Доктор работал над лицом женщины, видя в безобразных шрамах всего лишь объект профессионального интереса, они его нисколько не пугали, наоборот, Германа покорила необычная красота Арти, так отличная от канонов, принятых на его родине, в Германии. Штерн поймал себя на том, что он волнуется в преддверии завтрашнего дня, когда снимут повязку и пациентка увидит себя — ведь подсознательно он внес в облик этой женщины идеал своей любви.

Наступило долгожданное утро. Арти так ждала этой минуты, но пришлось еще перенести необходимые процедуры, после чего ее усадили в кресло, и Штерн приступил к самому главному — виток за витком он снимал бинты, обнажая лицо Арти.

Этой работой он действительно мог гордиться. Герман отступил на шаг, любуясь прекрасной красавицей.

— А теперь, Аннета, принесите, пожалуйста, зеркало. Пусть наша бывшая пациентка познакомится сама с собой.

Сестра поднесла Арти большое зеркало. Женщина заглянула туда, словно в пугающую глубину бездонного колодца, и замерла — на нее смотрела огромными удивленными глазами совершенно незнакомая девушка, гораздо моложе ее, с гладкой блестящей кожей. Куда исчезли горестные морщинки, появившиеся после смерти мужа? Волшебно изменилось все лицо, стал четче овал, чуть прямее нос, прорезались скулы, губы приобрели законченное совершенство линий.

Штерн нашел и подчеркнул в красоте Арти все самое лучшее, многократно усилив ее прелесть, но что самое главное, он дал ей новый облик, новое выражение — она стала более женственной, зовущей, внешность Арти приобрела европейский оттенок.

— Как вам ваше новое лицо? — спросил Штерн.

— Это потрясающе, Герман, — ответила женщина. — Искренне благодарю.

Даже Аннета не могла не признать, что пациентка — удивительно удачный экземпляр привлекательной красавицы.

Вглядываясь в зеркало, Арти не обнаружила и следа страшных зубов крокодила, об операции напоминали лишь заметные при внимательном рассмотрении розоватые черточки.

— Доктор, а шрамы останутся?

— Они пройдут очень быстро, недели через две, — ответил Штерн. — Я назначу вам специальные процедуры, чтобы ускорить заживление.

Вечером он снова заглянул к ней, но уже без Аннеты. В руках Герман держал роскошный букет белых роз. Арти с благодарностью приняла цветы, скрывая недоумение, затем спросила:

— Скажите, могу ли я сегодня покинуть клинику?

Простой вопрос привел доктора в явное замешательство. Все произошло так же, как и в легенде: создав Галатею, скульптор Пигмалион влюбился в нее, но в той сказке боги оказались милостивы к влюбленному, они оживили холодную статую. Здесь же все произошло не так. Вдохнув новую жизнь в Арти, доктор не затронул ее душу. Сердце женщины переполняло лишь одно чувство — месть. От нее веяло холодом, как от мраморного изваяния.

— Господин Штерн, вас ждут в операционной, — сказала с порога сестра Аннета. Она задыхалась от быстрой ходьбы и выглядела очень взволнованной, кажется, оправдывались ее самые худшие предчувствия.

— Хорошо, я сейчас приду.

Аннета медлила, ее круглые глаза перебегали с доктора на букет роз, который держала Арти. Сестра видела, что произошло то, чего она боялась: Герман хотел сделать предложение своей Галатее. Ревнивицу немного успокоил сдержанный вид пациентки, это заметил и Штерн. Тяжело вздохнув, он вышел из палаты, Аннета плотно прикрыла дверь, успев бросить торжествующий взгляд на соперницу, однако та не обратила на нее никакого внимания.

Оставив розы на столике, женщина подошла к окну, ее взор затуманился, навернулись слезы, но она быстро справилась с волнением. Через час Арти покинула клинику. Ее путь лежал назад, в мир безжалостных убийц, коварных лицемеров и лжецов. Возрожденная для мщения, она бросала им вызов на смертельный бой. Теперь враги столкнутся не со слабой, беззащитной женщиной, доверчиво идущей в западню, а с неукротимой и беспощадной воительницей, которая будет сражаться их же оружием.

Глава двадцатая

Белокрылый лайнер коснулся посадочной полосы, двигатели взревели в последний раз и стихли. Шумная толпа недавних пассажиров двинулась в здание Бомбейского аэропорта. Среди них затерялась стройная женщина среднего роста, в открытом летнем платье с небольшой дорожной сумкой в руке. Ее глаза закрывали черные очки, длинные прямые волосы разметались по плечам.

Арти невозможно было узнать в новом обличье, изменилось не только лицо после пластической операции, преобразилась походка из-за туфель на каблуке, она твердо ставила ноги, словно манекенщица на подиуме, выпрямилась осанка, голос стал резче, и даже волосы, вьющиеся прежде мягкими волнами, после косметических процедур были выпрямлены.

— Такси! — крикнула Арти.

Шофер-сикх в бледно-голубом тюрбане подогнал свой автомобиль, вежливо открыл дверцу.

— Куда прикажете, госпожа, — спросил он, разглядывая привлекательную пассажирку.

— К центру города, пожалуйста.

Машина плавно отъехала, и вскоре Арти вновь оказалась на знакомых улицах, приближаясь к конечной цели долгого путешествия.

— Дорогой, что тебе налить?

— Виски со льдом.

— А я предпочитаю мартини.

Нандинья приготовила напиток и отнесла его к бассейну, в котором плавал Санджей. Он наслаждался освежающей водой, сверкающей зеленоватыми бликами, наслаждался прекрасной девушкой и вообще был вполне доволен жизнью, что с ним редко случалось в последнее время.

— Иди ко мне, милая, — позвал молодой человек.

Дразня его, Нандинья прошлась вдоль бассейна, демонстрируя модный купальник.

— Ну хватит, плыви сюда.

Оформив опекунство над Бобби и Кавитой, отчим немного расслабился, ему помогала в этом любовница, которую он скрывал уже не так тщательно. Нандинья фактически поселилась в доме, принадлежавшем Арти, а теперь перешедшем к Санджею. Эта парочка безраздельно хозяйничала здесь.

Старый Рам не высовывался из своей комнаты, если этого не требовали его обязанности. Дети были предоставлены самим себе, Раму приходилось чуть ли не втайне ухаживать за ними. Благодаря наставлениям адвоката Дикшита, они аккуратно посещали школу. Там, среди веселых сверстников, Бобби и Кавита чувствовали себя лучше, чем дома, который стал для них чужим.

— Что, дорогой, ты не можешь жить без своей маленькой Нандиньи? — лукаво спросила девушка. — Я тоже не могу без тебя, мой любимый.

Она сложила руки над головой и, описав плавную дугу, нырнула в воду.

Влюбленная парочка плескалась в бассейне, не обращая ни на что внимания.

— О, как я счастлива, дорогой, — шептала Нандинья.

Вырвавшись из объятий, она вылезла из бассейна. Тонкая мокрая ткань обрисовывала ее фигуру, девушка знала свои достоинства и умело пользовалась этим Нандинья стала танцевать на краю бассейна, напевая приятным звонким голосом мелодичную песню:

Санджей наслаждался приятным зрелищем, потягивая виски. Песня одурманивала, мелодия становилась все более томной и призывной, лишая последних остатков благоразумия. Он выбрался из бассейна и двинулся к девушке, та ловко ускользала, подзадоривая молодого человека, но так, чтобы он не слишком от нее отставал. Наконец, на самом краю площадки, ограждавшей территорию сада от песчаного пляжа, простирающегося чуть ниже уровня бассейна, Санджей поймал Нандинью.

Разгоряченные игрой, влюбленная парочка не замечала, что с пляжа на них пристально смотрит молодая женщина в черных очках с дорожной сумкой через плечо.

Арти не могла не прийти сюда, она зашла на пустынную часть пляжа, чтобы посмотреть оттуда на дом. Может быть, ей удастся хоть краешком глаза увидеть детей, тоска по ним становилась непереносимой, но вместо этого перед страдающей матерью развернулась сцена, заставившая ее содрогнуться от отвращения. Вот они, упиваются друг другом — убийца и его сообщница, «любящий муж» и «лучшая подруга», как они себя называли. И она поверила в лживые речи! Так смотри на них, и пусть не дрогнет твое сердце от непрошеной жалости, когда придет час возмездия, пусть будет тверда рука, карающая преступников.