— Ты же понимаешь, что бежать без оружия, значит умереть?

Бородатый, молча, буровил меня взглядом.

— Толикам! Развяжи их. Вы, мужики не обижайтесь. Понимаю, не совсем с вами праведно обошлись, но если потерпите, то уедите в целости и сохранности. Нам ваши жизни ни к чему. Если, конечно, сами набедокурите, то тут разговор короткий. Потерпите осьмушку. Ларк! — увидел я праздно шатающегося парня. — Поставьте людям походный шатёр и помогите костёр развести.

— Это, с какого ветру?! — Возмутился Ухо — левая рука Рваного, когда я предложил отпустить контробандистов.

— Тебе то что?

— Не твои разутые.

— Так и не твои. Поборник справедливости?

Закус с наказанными происходил регулярно. Причём, как я понимал, неспроста. Установка у них такая — провоцировать меня. Я недолюбливал их, и они это знали. Нет, не всех. Были у них и нормальные парни. Даже большинство. Но верховодили отморозки. И вот именно это (учитывая пару опытов стычек с такими), бесило. Про справедливость тоже не так всё просто. Это не наши уголовники, имеющие своё, довольно своеобразное представление об этом понятии. Местные же бандюки чурались всеми фибрами разговоров о справедливости. Оно здесь…. Нет, не искажено. Наоборот. Справедливость, это форма владения ценностями. То есть если ты заработал своим горбом — то это твоё. А если нет — то несправедливо. Путано объясняю…. Короче, справедливость, это не для наказанных.

— На кулаки выйти хочешь? — Сузил глаза Ухо.

— Я хочу! — Возник из ниоткуда Клоп. — Предлагаешь?

Наказанный заткнулся и, развернувшись, зашагал в сторону своих.

— Хромой, прекращай, — подошёл Клоп.

— Суки они. Собери наших. Надо серьёзно поговорить.

Первым делом, по прибытии, занялись сыном Протоса — всё-таки денежный мешок, как оказалось. Пусть и в переносном смысле. Сын старосты действительно оказался магом — только надели на него амулет Алии, как буквально через минуту жар стал спадать. Староста прямо засветился. Предложил даже выпить, в честь такого события.

— Не могу пока, Протос, — мысленно сглотил я слюну — выпить очень хотелось — сто зим не обжигал горло этим напитком. — Сегодня есть ещё дела. Вечером давай?

— Вечером, так вечером, — ухмыльнулся собеседник.

— Что смешного?

— Да ничего. Дела…. Словно у вас скота уйма или к посеву готовитесь.

Я, вздохнув, развернулся и пошёл к себе. Как вот объяснишь мужику, привыкшему работать, что в нашей клоаке зачастую выжить, это самое главное дело.

Для окончательного решения по контрабандистам и судьбе Свободы, было принято собрать Совет.

Совет…. Да, пахнет союзом советских…. Но ведь иного способа удержать столь разносторонних людей способа не было. Наказанные, кормы, гладиаторы, гребцы — тут у нас партийность, словно в семнадцатом.

Наверное, стоит перечислить лиц входящих в этот самый Совет…. Наин (однорукий гладиатор), Древ (корабледел), Оруз (от гребцов), Сухой (от корабельных официально, поскольку и Древ и Оруз отказались жить на кораблях), Санит (от воёвых), Рупос (вот же блин заноза в…. Идейный борец за свободу рабов), Рваный (от наказанных) и Долт (от бывших кормов). Ещё входили (хотя и, по сути, без права голоса) Толикам, Гогох (местный дед-лекарь) и… на удивление Клоп. Отдельной категорией числилась Алия. Она не входила официально (женщина) в круг принимавших решения, но… кто бы посмел сказать против. Правда, на сегодняшнее совещание, я убедительно попросил её не приходить. Все вместе мы собирались не часто — не было сколь либо существенных событий, но тут, раз уж так совпали звёзды….

— Чего собрались… — начал Наин. — Есть несколько вопросов. Самый главный, он жестом указал Сухому пока не возникать, — продажа Свободы. Понимаю, жалко. Но все уже знают цену судна. Других предложений нам не получить, а тут хоть что-то.

— И чего? Если придут имперские, я буду на одном корабле? — Возмутился Сухой — приемник на морском поприще Оруза.

— А ты реально собрался с ними тягаться? — Спросил Рваный.

Они были самыми яркими противоборствующими сторонами. Только корабельные появись в посёлке — жди распри с наказанными.

— А то ты будешь? — Ответил вопросом на вопрос Сухой.

— Успокойся, — попытался я утихомирить корабельного. — Если и пришлют к нам, то не менее двух кораблей. Свобода отнюдь не военное судно. Тогда нам только в море бежать.

— А если нам всем надо будет уплыть? — Парировал Сухой.

— Все влезем на «Императора», — ответил я. — Нас не так уж много осталось. Да и не с чем плыть.

Последняя фраза относилась к нашему продуктовому запасу.

— Так и через луну начнём ловлю! — Взвился Сухой. — Там сами поблагодарите!

Идея корабельных заключалась в укреплённой Алиёй за зимний период сети, которую мы теоретически предполагали растянуть между двумя кораблями.

— Ещё не факт что получится. Да и на одной рыбе мы не протянем, — подключился Санит. — Нужны и на земле люди. А на два корабля надо почти всех отправить.

— Да почему не протянем?!

— Да потому что завтра местные придут и вырежут тех, кто остался на берегу! — Перешёл на повышенные Санит.

— Прекратите, — властно произнёс Наин.

Вот уж кто имел уважение практически у всех.

— … о Свободе принятое решение. Живот сейчас дороже. Давай Оруз дальше.

— Второй вопрос о Шахматной крепости. Предлагаю переехать. Чтобы исключить споры предлагаю проголосовать.

Поднятие рук, на удивление, было очень прогрессивным нововведением в среде местного социума. Не смейтесь. Тут реально никто даже предположить не мог о таком способе решения вопроса. Есть локот, грандзон, балзон, хозяин, в общем, они и порешают.

— Едем в Шахматную, — констатировал Гогох из угла.

В его непредвзятости не сомневался никто, даже Рупос, хотя и искал в каждом слове подвох.

— Третий вопрос. Предлагаю отпустить купцов и отдать им все вещи.

— Это чего ито? — С издёвкой скопировал меня Рваный, понимая, откуда растут ноги.

— А за тем… — вступился Санит. — Ты дослушай!

Разумеется, это было не просто так, и перед Советом я переговорил с теми, кого считал разумным. Но вот такого явного высказывания не ожидал. В чём тут подвох…. В том, что единогласия среди нашего торба не стало, только мы вышли на берег. Все понимали, что основные силы за нами, то есть теми к кому я прибился, но… оппозиция тоже существовала. Причём всё это происходило в лучших традициях политических игр — все хотели власти.

— Ну, вот смотрите… — начал я монолог. — Допустим, мы сейчас отпустим купцов, забрав всё. Что получим? Шкуры? Которых у нас и так с лихвой. Десяток клинков? Так у нас разве что новорожденные не ходят с ними. Какая польза?

— Семь лошадей, — ухмыльнулся Рупос.

Редкий случай, когда наказанные с Рупосом сходились во мнении. Лошади…. Лошади, это не только тягловая сила. Лошади, это мясо. И вот тут была главная слабость моего предложения.

— У нас не самые простые отношения с местными, — начал я. — Все это прекрасно понимают. Перекроем дорогу купцов Империи к селянам, только усугубим злобу местных. Будем выглядеть как бандиты, а не….

— А не кто? — Скабрезно ухмыльнулся Рваный.

— А не люди! Резать безнаказанно проезжих? Ты этого в смысле добиваешься?

Рваный не снимая полуулыбки с лица, неопределённо пожал плечами — мол, а почему бы и нет? Но вслух своего мнения не высказал.

— Я тут переговорил со старостами, — решил я приукрасить разговор с Протосом, — и они подумают над тем, чтобы платить нам налог вместо имперцев….

— Чушь, — возразил Рваный. — Купцы поржут над нами и всё. Местные? Да вы вообще говорили с этим Протосом? Он же в людей нас не ставит. Он же нас за дерьмо держит! Я предлагаю и его лошадей забрать. Считай безо всяких хлопот, до весны дотянули. И корабль при нас останется!

— Тут уж как покажем себя, тем и будем являться, — ответил вместо меня Наин. — Хромой говорит о том, что и с местными надо как-то отношения налаживать, и с купцами из Империи, а не превращаться в придорожную мразь.