— Шафрана стало меньше, — подметил старый, заглядывая в банку со специей.
— Да, учитель, я взял с собой немного, — отозвался Дим, нарезая овощи для зирвака к плову.
— Приятно, что ты решил отойти от своих изысканий к более традиционной кухне. Но не части с ним, это крайне коварная специя.
— Да, учитель, — не стал спорить Дим. Старик бросил щедрой рукою почти весь шафран в миску. И залил ещё настаиваться горячим бульоном для финального штриха к плову.
— А где Ахмад? — походя поинтересовался Ильхами.
— Собирает мои вещи перед отбытием, — на ходу придумал Дим.
Старик хмыкнул.
— А ты быстро освоился, Улус.
— У меня был хороший учитель, — вернул словесную шпильку ему Дим.
На прощальный обед было приглашено много гостей. Только свита шехзаде Мехмеда насчитывала полтора десятка человек! Ещё больше было тех, кто завтра идёт вместе с Селимом на Черный утес. Валиет (Совет военачальников.) шехзаде из восьми полководцев, семеро воинствующих дервишей, лысых, как прибрежный камень и таких же молчаливых, старший из мамлюков — личных бодигардов эмира и еще десяток незнакомых Диму людей.
Вопреки традиции, во главе стола сел Ильхами эфенди. На этом настоял сам Селим, приказав выстелить почетное место дорогой парчой.
— Дядя Ильхами, — обратился он к старому повару. — Ты переходишь на службу к моему брату только с завтрашнего утра, а сейчас ты по-прежнему мой офицер. И я, как шехзаде, приказываю: займи моё место и первым преломи хлеб за этим столом.
— Селим, мальчик мой… — размяк всегда жесткий и собранный Ильхами. — Пророк не одарил меня сыновьями, но, видят небеса, я всегда относился к тебе, как к сыну!
— Предлагаю тост! — произнес Селим, высоко подняв бокал с щербетом. — За моего названного второго отца!
Дим, считавший ранее, что алкоголь для последователей Пророка — табу, был сильно удивлён. Щербет, являвшийся подслащенным вином со специями официально алкоголем не считался, поэтому его употребление приравнивалось к лечению. Хотя и не одобрялось сановниками Пророка. Но отчего бы в тесном кругу, в хорошей компании, не лечиться? Пили все, и Диму пришлось выпить. Но о своей миссии он не забыл. Доливая в свою чашу, он самолично брал кувшин, не доверяя чашникам шехзаде.
Вечер плавно перешел в ночь. Шехзаде Мехмед пожал руку младшему брату, а затем объявил об отбытии. Новостью для Дима стало даже не то, что Мехмед решил выдвинуться ночью, а то, что он решил проложить свой маршрут по морю.
Лёгкий на подъём Селим первым вызвался проводить брата, а также передать отцу его подарок. Слуги вынесли стеклянную колбу, на дне которой лежал… зуб! Визирь Селима не медлил с представлением подарка.
— Зуб, сломанный во время битвы при Ухуде, — произнес старик, убеленный сединами даже больше, чем Ильхами эфенди.
— Да, брат! Тот самый зуб, что Пророк потерял в битве! — слова юноши тянулись под тяжестью выпитого, однако задор никуда не делся.
— Даже если это он, откуда ты его взял? — спокойный, немногословный Мехмед лишь мельком оглядел подарок.
— У диких горных племен. Их лазутчики докучали Конфедерации. Когда же Нарын-Кала вновь стала нашей — они не захотели присягать единоверцам и объявили нас отступниками веры, за что и поплатились.
— Где был их доминион? — Мехмед был так скуп на слова, что, кажется, платил за каждое энерго империалами.
— Видел бы ты их доминион: он больше походил на мусорку, а сами горцы зарылись глубоко в землю. Зато название выбрали величественное: Грозный. В их крысятнике и нашлись реликвии Великого Пророка.
Дим впервые видел корабль. Размерами он напоминал улицу, горел прожекторами, а над его силуэтом, точно мыльный пузырь, раздулось силовое поле. Братья скупо попрощались, после чего Мехмед взошел на судно и скрылся в его чреве.
Гораздо более долгим и теплым было прощание Селима с Ильхами. Старик даже пустил скупую слезу, а уже взойдя на палубу, обещал Диму порку, если господин сбросит в весе. Остальная же процессия взошла по трапу более организованно и корабль отбыл в порт Решт, что находился на побережье Новой Персии.
— А что за склянки были в капсуле Ифрита? — закинул удочку Дим.
— Стимуляторы. Разумеется, ты не знаешь, что это, — Селим был откровенно пьян. — Али! — подозвал он одного из мамлюков охраны. — Покажи Улусу комплект стимуляторов!
Мамлюк в золотой киберброне немедля извлек из-за пояса пластиковый бокс с ампулами-инъекторами и протянул его шехзаде. Тот, в свою очередь, передал коробку Диму.
— И у каждого мамлюка есть такое? — притворно изумился Дим.
— У каждого, кто имеет семнадцать тысяч лир, — хмыкнул он. — А вообще, это исключительно мои запасы, на крайний случай.
— И что они делают? — спросил Дим достав ампулу насыщенного чайного цвета.
— Та, которую ты держишь в руках, повышает скорость реакции и инстинкты. Наверное, оно самое важное при управлении Ифритом. Голубая — содержит кровоостанавливающий фермент. Зелёная — замедляет метаболизм и сердцебиение, человек практически впадает в анабиоз. Положи, пожалуйста, инъектор на место.
Как бы невзначай, но весьма убедительным тоном попросил Селим. Дим тут же исполнил указание.
— Удивительно, а с виду как обычные шприцы. Вроде тех, что мне кололи в медицинском блоке после вживления импланта.
— Думаю, ты понимаешь, что здесь важна суть, а не форма. Внутримышечные инъекции весьма древние, но ничего совершеннее пока не придумали, — перешел к философии Селим, а затем бездарно испортил момент. — Улус, пойдем на кухню? Откроем еще щербета, покурим кальян, и ты что-нибудь приготовишь! Я так голоден!
— Но вы же только из-за стола, господин!
— Вот именно, не спорь со своим господином, — в шутку погрозил пальцем хмельной шехзаде.
И тут в интерфейс пришло:
id***: Хозяин Льва, Козла и Змеи будет ждать Всецарицу. Не подведи.
Глава 15
Рос Пер:
Я получил твое сообщение. Ты в плену?
Дим Сэт:
Нет
.
Рос Пер:
Ты предал Новый Ковчег?
Дим Сет:
Нет, у меня есть план. Не могу рассказать все. Нашу переписку пеленгуют. Если меня вычислят, то при штурме погибнет много наших людей.
Рос Пер:
Я не верю тебе. Но излагай.
Дим Сет:
Расскажу только цель: гражданская война в эмиратах Салаф.
Рос Пер:
Высоко берешь. Ты предлагаешь передать тебе командование штурмом?
Дим Сет:
Нет. Только в нужный момент прислушаться к моим советам.
Рос Пер:
Ром Лерм вывел западные турели из строя. Мы начинаем. Конец связи.
Вместе с последним сообщением раздались залпы орудий и раскатистые взрывы ракет. Силовой щит принял урон на себя, но Нарын-Кала больше смахивал на разворошенный муравейник. Дим, находясь на кухне, примерно представлял, что сейчас творится на стенах.
В кухню влетел мамлюк из младшей охраны шехзаде. Его бронекостюм был сегментарно покрыт золотой краской — признак низшего чина.
— Улус-бей, на крепость напали — я прибыл, чтобы охранять вас! — отчитавшись сухим механическим голосом мамлок развернулся и начал устанавливать силовой заслон.
— Шехзаде уже сел в «Ифрит»? — Дим не стал медлить с главным для себя вопросом.
— Нет, он руководит обороной. «Ифрит» будет задействован только если произойдет прорыв периметра, — закончив с силовым заслоном, произнес мамлюк.
В голове вереницей проносились мысли. Дим рассчитывал на то, что при первой серьезной угрозе крепости Селим начнет с козырей, однако, все оказалось несколько сложнее и это «целиком» и полностью его просчет.
Мамлюки относились к военной элите, но в то-же время были рабами. Только на этих рабов никто не смел смотреть свысока, ведь мамлюк — собственность султана, а оскорбить его собственность — значит оскорбить и его самого.
Элитные бойцы, хоть и считались рабами, но жили не в пример богаче многих родовитых особ, и семья салафского султана активно этому способствовало. Одаривая своего раба, шехзаде заручались его преданностью, но по сути — перекладывали дорогие подарки из одного кармана в другой. Всё равно, после смерти имущество мамлюка доставалось хозяину.