Толикам вот сейчас был, на мой взгляд, не совсем прав. Нет, говорил всё правильно. Только с такими разговорами, можно просто клинок в живот схлопотать. И тогда «шкура неубитого медведя» будет поделена на всех.

— Не жирно будет? — раздался выкрик из толпы.

— Не будет, — поддержал Толикама Санит. — Или так и будем жить? Всё на всех? Так и баб тогда давай на всех. А то как-то не по справедливости выходит. Кто-то корень в кулаке зажимает, а кто-то пыльцу цветка собирает.

— Часть коров и птицы забьём, чтобы не сдохнуть, — слегка смягчил я тему развитую Толикамом и Санитом, жестом остановив перебранку. — Остальных раздадим тем, кто захочет на землю встать. Взамен надо будет отдавать часть урожая тем, кто не может работать и тем, кто на страже. С лошадьми сложнее. Будем как-то делить. Сейчас не могу сказать как, хотя бы потому, что их нет. Пока не обживёмся, будет так. А потом и посмотрим.

— Эт значит, не хотишь работать — не работай — всё равно сыт будешь? — раздался выкрик.

Вопрос был далеко не праздным. Действительно, среди нас хватало людей, которые в отсутствие хлыста, не хотели делать что-то. Нет, разумеется, они не говорили об этом. Просто делали всё, что им поручат, по рабски. То есть, спустя рукава.

— Это сейчас мы с общего котла питаемся, — ответил я. — Все же понимают, что иначе многие просто вымрут. Придёт время и у каждого будет свой дом, своя кухня. Тот, кто не будет работать, будет голодать. Но и тех, кто просто не может, например, старуху Харту, бросать нельзя.

Харта. Не знаю уж как удавалось выжить этой слегка полоумной старухе… Старая. Очень старая женщина с высохшими костлявыми руками и сморщенным лицом, каждое утро, наперекор всей логике (ещё в начале зимы должна была умереть) выходила из ямы, и с улыбкой протянув руки перед собой ладонями вверх, стояла статуей, впитывая лучи восходящего солнца. Затем трясущейся походкой, опираясь на палку, шла к котлам на завтрак.

— Это почему?! — крикнул Липон.

Пока я обдумывал ответ, буквально в трёх шагах от Липона, из толпы, растолкав впередистоящих, вышла сама Харта, и направилась к Липону. Подойдя, встала напротив, глядя в глаза парню. Уж не знаю, что он там видел, но в лице изменился. Харта переложила свою палку-посох в левую руку и начала что-то искать в складках потрёпанной накидки. Секунд через десять она извлекла на свет искомое: небольшой блестящий нож. Взяв его за лезвие, старуха попыталась толкнуть рукоять в ладонь Липону. Тот, убирая руку за спину, стал пятиться.

— Хромой! — Раздался крик Клопа.

Мы всё-таки переехали в Шахматную. А поскольку место это было уже давным-давно покинутое прежними хозяевами, работы хватало всем. Даже самозваному локоту. Но в меру физической ограниченности и пусть картонного, но статуса, я прибился к работам на общей кухне. Ну а что? Камни таскать я не могу. Брёвна ворочать тоже. А на кухне…. Из мешка крупу половником сыпать? Тут ведь изысков не было. Разделал тушку какого-нибудь зверька, кинул в котёл, и через полчаса крупой засыпал. Комплексы это, если уж совсем честно. За годы, проведённые в рабстве, выработался стойкий инстинкт — кухня — главное. Да и русское — поближе к кухне, подальше от начальства сказывалось.

— Чего орёшь? — Выглянул я из окна первого этажа хозпостроек.

И таки да, они двухэтажные! Шикарная крепость!

— «Император» похоже, вернулся!

— Почему, похоже?

— А я Большого с башни вижу. Только они без скота.

— Они?

— Кажись, они всей командой!

Пока выбегал с кухни, в голове вертелись всякие гадости. Корабль отправили в Загорную ещё две луны назад, и по срокам вроде как совпадало их возвращение. Только вот вся команда… Если они со скотом, то должны были прислать гонцов от залива, а не идти сюда. А если без скота… То не совсем понятно… Да и всё равно корабль не могли бросить.

— Не наши, — прошептал Санит.

Выбегать на встречу прибывшим, словно соскучившиеся девицы, мы не стали. Просто стояли у полуразрушенной части крепостной стены, возвышавшейся над землёй метра на полтора, разглядывая идущих к воротам крепости. Ну как к воротам… К арке с одной покосившейся воротиной. Вторая, виднелась на дне прикрепостного рва.

— Да вон, Нумон и Сухой.

— Это они. Ещё троих вижу. А остальные не наши.

— Но и не селяне.

— Рабы, — констатировал Наин.

К другому сословию, идущих, причислить сложно было. Потрепанные рубища. Хмурые исхудавшие лица. Большая часть босиком. Сотни две, не меньше.

— Стоять! — раздался от ворот голос Ритума — одного из немногих воёвых, оставшихся в крепости.

Большую часть санитовских пришлось отправить, во избежание эксцессов, на «Императора», потому как Сухому, капитану судна, после моего конфликта с Орузом, полного доверия не было.

— Свои! — Крикнул Сухой.

— Да я вижу, что вы свои! Остальные кто?!

— Рабы беглые. Позови Хромого!

— Здесь я! — выглянул я выглядывая. — Что с кораблём?!

— Привели! Всё хорошо! — Расплылся в улыбке Сухой, повернув голову в мою сторону.

— Ритум, запусти.

Рабы входили в крепость, озираясь по сторонам, с настороженными лицами. Оно и понятно: шагали в неизвестность. Причём вид двух сотен вооружённых людей, стоявших с обеих сторон от ворот и пары десятков арбалетов, нацеленных на них с башен, не вселяли уверенности, что они снова не в рабстве. Да и остальное население крепости, собравшись поглазеть на пришельцев, в руках что-нибудь, да держало. И это «что-нибудь» совсем даже не букеты цветов.

— С кем говорить? — подошёл я почти вплотную к сбившимся в кучу мужикам.

Чуть сзади меня шли Санит, Толикам и Торик.

— Со мной можно, — несколько настороженно ответил один из них.

— Аликсий, — протянул я руку.

— Яр, — ответил он на рукопожатие.

— Откуда вы?

— Из Сапожных каменоломен.

Я оглядел рабов. У некоторых из них, были мечи. У кого-то заострённые палки. По сути, без какого-либо оружия, не было ни одного.

— Добро пожаловать в Шахматную крепость! — так чтобы слышали все, произнёс я. — Зла никто вам не причинит. Сейчас вам покажут место, где можно отдохнуть. Накормят, хотя и скудно. А потом мы встретимся с Яром. Проводите в казармы, — кивнул я Ритуму.

— Корзины тут ставьте, — указал Сухой место рядом с собой.

— Осторожные. Откуда вы их взяли? — спросил Толикам Сухого, когда пришлые скрылись в зеве огромных дверей казармы, оставив у ворот четверых на страже.

Я в это время приподнял листву, прикрывавшую содержимое одной из пары десятков увесистых корзин. Рыба! Много рыбы!

— Не поверите. В наших старых ямах жили. Говорят руки уже там. А осторожные… так их местные уже к духам пытались отправить. Видели бы вы, как мы пытались их уговорить пойти с нами…

— В наших ямах… — задумчиво произнёс Санит. — Более двух сотен… Интересно, а зачем мы тогда дозоры в той стороне держим? Они ведь однозначно со стороны орочьего перешейка пришли.

— Это потом разберётесь. У меня новосте-е-ей!

— Да? — риторически произнёс я. — Ну пошли в дальнюю кухню.

Как бы так уж повелось, что дальнее помещение кухонь (а их было несколько) было облюбовано нами для всякого рода сборищ узким кругом. В основном встречались вечером для обсуждения планов на следующий день, ну и… тупо языком почесать.

— Ларк, — пока шли, Толикам окликнул парня, глазевшего на стражу прибывших рабов. — Алия где?

— Наверху. Старостинского учит.

— Сбегай. Скажи мы в дальней.

— Хорошо, — Ларк выпустил из рук пилу, которой они с напарником пытались распилить доски для новых ворот крепости.

Пока шли, к нам присоединились Древ, Рупос и Клоп.

— Рассказывай, — не вытерпел Клоп, когда все расселись в комнате кто, где смог. — Как сходили?

— Ну… — начал Сухой, — Нормально. Нура потеряли только.