искал? Кто я?

— У тебя редкий дар. Такой дар есть только у четырёх девушек в мире. Их называют Сёстрами Братства. Они самые сильные в этом мире, их руны способны уничтожить всё на своём пути, в их крови течёт магия Рунирования, хотя они сами вампиры. Трёх мы нашли давно, сейчас они в Новом Орлеане вместе с Трэфратэлли. Четвёртую мы ищем вот уже десять лет. Сёстры чувствовали твою магию, но тебя всё равно не могли найти, будто ты была скрыта специальной ведьмовской магией. Ты понимаешь, кто ты?

— Как такое может быть?

— Я не знаю…

— Я вообще ничего не знала о рунах до твоего появления. Я не могу быть Четвёртой Сестрой Братства. Это… это какая-то ошибка!

— Нет, Черри. Твоя судьба была предназначена с рождения. А Лиззи, как я понимаю, пыталась уберечь тебя от твоей судьбы, она хотела дать тебе мирную спокойную жизнь. Но, как известно, от судьбы не убежать. Это, конечно, благородная работа, все будут тебя уважать, когда узнают, но это опасно. Поэтому Лиззи должна тебя как можно дольше скрывать от Сестёр. А я должен уехать.

Не стоило мне появляться в Ковингтоне. Я лишь веду тебя навстречу опасности. Я уеду, а ты забудь обо мне.

— Нет, Гидеон, — сказала я в пустоту. Его уже не было передо мной. Он просто испарился. Осознав, что его больше нет, что он действительно ушёл и мог больше никогда не вернуться, из моих глаз полились слёзы. В душе появилась та боль и пустота, каких я ещё в своей жизни не испытывала, даже когда меня бросила Лиззи. Я сидела и плакала на полу, поглаживая мою кошку, которая в это время не отходила от меня ни на шаг. Может, она чувствовала, что с ней произошло несколько минут назад.

Я вспомнила, как от меня уехал дедушка, который гостил у нас в доме в Фейте. Тогда был пасмурный день, пелена серых туч скрыла с глаз бескрайнее голубое небо. Непривычный день для Фейта, ведь там всегда было солнечно. В тот день мы с дедушкой сидели в гостиной почти весь день и играли в разные настольные игры, которые он привёз мне с собой в подарок. Пока я делала свой ход, он успевал общаться с моими родителями, которые тогда были ещё вместе, а затем делал свой ход, не прерывая разговор. Когда Лиззи позвала нас обедать, я и не подозревала, что в этот момент дедушка пойдёт собирать свои вещи. Мама знала, как я была привязана к дедушке, она не хотела делать мне больно, говоря про его отъезд. Именно поэтому Лиззи решила отвлечь меня от этого обедом, за которым мы сидели с мамой, папой и бабушкой. Когда трапеза обеда была окончена, я прибежала в гостиную, где, как я считала, он ждал меня для продолжения игры. Не увидев дедушку, сидящего на полу, где располагалась игра, я повернула голову к двери, рядом с которой он стоял с чемоданом. Он уезжал. Мой детский мозг думал тогда, что дедушка уезжает навсегда, поэтому он дал команду плакать моим глазам. Я подбежала к дедушке, и, плача и надрывая свой голос, стала кричать:

— Не покидай меня! Не уезжай! Пожалуйста.

На что он нежным, но добрым голосом ответил:

— Черешенка, — ласково говорил дедушка. — Ты чего? Дорогая, мне ехать пора. Не скучай тут без меня, в игры играй, что я тебе привёз.

После этих слов он уехал. Дедушка покинул меня. Я считала, что больше никогда не увижу его, отчего я так думала — уже не помню. Но факт остаётся фактом — я думала, что это был последний день, проведённый с дорогим мне человеком вместе.

Сейчас я чувствовала тоже самое, что и в восемь лет, когда он уехал: пустошь внутри меня, большая дырка в сердце, потерянность, нескончаемое чувство грусти. Всё это оставалось во мне очень долгое время. Со временем силы покидали меня, и я уснула. Уснула на полу в гостиной со слезами на глазах.

Думаю, многим не понять этого. Не понять того, что в тот момент, когда тебе нужна его любовь, нужна его поддержка, нужна его забота, он просто кидает тебя и уезжает куда подальше, чтобы больше не встретиться с тобой, чтобы уберечь тебя, как он думал, от беды. Очень похоже на то, что происходило в «Сумерках». Белла была в глубокой депрессии, её убивало чувство потерянности, а пустота в её сердце не пыталась её покинуть. Я не понимала её тогда, думала, что она не в своём уме. Я считала, что нельзя настолько сильно влюбляться, чтобы после расставания так сильно плакать и искать адреналин. Но теперь я попала в такую же ситуацию.