Изменить стиль страницы
  • Недавно мне она вспомнилась.

    К тому же, кое-что меня ещё беспокоило.

    — Эй, Сендзёгахара

    — Что такое?

    — Ты знаешь Камбару Суругу?

    — ...

    Она ответила молчанием.

    Хотя, скорее ничего не ответила.

    Если уж говорить о нечестности, то сам мой вопрос довольно нечестен — нельзя учиться в нашей школе и не знать звезду Камбару Суругу. Не знаю как сейчас, но думаю, слух о том, что Камбару преследует меня, разлетится не раньше следующей недели. Ну, особых проблем мне бы это не доставило, всегда можно всё это назвать выдумками, однако поэтому мой вопрос нёс иной смысл. Я не пустился в объяснения и выдержал возникшую тишину.

    — Оу, — проговорила Сендзёгахара. — Камбару Суруга? Знакомы.

    — Вот как...

    Всё-таки старые знакомые.

    Так и думал.

    Поэтому-то, когда я заговорил о группах по подготовке, Камбару сперва подумала не о лучшей в параллели Ханэкаве, а о Сендзёгахаре — здесь не только оно, кое-что в словах Камбару заставляло почувствовать некий нюанс. Я не принимал возможности, высказанной Хачикудзи, так как чувствовал, что за очевидным скрывается что-то другое, неявное. Чувствовал, что Камбару нацелена не на меня, а на кого-то рядом со мной...

    — Ты поэтому вспомнил о моей средней школе, Арараги-кун? Да, тогда она была моим кохаем.

    — Да и сейчас тоже. Вы же в одной школе учитесь. А, или в средней школе Камбару была в клубе лёгкой атлетики?

    — Нет, тогда она была в баскетбольном... Камбару? Как вольно ты её называешь.

    В одно мгновение лицо Сендзгахары приняло опасное выражение. В её глазах, обычно ничего не выражающих, вдруг загорелся пугающий огонёк. Не успел я и рта открыть, чтобы объясниться, как кончик карандаша, зажатого в её правой руке, с немыслимой скоростью устремился к моему левому глазу. Я тут же рефлекторно попытался уклониться, но Сендзёгахара одновременно с движением правой руки закинула колено на чайный столик, разбросав тетради в стороны, и схватила меня за затылок левой рукой, лишая возможности двигаться.

    Кончик карандаша остановился не просто у глаза, он замер настолько близко, что мне даже не моргнуть. Выполнено настолько искусно, что казалось, будто Сендзёгахара держит меня левой рукой не для того, чтобы не промахнуться правой, а чтобы я не делал лишних движений.

    С-Сендзёгахара Хитаги.

    Ты и без степлера не изменилась!

    — Так что с ней, Арараги-кун?

    — !..

    Эй-эй!..

    Ты чего такая ревнивая?..

    Такой порыв больше на какую-то шутку похож... Вообще, это сейчас не будет считаться за вольность. Я же просто без вежливости назвал своего кохая? Если только одно моё знакомство с другой девушкой вызывает такую реакцию... То, что же со мной будет, если я и правда изменю ей?

    Хоть всё и обернулась так пугающе, но хорошо, что я сказал об этом сразу, потому внутренне я был спокоен. Нет, правда хорошо, что я узрел это сторону Сендзёгахары, когда у меня есть достаточные объяснения!..

    — Арараги-кун, у тебя же раны очень быстро заживают. Тогда ничего, если я заберу один глаз?

    — Погоди-погоди! Глаз это плохо! Я не виноват, между нами ничего нет, мне нужна только ты!

    — Вот как. Я удовлетворена.

    Сендзёгахара разом убрала карандаш. Она покрутила его пару раз в руке и положила на стол, затем собрала разбросанные тетради и учебники. Я глядел на неё и пытался унять колотящаяся сердце.

    — Я могла немного переборщить. Должно быть, я напугала тебя, Арараги-кун.

    — Ты скоро реально убьёшь кого-нибудь...

    — И это будешь ты, Арараги-кун. Станешь мои первым. Я даже не взгляну ни на кого другого. Обещаю.

    — Не говори мило о таких жутких вещах! Я люблю тебя, но умирать не собираюсь!

    — Любить настолько, что хочется убить, быть убитым от рук возлюбленной. Высшая смерть.

    — Не надо мне такой извращённой любви!

    — Да? Жаль. Какая досада. Уж кто-кто, а ты...

    — Должен быть убит?

    — М-м? Э, ну, вроде того.

    — Как-то размыто!

    — Вроде того, да, но это не так уж.

    — Яснее не стало!

    — Пойми. Если я убью тебя, то буду самой тебе близкой на твоём смертном одре. Разве это не романтично?

    — Нет, пусть меня убьёт кто-нибудь другой, но не ты, чувствую, что лучше мне пасть от руки другого, чем от твоей.

    — Я не приму этого. Если тебя убьёт кто-нибудь другой, я убью его. Обещаю, я защищу тебя.

    — …

    Её любовь уже более чем извращена.

    Хотя, я теперь прочувствовал, насколько она любит меня...

    — Но мы говорили о Камбару.

    Мы завершили опасный разговор, и Сендзёгахара как ни в чём не бывало вернулась к прежнему разговору.

    — Ну, мы учились на разных годах, но обе были асами своих клубов, и поэтому часто пересекались... К тому же...

    — К тому же?

    — Ну, это не то, что стоит сейчас упоминать, но даже за пределами клубов я часто досаждала этой девочке, или скорее даже заставляла помогать мне... Но, Арараги-кун, — привлекла моё внимание Сендзёгахара. — Сначала я хотела бы узнать, почему ты назвал имя этой девочки. Если ты не виноват, то дай подробное объяснение.

    — Д-да.

    — Естественно, мне нужно подробное объяснение, даже если ты виноват.

    — …

    Я, словно Сендзёгахара действительно убьёт меня, утаи я хоть что-то, выложил, что Камбару Суруга уже три дня преследуется меня. Бодрый ритмичный топот за спиной, бессмысленные разговоры, и всё повторяется без какого-либо намёка на причину, и это Камбару Суруга. Какая-то причина у неё есть, но какая — непонятно.

    За объяснением мне кое-что пришло в голову.

    Камбару прибегала ровно, когда Сендзёгахары рядом со мной нет. За исключением сегодняшнего случая, когда я был с Хачикудзи, она всегда подбирает время, когда я один. Другими словами, Сендзёгахара не случайно до сегодняшнего дня не знала о преследованиях Камбару.

    И ещё одно.

    Сендзёгахара тут говорила о вольности, но сама называла её куда развязнее. Камбару, конечно, была её кохаем в средней школе, но даже так что-то здесь есть... Хотя, может, это просто фигура речи такая.

    Ни голосом, ни выражением лица Сендзёгахара не показала каких-либо эмоций. Она говорила практически невыразительным тоном. Только подумаю, насколько сильную волю для этого нужно иметь, в дрожь бросает.

    Но «эта девочка»?

    — Ясно.

    Послушав моё краткое объяснение, Сендзёгахара вскоре кивнула. На лице ноль эмоций, всё такой же ровный тон.

    — Эй, Арараги-кун.

    — Чего?

    — Сверху вода, снизу огонь, что это?

    — ?..

    С чего бы эта внезапная загадка?

    Раздумывая над тем, с каких пор Сендзёгахара ударилась в загадки, я дал ей ответ. К счастью, загадка знакомая.

    — Это водонагреватель, да?

    — Неверно. Ответ... — Сендзёгахара говорила всё таким же ровным голосом, — дом Камбару Суруги.

    — Ты что собираешься сделать с домом школьной звезды?!

    Она реально жуткая!

    Снова огонь в глазах!

    — Да я шучу.

    — Знаю я твои шуточки... Спокойно можешь так и сделать.

    — Так, значит. Но раз уж ты так говоришь, Арараги-кун, я буду лишь шутить.

    — Нет, надо так всегда...

    — Камбару узнала мой секрет за год до тебя, — она проговорила это как ни в чём не бывало, обычным тоном, но в то же время это звучало несколько мрачно. — Когда я только перешла во второй класс, то есть, когда Камбару поступила в Наоэцу. Учитывая расположение школы, я ожидала, что кто-то из поступивших узнает меня, и предприняла кое-какие свои меры, но относительно Камбару я допустила некоторую небрежность.

    — Хм-м.

    Сендзёгахара Хитаги.

    Её секрет...

    Она подскользнулась на лестнице, я поймал её и узнал этот секрет; так сказать, обычная случайность. Но это говорит и о том, что этот опасный секрет может быть раскрыт такой случайностью. Как сказала сама Сендзёгахара, я не первый, кто узнал, так что, похоже, Камбару...

    Судя по её характеру...

    — Она... Камбару, наверное, пыталась помочь тебе, да?