Мне было плевать.

Все, что меня в данный момент заботило — не останавливаться. А потом я сделал то же самое, что и в ту ночь пятнадцать лет назад, когда Беннет отобрал у меня последнюю остававшуюся хорошую вещь в моей жизни.

Я побежал.

Глава 4

Беннет

Я хотел пойти за ним. Фактически, мои ноги уже сами несли меня следом через весь лагерь, когда Эйден схватилменя за пояс, вынудив остановиться, и развернул к себе.

— Не нужно, — сказал он. — Он того не стоит.

— Заткнись на хрен, — прошипел я. — Ты ни черта не знаешь. Видел его? Я причинил ему боль.

— Тогда пусть страдает, Беннет. Если он до сих пор не может простить тебе то, что ты сделал, когда был еще ребенком, то он не заслуживает твоего утешения или дружбы. Это была не твоя гребаная вина.

Я почувствовал жжение в горле, а все мое тело порывалось последовать за Зендером в лес. Через пару мгновений жуткой внутренней борьбы я все-таки застыл в хватке Эйдена.

— Он ненавидит меня. В смысле, я знал, что он ненавидит меня, но понятия не имел, как это на него повлияло, — я отшатнулся от рук друга и поправил одежду. — Я не знал, что это… черт... Я не знал, что все настолько плохо.

— Почему бы тебе не посидеть немного у озера, чтобы успокоиться? Я все равно собирался провести с ребятами небольшую игру перед ужином.

— Да, ладно, — рассеянно произнес я, отходя от него и доставая бутылку с водой из рюкзака. — Спасибо.

Не спеша прогуливаясь у кромки деревьев вдоль озера, я был поражен красотой окружающего мира. Вечернее солнце заставляло сверкать поверхность воды и отбрасывало тени на восточную сторону вершин Вудленд Райз вдалеке.

Я думал над тем, что рассказывал мне Зендер о своих походах по этим лесам, с тех пор как он переехал в Колорадо со своей тетей. Все это время я понятия не имел, где он и куда уехал. Невозможно даже было представить его в новой жизни. Буквально только что он жил в трех минутах ходьбы от окна моей спальни, а в следующее мгновение исчез без следа. Я даже не успел с ним попрощаться.

Услышав всплеск, я заметил птицу, взлетающую с поверхности воды. Она взмахивала крыльями, набирая высоту, и вскоре исчезла над верхушками высоких сосен слева от меня. Я подошел к краю озера и остановился на огромном валуне, а затем дотянулся и расшнуровал ботинки, чтобы снять их и проверить температуру воды.

Когда нам с Зендером было по восемь лет, его отец взял нас с собой в поход в горы Поконо. Я вспомнил, как мистер Рид учил нас рыбачить и то незабываемое выражение на лице Зендера, когда у него впервые клюнуло на удочку. Я почти уверен, что рыба не превышала двух дюймов в длину, но Зендер гордился этим, как чертов гребаный павлин. Он так долго танцевал, хвастаясь своим большим уловом, что к тому времени, как был готов отпустить рыбешку обратно в воду, она была уже на последнем издыхании. Бедняжка не выжила, а Зендер был просто раздавлен.

Он выплакал все чертовы глаза, и позже той ночью, после того, как мистер Рид уснул, я пробрался в спальный мешок Зендера, обнял его и сказал, что малявка теперь была в лучшем мире. К тому времени, как я закончил описывать свое виденье Рыбьего Рая, Зендер так сильно смеялся, что мне пришлось закрывать ему рот рукой, чтобы он не разбудил своего отца. На следующее утро мы проснулись в обнимку, переплетясь руками и ногами, и это казалось таким нормальным и правильным. Он был моим лучшим другом. Прикасаться к нему никогда не было странно, это было… естественно.

По крайней мере, я так думал. До того, как несколько лет спустя мой отец застукал нас свернувшихся вместе на диване, пока мы смотрели с ним «Властелин Колец». И все изменилось. Я думал, что защищаю Зендера, но теперь…

До сих пор помню отцовское предупреждение о том, что мне следует держаться подальше от Зендера. Что мне необходимо помнить — мы с ним всего лишь «просто друзья». Поначалу я засмеялся. Он, должно быть, пошутил. Мы с Зендером были не просто друзьями, мы были как сиамские близнецы — все делали вместе.

Но то было началом, после которого все между нами пошло не так. Вспоминая об этом сейчас, мне кажется, что, возможно, мой отец уже тогда видел то, чего не в состоянии был понять я сам в то время. Я всегда думал, что проблема моего отца из-за того насколько мы с Зендером были близки, заключалась в нашей с ним разнице социальных положений и нашу близкую дружбу он не одобрял именно по этой причине. Лишь намного позже я понял, что скорее всего это не имело никакого отношения к тому, что отец Зендера был нашим садовником, зато имело самое непосредственное отношение к тому, что в конечном итоге я совершил самый страшный грех и ужаснейшее преступление против своей влиятельной и высокопоставленной семьи, подтвердив, что меня привлекают исключительно представители моего собственного пола.

Жар и боль болезненно сплелись в моем желудке, когда я вспомнил, насколько пораженным выглядел Зендер перед тем, как сказать те ужасные слова.

Он был всем моим гребаным миром!

Сожаление обжигало мои внутренности, как кислота, когда я пытался оценить тот ущерб, который нанес. Не имело значения, что я считал, будто поступаю правильно в то время… как сделал то, что сделал с детским и наивным пониманием мира. Я причинил ему боль, которую не выразить словами. Мой большой, сильный, тихий Зендер, который чувствовал все всегда намного глубже, чем мог это показать и выразить…

Я ощущал себя разбитым, и когда уголки глаз сами собой увлажнились, поспешно наклонился, чтобы найти подходящий гладкий камешек из тех, что были разбросаны вдоль кромки озера. Выбрав один наиболее идеальной формы, я бросил его так сильно, как мог, и наблюдал, как он прыгает по стеклянной поверхности воды один, два, четыре раза…

— Срань Господня, чувак… — услышал я голос позади себя.

Обернувшись, увидел несколько наших парней, которые приближались ко мне, и быстро проглотил так и не пролившиеся слезы.

— Это охренеть как круто. Можешь показать, как это делается?

Я заставил себя улыбнуться и кивнул. Независимо от того, как складывались наши взаимоотношения с Зендером, мне нужно было сосредоточиться на том, почему я здесь — чтобы уделить этим подросткам внимание, дать им немного любви и заботы, показав насколько удивителен наш мир. И им, черт возьми, уж точно не следовало знать, что единственное, чего мне сейчас хотелось, это разыскать Зендера и просить простить меня. Крепко обнять его, как когда мы были детьми, и позволить всему миру вокруг нас исчезнуть.

Следующие полчаса я провел обучая всех желающих пускать камешки по водной поверхности. К тому времени, как мы исчерпали все пригодные для этого кусочки скалы на нашем небольшом участке у озера, Эйден присоединился к нам, чтобы поинтересоваться, не хочу ли я собрать дрова для костра.

— Конечно. Напомни ребятам наполнить бутылки с водой и переодеться в теплую одежду до захода солнца, — произнес я.

— Без проблем. Если вдруг столкнешься с Рейнджером Риком, скажи ему, пусть пересилит себя и поможет тебе.

Я проглотил ехидный ответ, который вертелся на кончике языка, потому что знал, Эйден таким образом выражает свой гнев, пытаясь меня поддержать. То, что я решил пойти в том же направлении, что и Зендер ранее, было совпадением, но когда я забрел в лес, спустя несколько минут услышал шорох и треск, а вскоре наткнулся на Зендера, пока он пытался ногой переломать большие толстые ветки. В нескольких футах уже лежала аккуратная стопка дров. Очевидно, он был занят, пока пытался избегать нас… нет, не нас, меня.

— Хэй… — произнес я негромко.

Он замер, но не обернулся.

— Я не знал… — начал я.

Зендер молчал.

— Я не знал, насколько сильно ранил тебя тогда, — попытался я снова. — Зендер, мне так…

— Мне плевать, — его голос был низким и грубым, и он по-прежнему не оборачивался. — Прибереги свои бессмысленные извинения. Это было давно, Беннет. Все в прошлом.