Яйла всплеснула руками с идеально подпиленными розовыми коготками.
- Хотите... о, можете не отнекиваться! Я все знаю, - она заговорщицки прищурилась, - вам просто захотелось отвлечься? Небольшой служебный роман - это для здоровья полезно, да и будет, что вспомнить... Он красивый мальчик, я вовсе не осуждаю... Знаю, у вас есть жених, тоже воздушник? Чистота крови ценится, но до того, как создать семью, стоит ввязаться в парочку легких, ни к чему не обязывающих... приключений, верно? Ой, я недавно сказала вам грубость, не обижайтесь. За чужого сына и сердце болит, забавно, не правда ли? Но иногда полезно сердце разбить. Профилактически...
Жаннэй замерла в странном оцепенении, слова Яйлы действовали на нее, как дудочка факира на змею. Она просто не знала, что ей делать, вроде бы, такое состояние называют растерянностью? Такого Жаннэй точно не ожидала. Разговор зашел куда-то не туда, а самое главное, она никак не могла повлиять на его течение. Если возразить, это будет равносильно признанию вины...
А Яйла не унималась.
- Хотите... фотографию моего Кима? Ему там семь лет, и он очень решительный. Прямо как сегодня утром, когда объяснял мне, что Фарга - плохой вариант. Столько лет прошло, ничего не меняется... Он скорее на этом своем головастике женится, чем на ком-нибудь, полезном для семьи... ох, простите, я же обещала фото... Минутку, я сейчас...
Прежде чем Жаннэй успела возразить, Яйла встала изящным движением, и почти крадучись подошла к высокому книжному шкафу с прозрачными дверцами. Поднялась на цыпочки, провела ноготком по корешкам толстых альбомов.
- Вот он. Лапушка, правда? - С умилением вопросила Яйла, тыча пальцем в фотографию.
Жаннэй скептически воззрилась на ребенка. Ребенок был надут, зареван и зеленоглаз. Верхняя пуговица парадной красной рубашки полуоторвана и болтается на нитке, штаны изгвазданы в пыли, на ботинках кто-то поплясал...
Рядом стоит испуганно и старательно смотрящая неотрывно в камеру Яйла, пальцы на плече пасынка аж побелели, составляя конкуренцию белоснежным жемчугам на алом платье, а за ее за талию обнимает ее "дорогой" Пашт, чьего имени Жаннэй никак не могла вспомнить.
На заднем плане еще какие-то люди. Официанточка с подносом, старичок с забавными усами... Где-то она их видела... А! Точно! Тот самый дядь Кеех. Наверное, нанимать в официанты песчанок - это нечто вроде традиции... Фотографировались в подозрительно знакомом кафе. У них что, единственное кафе в городе?
- Забирайте. - Яйла выцарапала картонку из уголков и сунула Жаннэй в руку, - мне не жалко, у меня еще есть... Дома разглядите получше, Ким миленький был мальчик... А вырос... Красивый мужчина вырос, мне даже жаль, что не я его родила... В отца пошел...
- А почему в "Ласточке"? - Не удержалась Жаннэй.
Это была замечательная возможность перевести наконец тему подальше от Кима.
- Жабы - местные эндемики, - доверительно сообщила Яйла, - свадьбы всегда заканчиваются там. Стойка регистратора, храм Живицы - это, конечно, тоже важно. Но раз уж живешь на болоте, про местных божков тоже не стоит забывать. Мы с дорогим играли свадьбу по правилам.
- Почему же вы считаете, что дружба вашего сына с Геркой - это не желание наладить связи с, как вы выразились, эндемиками?
Не удержалась. Зря. Еще одного воспевания пасынка Жаннэй просто не готова была выдержать. К счастью, обошлось.
- Потому что он юрист, - сладко улыбнулась Яйла, - эндемики - это, конечно, хорошо. Для жреца - идеально. Но я бы предпочла Медведей и Волков, для карьеры юриста полезнее. Да и... Он наиболее вероятный наследник Паштов... И что же, в следующем поколении Коты будут дружить с Жабами? Виданное ли дело? Он бы еще с Песчанками связи наладил... Жаннэй, я понимаю: юность - пора максимализма. Но ради положения в обществе необходимо забывать тех, кто больше не нужен. Это больно. Но это так.
- Зачем вы мне это говорите? - Жаннэй недоуменно подняла брови, - Воспитывайте своего пасынка. Я пришла спросить про Лиль. Вы были с ней довольно близки: не было у ее семьи врагов?
Яйла возвела глаза к потолку, приложила палец к пухлым губкам, и, казалось, задумалась.
- Нет, - наконец сказала она, - вряд ли.
- Может, кто-то, кто завидовал жениху Лиль?
- Они бы начали с разговора со мной. Им же и закончили бы. Очевидно, семья Фанк не принимала в подготовке к свадьбе никакого участия. - Яйла пожала точеными плечиками.
- Лиль рассказывала вам, что на нее нападали?
- Нет. Но я слышала краем уха, что она обращалась в участок, - Яйла отпила еще маленький глоточек чаю, - об этом вам стоит спросить ваших коллег, верно? Я понимаю, вам не очень доверяют. Наше отделение Ведомства... несколько отличается от других, не так ли? Не так много отделений, которые работают на город, а не на Ведомство. На их месте я бы не допускала вас к важным бумагам и приставила Ылли.
- Ылли попросила о стажировке.
Яйла мелодично рассмеялась.
- Да, пожалуй, вас ждет немало замечательных открытий, - наконец сказала она, - не буду задерживать. Идите, открывайте! Касательно нападений... мне показалось, это что-то вроде ограбления, разве нет? Но что можно взять у нищей девчонки? И зачем поджигать дом? Мне любопытно... Хотя все легко объяснить неисправной проводкой, взрывом бытового газа и посткризисными галлюцинациями.
Яйла как будто читала тот же отчет, что и Жаннэй.
- Мне кажется, - медово сказала Яйла, - вам пора. Мне больше нечего вам сказать. Разве что... Будьте помягче с Кимом, он все равно привык... добиваться. Не знаю, есть ли в этом моя вина...
Жаннэй вышла из дома... обескураженная? Сбитая с толку?
Яйла вовсе не вела себя как злобный диктатор. Почему же Лиль так боялась ее? Сколькими демоническими чертами из тех, что ее наделяли знакомые, Яйла действительно обладала?
И почему Ылли ее преследует? Вот, бежит вприпрыжку. Шубка распахнута, щечки раскраснелись... кажется, она вовсе не обижена таким приемом. Приняла как должное и отправку на кухню, и яйцо всмятку... Почему?
- Ылли, - Сказала Жаннэй задумчиво, - думаю, я хочу посетить ваш архив.
- Но...
- Не обсуждается.
Где-то она уже слышала про мастера Ваара. Герка что-то говорил? Он же тоже Ваар... Вспомнить бы...
Почему-то эта деталь врезалась в память. Все равно Жаннэй не знала, за что хвататься первым - почему бы не за это?
А там, может, и осенит...
Отец взгромоздился на специальный табурет. Герка уткнулся в тарелку. Ему было тяжело смотреть на папу в глубокой трансформации. Последний месяц тот передвигался исключительно на четвереньках, а под небрежно накинутой рубашкой топорщился округлый горб, в котором сейчас дремал Чецка.
Герка видел самого младшего брата всего пару раз, и зрелище было не для слабонервных, потому что малыша поместили в спину отца сразу после того, как обрезали пуповину. Сестры его чуть не задавили, он сильно отставал в развитии, и Ваары приняли решение не полагаться на традиционную медицину, когда у них есть в распоряжении специальный дар, который позволял отцу доносить ребенка за мать. В шутку мама называла это спинопузом и похлопывала себя по животику, оставшемуся после родов, намекая, что такие штуки очень объединяют и помогают друг друга понять.
Последний месяц семейные завтраки были для Геркой тем еще испытанием. Да что там, похоже, даже несгибаемый Данга старался не смотреть в сторону отца. Было в этом что-то слишком уж естественное, нечеловеческое. Но даже в самой глубокой трансформации зверозык - все еще человек: он по-человечески слаб, уязвим, и по-человечески же решает проблемы. Родители замкнулись друг на друге и на малышах, и братья старались лишний раз их не беспокоить. Они понимали: ничто уже не будет как прежде, и их время быть любимыми и младшенькими давно прошло. Герка первое время слегка переживал, как это воспримет Данга, но у него явно были дела поинтереснее, чем горевать о том, что детство почти кончилось.