Бешеный лай собаки заставил возлюбленных прервать свои ласки.

— Гамбо кого-то учуял, — сказал Санджей. — Он так лаял, когда к дому приближалась его хозяйка, даже детей так не встречал.

— Но кто же это пришел?

— Не знаю. Мы забыли об осторожности, пойдем, надо проверить, кто там шляется.

Молодой человек внимательно осмотрелся, не наблюдают ли за ними. Он не заметил Арти, укрывшуюся за шершавым стволом пальмы. Женщина понимала, что ее все равно не узнали бы, но она не хотела навлекать на себя подозрения, еще не время для встречи с преступниками. Бывший муж хитер и коварен, он наверняка заинтересовался бы одинокой женщиной на пляже, которая проявляет чрезмерное любопытство. Арти не сомневалась — стоило ему опознать в незнакомке погибшую жену, он тут же зарыл бы ее на этом пляже.

— Замолчи, проклятое животное! — прикрикнул Санджей. — Иначе сдохнешь на цепи от голода.

Он обошел вокруг дома, не обнаружив ничего подозрительного, однако собака продолжала завывать.

После окрика нового хозяина Гамбо не стал спорить, пес был слишком хорошо выдрессирован, лишь оскалил клыки, выразив недовольство, и ушел на свое место. Чувство долга мешало ему оставить дом, ведь он охранял Бобби и Кавиту, которые любили его.

Успокоившись, Санджей развалился в мягком кресле в саду, положив ноги на стол, а Нандинья отправилась в дом, переодеваться к обеду.

— А вот и я, мои дорогие! — раздался заплетающийся голос. — Наверное, вы уже соскучились без меня?

Молодой человек недовольно поморщился, опять пришел этот попрошайка! Он не ошибся, по аллее неуверенными шагами двигался Хералал, размахивая свернутым в трубочку журналом.

— Сижу дома, работаю, — при этих словах Санджей скептически усмехнулся, но управляющий ничего уже вокруг не замечал, — и вижу журнал, а на обложке наша красавица Нандинья. Я сразу про вас вспомнил — дай, думаю, навещу моих дорогих… — Хералал оборвал фразу на полуслове, очевидно, мысль ускользнула от него. — Вы ведь для меня, как дети, — и он громко икнул.

— Вы бы поберегли здоровье, дядя.

— Да, мой мальчик, в последнее время я очень устаю, мне надо отдохнуть.

Управляющий тяжело рухнул на диван, задыхаясь, и стал обмахиваться журналом.

— Ужасная жара. Нет ли у тебя выпить чего-нибудь холодного?

Из открытых дверей веранды в сад спустилась Нандинья, она несла поднос, на котором стояли стаканы, ваза со льдом и бутылка шотландского виски. Услышав голос управляющего, девушка уже знала, что ему понадобится.

— О, какая ты заботливая, дочка. Я так рад, когда прихожу к вам в гости.

Молодой человек хотел сказать, что он испытывает диаметрально противоположные чувства, но промолчал. Нандинья поставила поднос перед Хералалом, и тот сразу переключил на него все свое внимание. После того как бутылка изрядно опустела, управляющий вспомнил о цели визита:

— Мои дорогие, я тут шел мимо, дай, думаю, загляну, впрочем, кажется я это уже говорил.

— Вы, дядя, не стесняйтесь, может, вам нужны деньги? — спросила девушка.

— Да, да, какая ты умная, Нандинья, недаром мой племянник влюбился в тебя по уши, — Хералал фальшиво рассмеялся. — Именно деньги. У меня произошли некоторые непредвиденные расходы, и вот…

— Поменьше надо играть в рулетку, если не умеешь выигрывать, — проворчал сквозь зубы Санджей, но дядя его не услышал, поглощенный бульканьем виски, которое он щедро наливал в свой стакан.

— Пойдемте в дом, дядя, — пригласила девушка.

С шумом выдохнув, так что ароматный воздух сада наполнился запахами винокуренного завода, мошенник отправился вслед за ней. Получив выпрошенные деньги, он тут же исчез.

— Тебе не кажется, что этот клоун нам слишком дорого обходится? — раздраженно спросил молодой человек, когда Нандинья вернулась.

Он хорошо умел считать чужие деньги, которые ему не принадлежали.

— Но ведь это твой родственник?

— Родственник… От него надо избавиться. Он может нас выдать в таком состоянии. Сам не понимает, что говорит, проболтается кому-нибудь, и петля нам обеспечена.

— То есть как избавиться?

Санджей хмуро посмотрел на испуганную подругу. Для него уже не имело значения — родственник, не родственник… Словно загнанный зверь, он готов был разорвать любого, кто встанет на пути. Девушка уловила его взгляд, заглянула в пустые, холодные глаза и почувствовала, как мороз пошел по коже. Она вдруг осознала, что Санджей избавится и от нее, если сочтет это нужным.

— Мне что-то холодно, — сказала Нандинья, — я пойду в дом.

Санджей понимающе ухмыльнулся.

Глава двадцать первая

Стеклянные двери отеля «Кларидж» распахнулись, и в холл вошла женщина, сразу привлекшая к себе взгляды мужчин, находившихся поблизости. Они внимательно следили, как она уверенной походкой подошла к стойке портье и, наклонившись к нему, сняла черные очки:

— Мне, пожалуйста, номер.

Портье заглянул в ее глаза и почувствовал, что тонет в них, словно корабль, потерпевший кораблекрушение. Женщина была удивительно хороша. Служащий протянул ей ключи от номера, двигаясь, как во сне. Он еще долго смотрел ей вслед, даже когда она уже исчезла за створками лифта.

Арти недолго пробыла в гостинице. Она приняла душ, переоделась и вскоре вышла на тихую улицу. Проходя мимо большого магазина, зашла внутрь и купила автоматический «Кодак», такой же, какой был у нее когда-то.

Она представила себе, как тот аппарат лежит глубоко на дне реки, занесенный илом. Непроявленная пленка хранит изображения кокетливо улыбающейся Нандиньи, ее любовника Санджея. Они смеются над ней, смеются ей в лицо, довольные, что так легко обвели глупую вокруг пальца. Но вот следующие кадры, на них глаза лгуна, видно, как меняется их выражение, они теряют наигранную доброту, пустеют, становясь похожими на бездушные глаза манекена, и вот уже глаза убийцы. Дальше изображение чудовищного крокодила, затем смазанный от толчка в спину кадр, и все…

На улице плавился асфальт от невыносимой жары, но Арти почувствовала, как мороз пошел у нее по коже.

Белое здание школы выглядело непривычно тихим, занятия в самом разгаре. Арти еле дождалась перемены и стала жадно всматриваться в пробегающих ребят. Бобби и Кавита, нигде не появлялись: не было их ни на площадке, ни в саду.

— Эй, лови, ну что же ты! — раздался громкий крик.

Откуда-то сбоку вылетел футбольный мяч и уткнулся в сетку, за которой она стояла. Подбежал мальчик, и Арти ощутила, как замерло ее сердце — Бобби, похудевший, вытянувшийся, смотрел прямо на нее. Он быстро потерял интерес к незнакомой женщине, поднял мяч и пошел к друзьям. Мать лихорадочно щелкала камерой, вдруг сын остановился, медленно повернулся и поглядел такими глазами, что Арти чуть было не закричала: «Бобби, сынок, это я, твоя мама!» Но крик замер в горле. Нет, она не имеет права вернуться к детям, будто ничего не случилось, она должна, ради своих же детей должна очистить их дом, очистить этот мир от подлого убийцы!

Арти надела темные очки, спрятала фотоаппарат в сумочку. Надежда в глазах мальчика сменилась привычным отчаянием, и он ушел, не обернувшись больше ни разу.

Словно раненая волчица, потерявшая детенышей, кружила Арти вокруг школы. В тот же день там состоялся праздник, на который приглашались все родители, и женщина смогла пройти внутрь, не привлекая внимания.

Она устроилась поодаль от сцены, в третьем ряду, скрывшись за спинами счастливых родителей, которые пришли посмотреть на своих детей и поддержать их аплодисментами.

Начался концерт. Девочки в красивых сари танцевали изящные танцы, как настоящие профессиональные танцовщицы. Кавиты среди них не было. Мать начала волноваться, не случилось ли с ней чего? Бобби здоров, в этом она убедилась, но где же дочка? Почему ее нет среди школьниц?

Учительница в строгом костюме объявила следующий номер. На сцену выбежала группа девочек в белых блузках и синих юбках. Впереди всех встала Кавита. Мать еле сдерживала слезы — как она плохо выглядит, какая тоска в ее глазах!