Пока Ингира бегала за таинственной вещицей, я еще раз допросила Верис. Оказалось, что девчонки даже не заметили, как у них перед носом очутилась непонятная собеседница. Соответственно, и избежать встречи они не могли.

- Вот, госпожа. - Незаконнорожденная родственница Варта вошла в комнату, держа на вытянутых руках непонятно что. С первого взгляда странная вещица напомнила мне о подкове - очень уж форма была подходящей. Вот только закавыка в том, что подковы не переливаются всеми цветами радуги. И двигаться лошадиная обувь не умеет. Совсем. А эта... это... В общем, оно поползло в мою сторону. Прямо с рук служанки. Спрыгнуло, как живое, и поползло по ковру. Девчонки испуганно взвизгнули и дружно запрыгнули на кровать, даже не понимая, что именно делают. Я растерянно моргнула и сообразила, что опять начинаю превращаться в дракона - знакомое мне уже ощущение изменения внешности да ускоренное сердцебиение. Ох... Хоть бы это многострадальное строение по камешку не разнести... Глаза заволокла черная пелена, и последним, что я увидела, была та самая жуткая подкова, увеличившая скорость и буквально набросившаяся на меня.

Девочки плакали, Варт ругался. И то, и другое делалось монотонно, так что вполне возможно, что со стороны мужа это было не руганью, а каким-нибудь очередным заклинанием. Голова моя, голова... Будто в одиночку пару-тройку бутылок советского шампанского вечером 'приговорила'... Кое-как разлепив непослушные глаза, увидела, что лежу на своей собственной постели. Служанки, заметив, что я уже пришла в себя, радостно вскинулись, но при хозяине подойти не осмелились. Варт закончил свой длительный бубнеж, повернулся ко мне, глазами-лазерами просканировал с головы до пят и недовольно проворчал:

- Я тебя в башню запру. И ключ потеряю.

Спасибо, милый. Я тебя тоже очень люблю.

- Что ... со мной ... случилось?

Слова давались с трудом, словно и впрямь птичка 'перепил' надолго задержалась накануне.

- Ничего особенного. Тебя всего лишь попытались убить.

Действительно, мелочи. Вот в кого он такой язва? Неужели это я на него так отвратительно влияю?

- За что?

- А просто так. Чтобы в следующий раз всякую непонятную гадость в руки не брала. Это ж надо было додуматься - арониматор в господскую комнату принести.

Последняя реплика явно была адресована не мне. Ингира испуганно сжалась, понимая, что наказания за проступок не избежать.

- Варт?

Он фыркнул, приказал девочкам выйти, а когда мы остались одни, уселся рядом на кровать.

- У тебя мозги вообще работают? Нет, не так. Они у тебя есть? Хоть где-нибудь остались? А если бы в тебе не было твоей драконьей крови? Ты подумала, что могло случиться? Правильно: от этой гадости тебя и моя защита не спасла бы.

Я вздохнула. Действительно, где мозги и где я. Отец всегда твердил, что безмозглостью и бесшабашностью я пошла в прадеда, простого сибирского мужика под два метра ростом, не боявшегося зимой с одним ножом на медведя ходить. Правда, тот же медведь его и задрал... Когда деду было пятнадцать лет... Но то такое...

- За что?

Блин, как же тяжко говорить... Муж, видно, это понял, потому что покачал головой:

- Постарайся поменьше напрягать горло. Я болевой эффект снять при всем желании не смогу - это особенности той гадости, что тебя чуть не прикончила. За что? А это уже надо спросить тех женщин, которых успешно отправили на тот свет. До тебя. Графиню ранос дорт Норбантсиус, баронессу дорт Паринес, герцогиню ранос дорт Аринесориус.

Ой... Это что ж получается... Где-то по городу бродит серийный убийца, развлекающийся тем, что отправляет на тот свет женщин? Причем из аристократок?

- Это все началось два месяца назад, - начал муж, предугадав мои вопросы. - В высшем обществе стали ходить нехорошие слухи о непонятных смертях жен влиятельных чиновников. Причем убивали только женщин, мужчин никто не трогал. Граф ранос дорт Норбантсиус работает с налогами, барон дорт Паринес - не последний человек в свите Императора, герцог ранос дорт Аринесориус был послом в одной из дружественных нам стран и до сих пор обладает определенным влиянием на Императора иимеет право голоса на совете. Пострадали, естественно, не только они, но именно их имена чаще всего обсуждались в обществе. Женщины вели затворнический образ жизни, в свете не вращались, из дома никуда не выходили, общались только с близкими родственниками. Ну и со слугами. Родственников опросили, проверили несколько раз. Не было там никаких серьезных разногласий, из-за которых можно было бы убить. Слуги. Все они работали в семьях поколениями, были преданными людьми. Вот только о рабах никто не подумал... Даже мне в голову они не пришли. Пока я не увидел этих двух дур рядом с тобой...

- Варт...

- Что? Что Варт? Как еще можно назвать малолетних рабынь, подвергающих опасности жизнь своей госпожи?

- Не трогай... их...

Муж нехорошо прищурился, хотел было что-то сказать, потом выругался сквозь зубы и обреченно покачал головой:

- Знал же, на ком женюсь...

Ирма:

Алиса скучать не давала: Тоша взял отпуск, чтобы помогать мне с девочкой. Мы спали урывками и просто мечтали о длительном отдыхе. За постоянными хлопотами о ребенке мой муж редко вспоминал о своей непутевой сестре, по крайней мере, вслух. Узнав, куда она попала и в каком виде, любимый облегченно вздохнул:

- Ну хоть жива. И то радует. Правда, как я все это родителям объясню...

Свекор со свекровью были у нас лишь однажды: через день после того, как меня выписали из роддома. Полюбовавшись на внучку буквально несколько минут, они уехали, по словам свекра, из-за многочисленных дел, но, как я подозревала, причина была в пропавшей дочери.

Вымотанная, уставшая, с кругами под глазами, я с трудом доползла до заветного зеркала через неделю после нашего последнего разговора с подругой.

- Потрясающе выглядишь. Эти синяки под глазами - прямо последнее веяние моды, как я погляжу, - язвительно фыркнула Ира, увидев меня. Сама она выглядела ничуть не лучше. На мой вопрос, что произошло, собеседница начала ярко и цветисто рассказывать подробности о родословной Вартариуса и его родных до седьмого колена, а также поведала мне много интересного и необычайного о бурном прошлом бывшего мужа.

- И чем он тебя обидел, что ты даже слов не выбираешь?

- Он выпорол Ингиру. Гад. Да еще и Верис досталось. Просила же не трогать девочек! Как будто это они виноваты, что у них по столице маньяки бродят.

Не знаю, чему я изумилась сильнее: известию о непонятных маньяках, почему-то оказавшихся в столице Империи, или такому бурному отношению подруги ко вполне обыденному наказанию провинившейся рабыни. Видно, скрывать свои чувства я так и не научилась, потому что Ира разозленно фыркнула:

- Вот молчи, пожалуйста. И без твоих замечаний тошно. Девочка до сих пор ходит с трудом. Вчера только с постели поднялась. Домостроевец, блин. Еще и удивился так натурально, когда я дверь перед его носом захлопнула. Козлина. Ни ума, ни такта. Ничего, поживет у Императора, поплачется ему на свою горькую долю.

М-да. Наверное, произошло что-то очень уж серьезное, если эти двое настолько сильно поссорились.

- Ира... Но ведь ты могла погибнуть! По недосмотру рабыни! Это... Я даже слов подобрать не в состоянии! Вартариус все верно сделал! Ей еще мало досталось!

- Ну да. Надо было ее запороть насмерть просто потому, что девчонка не догадалась отказаться выполнять приказ своей хозяйки, так?

- Не в этом дело! Подвергать хозяйку опасности недопустимо! Она должна была думать!

- Да неужели? Позволь поинтересоваться, как, если рабов вы принципиально отказываетесь обучать? Как думать, объясни мне, Ирма, если ее мозги не развиты? Да и не могут быть развиты, с таким-то вашим подходом! Ну? Что замолчала? Расскажи мне, о дивный светоч мысли, что делать наивной глупенькой рабыне, девчонке-подростку, не умеющей анализировать и обрабатывать информацию?