– Нет, иду со свидания. Что случилось, милая?

– Давай встретимся. Завтра я уезжаю в Сан-Франциско.

– Сан-Франциско? Как? Без меня? – я слышу, как друг прикуривает сигарету. Он снова курит, и его южный акцент слышно больше, чем когда-либо.

– Все произошло в последнюю минуту. Мой дядя Марсель отмечает свой день рождения в эти выходные.

– Дядя Марсель? Сладкая, у тебя нет дяди, – ага, южная гнусавость вернулась.

– Длинная история. Расскажу тебе, когда увидимся. Я сейчас на Уилшире, буду у тебя примерно через двадцать минут.

– Так как уже почти четыре, давай просто встретимся на побережье. Так ты не будешь переживать за свое вечернее свидание.

– Этого не понадобится, оно было вчерашней ночью, – говорю я без энтузиазма.

– Кто-то сокрушил твой мир, да? – он громко смеется, а затем у него начинается сухой и отрывистый кашель.

– Роджер, прошу, тебе действительно нужно бросить курить. Кашель становится все хуже и хуже, – ругаю его я, а затем продолжаю. – И на счет Эндрю. Он, правда, пытался.

Я не хочу продолжать разговор о том, чего не случилось прошлой ночью, поэтому говорю Роджеру, что мы скоро увидимся. Никто не хочет слушать о несбывшемся оргазме, который всегда сопровождается сильным разочарованием.

Глава 8

Shuttersonthe Beach – один из моих любимых отелей. Он не ультрасовременный, как новый Shore Hotel, или модный как Casadel Mar. В нем сохранена непринужденная пляжная атмосфера, и он всего в нескольких кварталах от моего дома. В том случае, если я не выпиваю слишком много мохито, джина с тоником и бурбона, я всегда могу самостоятельно вернуться домой в целости и сохранности.

Я посоветовала этот отель Роджеру, и теперь каждый раз, когда он в городе, друг останавливается здесь. Находясь в алкогольном опьянении, он даже признался:

– Знаю, ты предложила бы мне свой гостевой домик, но думаю, я не нравлюсь твоему жениху.

После того, как сажусь за столик со свободным видом на пляж, я беру меню счастливого часа[5]. Я голодна, поэтому заказываю томатное ризотто со свежей моцареллой и мохито. Для начала отлично. Завтра в это время я буду в Сан-Франциско. И хотя из Лос-Анджелеса до него всего лишь короткий перелёт на самолёте, я годами не возвращалась в этот город.

Большой бульдог тигрового окраса, бегущий вдоль пляжа, привлекает моё внимание. Я истерично смеюсь, глядя, как неуклюже он бежит. Я слышу свит и в нескольких футах от животного замечаю его хозяина. Собака едва бежит, но все-таки хочет заполучить от своего владельца зеленый фрисби.

Устав, собака останавливается и просто плюхается в песок. Мужчина похлопывает ее по боку. Животное мгновенно садится и наслаждается хозяйскими поглаживаниями по голове. Есть что-то очаровательное в мужчинах, которые любят собак. К сожалению, мужчина, которого я люблю, совсем не любитель четвероногих друзей. Они ему нравятся, но не настолько, чтобы завести кого-нибудь. У нас никогда не было собаки, и каждый раз, когда я поднимала тему о домашнем любимце, Эндрю отвечал: «Возможно когда-нибудь». А я давно знаю, что его «возможно» обычно означает «нет».

Я продолжаю смотреть на парня с бульдогом, наслаждаясь мохито. Ох, чудесно. До тех пор, пока парень не снимает бейсболку с надписью NY Mets, и я узнаю его. Это тот парень из кафе, тот парень, секс с которым я представляла прошлой ночью во время своей бесстрастной близости с Эндрю. Будто в замедленной съёмке я наблюдаю, как незнакомец медленно тянет нижнюю часть своей белой футболки перед тем, как снять её. Моя челюсть мгновенно падает на пол. Пальцы подергиваются. Всё, что я хочу – это прикоснуться к его груди без одежды. О. Мой. Бог. Нет, серьезно. О. Мой. Бог. Он просто прекрасен до слёз. Моя фантазия – отстой, по сравнению с тем, что я сейчас увидела. Я глубоко вздыхаю и осматриваюсь, есть ли кто-то еще настолько же готовый запрыгнуть на него. Я верчусь, и все вокруг меня, кажется, увлечены беседой.

Одетый только с бейсболку, черные шорты для бега и кроссовки, он выглядит чертовски восхитительно. Слегка загорелый, он определённо провёл какое-то время на солнце после нашей последней встречи. Я щурюсь, чтобы разглядеть его, и мечтаю о бинокле. Хочу рассмотреть и потрогать каждый его дюйм. Не раздумывая, я пересаживаюсь на другое место, чтобы лучше видеть этого мужчину. С того места, где сижу я, его грудь выглядит гладкой с небольшим количеством волос на ней. У него четко прорисованный пресс. Почему я не удивлена? Интересно, каково было бы облизать его. Парень находится на солнце и может быть, его кожа была бы чуть солоновата на вкус от пота. Я действительно сейчас подумала об этом? Конечно, ты подумала, шлюшка. Проводя руками сквозь свою густую шевелюру на голове, парень садится на песок рядом со своим бульдогом. Теперь они наблюдают за волнами. Я бы все отдала, чтобы посидеть так рядом с ними. Наслаждаться волнами. О, и еще бы прикоснуться руками к его голому телу, а потом облизать его.

– Привет, – я слышу щелчок пальцами. – Земля вызывает Дарлинг Джеймс, – снова щелчок пальцами.

Я, наконец, понимаю, что мой лучший друг стоит передо мной.

– Почему ты улыбаешься? – спрашивает Роджер, садясь рядом.

– Ты о чем? – мои глаза сосредоточены на открывшемся передо мной виде.

– О том, что выглядишь так, будто перед тобой сам Генри Кавилл раздевается.

– Роджер, я бы так не ухмылялась. Мне хочется закричать во все горло. Все-таки, вон там сидит огромный бульдог, – говорю я, указывая на пса.

Взгляд Роджера следует за моей рукой.

– Какой бульдог? Все, что я вижу, это безумно сексуальная спина. Интересно, он так же хорош спереди, как и сзади? – друг смотрит на меня, а затем снова на парня. Мужчина, который завладел нашим вниманием, поворачивается и устремляет свой взгляд прямо на наш отель.

Вряд ли мужчина, на которого мы только что пялились, может заметить нас, поскольку мы с Роджером сидим на открытой палубе.

– Подожди, это не тот парень, которого мы видели вчера в кафе? – спрашивает Роджер, а его глаза расширяются.

– Лина, ты следишь за ним? Лишь то, что парень оплатил наш обед, не означает, что он хочет, чтобы мы следили за ним.

– Роджер, я тебя умоляю. Откуда ты взял эту хрень?

– Ты права. Скорее я тот, кто будет заниматься преследованием. Странно, что он здесь.

– Я не могу кое-чего понять. Что-то в нем кажется мне знакомым?

Может ли он быть им?

– Не знаю, смогу ли пережить этот счастливый час, не засматриваясь на него всю ночь, – Роджер откладывает свое меню, и размышляют пару секунд, прежде чем продолжить. – Как по мне, он похож на Резерфорда. У меня слюни текут, я прав? – Роджер хватает салфетку, и мне становится интересно, вытрет ли он слюни со своего рта.

– Резерфорд? – я замечаю, как он действительно вытирает губы. – Ох, Роджер, что мне с тобой делать?

– Ох, да, ты же в каменном веке живешь. Джей Си Резерфорд, ультра-приватный венчурный капиталист. Его показывали сегодня по новостям. Кажется, несколько недель назад он свидетельствовал в суде в деле о сверхсекретной торговле. Господи Боже. Помоги мне.

Его южный акцент сильнее заметен, когда он курит или находится в крайне взволнованном состоянии. В данный момент, он очень возбужден, и сидит, обдувая меню счастливого часа.

Безумно горячий незнакомец поднимается и бросает зеленый фрисби, побуждая своего бульдога встать и вернуть его. Тем не менее бульдог остаётся в том же положении, что и был, сидя на песке.

– Приветики! – я щелкаю пальцами. – Я думала, ты ко мне пришел. Пожалуйста, перестань пускать на него слюни.

– Ты тоже можешь пускать слюнки. Не похоже, что ты замужем. Ты всего лишь помолвлена. Целую вечность, моя дорогая.

– Знаю, помолвка затянулась. Иногда мне кажется, что мой жених больше не хочет жениться.