— На ремонте, — подметил Мехмед. — Я слышал, тебя здорово потрепала рухлядь третьего поколения! И ты потерял «Гнев Пророка»!
— Кстати, о боте, который вы называете рухлядью. Я изучил видеоматериалы боя и должен признать: это не простой бот третьего поколения. Он двигался не как машина, а как человек в экзоброне. Не знаю, что такого вложили в него механики Рос Пера, но это явно доработанный экземпляр. Мне хотелось бы изучить его.
— Сколько ты готов заплатить за него? — Мехмед ухватился за возможность поторговаться.
— Вообще-то это мой трофей, — напомнил о себе шехзаде Селим. Напряжение между братьями буквально искрило в воздухе.
— Тогда я буду разговаривать с вами, шехзаде Селим, — улыбнулся молодому господину технократ. — Скажем, я готов бесплатно предоставить вам все запчасти для починки Ифрита.
— А как насчет… — решил повысить цену Селим.
— И, господин Селим, я не торгуюсь. Никогда, — поставил точку господин Герц.
— Хорошо, — кивнул Селим.
Дим стоял и впитывал информацию. В голове шумел вопрос:
«Почему Герц не выдал его? И вообще, вел себя, будто и не распознал в Диме Гражданина Нового Ковчега».
Ведь он сейчас явственно видел его данные:
Антон Герц 428 уровень. (Оптимат Технократ)
Доминион: Невский Синдикат
Должность: Недоступно (У Вас слишком низкая каста для просмотра данной информации)
Навыки: Скрыто.
И вот ещё странность: имя предателя из Невского Синдиката Дим смог увидеть только после того, как его озвучил шехзаде Мехмед. Может, дело в том, что Дима не представили? Это возможно, учитывая то, что сервера системы в крепости Нарын-Кала были отключены и в данный момент работали в автономном режиме. Так что, получается, Дим понапрасну переживал и готовился к самому худшему. И если бы у Рома Лерма получилось сюда проскочить, он устроил бы кровавую бойню с собственной смертью в финале?
— И всё же, Улус, я не могу оставить тебя без подарка, — густой, зычный голос шехзаде Мехмеда вывел Дима из прострации.
Дим чувствовал, что «был на самом краю кроличьей норы». На фоне внутренних переживаний, непонятное психическое отклонение дало о себе знать. И последнее внутреннее рассуждение о причинно-следственной связи между обоснованием личности, только подталкивало логический склад ума к тому, чтобы замкнуться в себе.
— Да, господин. Как вам будет угодно, — кивнул Дим салафскому принцу, маскируя за этим движением встряхивание головой.
— Значит, ты увлекаешься механикой и роботостроением, я не силён в науке. Твой принц больше разбирается в политике и тактике ведения войн. Когда я взойду на трон после моего отца, мне понадобится одарённые подданные. Селим не хочет расставаться с тобой, точно с детской игрушкой, но это пока. Скоро всё изменится, Улус-бей, — он бросил короткий, но очень красноречивый взгляд на своего младшего брата. Селим ответил ему тем же. — А пока можешь выбрать любой имплант или модуль, что привез господин Герц, и я подарю тебе его.
— А вы щедры, шехзаде Мехмед! — заметил Герц. — Дарить кибернетические модули простому повару… Должен сказать, что я не вижу целесообразности в таких тратах ресурсов, но жест оценил. — затем он обратился уже к Диму. — Это щедрый подарок твоего господина, Улус. Цени его.
Дим стоял в дальнем углу ангара, смотря, как Джаггернаута пакуют перед отправкой. Стоял и разговаривал полушепотом, едва шевеля губами. Со стороны это выглядело странно, но Дима это мало заботило. Сейчас он говорил с Ромом, прикинувшимся частью стены, благодаря маскировочному костюму.
— Я не смог проникнуть в палаты их царька, — голос Рома был искажен динамиками маск-костюма. — У них есть возможность обнаруживать лазутчиков даже в таких костюмах. Кстати, где ты его взял?
— С тела напавших на нас дервишей, — не смотря в сторону Рома ответил Дим.
Команда Герца работала очень профессионально. С момента, когда Селим отдал свой трофей технократу, прошло всего пара часов, а эти ребята уже строили защитный короб для погрузки Джаггернаута в контейнер для транспортировки.
— Ты же знаешь, что утаивать такие вещи — это преступление? Преступление перед Новым Ковчегом, — начал читать мораль Ром. Парень был из самой примерной семьи, каждое воскресенье ходил в церковь и молился, когда думал, что никто за ним не наблюдает.
— Которое карается переводом в касту обречённых и высылкой из доминиона. Знаю. Но сейчас не об этом: как ты понял, что не стоит прятаться в Джаггернауте? — ловко перевел тему Дим.
— А я и не понял, мне просто не дали возможности забраться в него. Кстати, что сейчас происходит? Куда они пакуют моего бота?
Слово «моего» сильно выделялась в речи, даже несмотря на синтезированный голос «катка». Нет, этот парень больше не наденет серую форму механика, не променяет узкую кабину бота на ангар мастерской. Он волкодав, который попробовал крови врага и больше никогда не сядет на цепь.
— Транспортировка Джаггернаута в лаборатории Невского Синдиката. Улуса жалко. Он так и остался внутри бота.
— Жалко? — возмутился Ром. — Он враг, Дим! Не понимаю, почему мы оставили его в живых?
— Хороший вопрос, друг. Вероятно, убить его было бы гуманнее. Теперь он умрет от голода внутри ноги Джаггернаута.
— Не умрёт. Там осталась ещё уйма суточных пайков. Скорее всего, он дотянет до Невского Синдиката, а там уже его и найдут предатели Конфедерации. Убить царьков не получилось. Ты работаешь на кухне, попробуй отравить их, пора уже покинуть это сучье логово.
— Мы сделаем всё, вернее, я сделаю, — Дим впервые повернулся, чтобы увидеть напарника, но не смог нащупать его глазами — маскировочный костюм работал исправно.
— А что делать мне? Я не хочу сидеть круглыми сутками в ангаре, точно крыса на корабле.
— И не надо. Делай то, что должен делать диверсант. Только аккуратно: убивай командиров, дервишей, выводи из строя инфраструктуру. Главное, не попадись. Я не хочу возвращаться в Новый Ковчег в одиночку, — произнес Дим, заметив, что говорит не только то что нужно, а то что действительно думает.
— А мы вернемся? Живыми?
— Не сомневайся. Вернемся живыми и героями. Система хоть и находится в автономном режиме, но записывает всё. И когда Нарын-Кала вновь станет нашей, Теду Шадо станет стыдно за слова, которые он говорил нам обоим, — Дим улыбнулся Рому, что замаскировался под кусок стены.
В следующее утро кухня кардинально изменилась. Если раньше на ней оперировали только Ильхами эфенди и Дим, то теперь полдюжины помощников исполняли поручение старого повара, в то время как он сам лишь стоял у котла и иногда инспектировал работу. Но вчерашние слова Ильхами для Ахмада не остались пропущенными мимо ушей и теперь у Дима впервые в жизни появился собственный помощник.
— Значит, шехзаде Селим предложил отдать меня и оставить тебя? — старик не отрывался от готовки, но чувствовалось, как ему неприятны слова господина. Дим не говорил ему об этом, видно, слова донес кто-то из прислуги шехзаде.
Дим промолчал. Что-то внутри подсказывало — любое слово, произнесенное сейчас, будет воспринято старым гордым поваром, как оправдание или лесть. Откровенно врать в глаза, что он ничего не слышал о подобном — было бы глупо.
— Ничего, — бывший повар султана сжал губы в тонкую бледную полоску. — Я вольный человек, сегодня же я сообщу шехзаде Селиму, что слишком стар и достаточно послужил. Что пора на покой. Или не на покой, а уйду в повара к шехзаде Мехмеду.
Эти слова были пронизаны горечью, хотелось как-то подбодрить, утешить старика, который всю жизнь отдал служению султану и его сыновьям.
Наскоро завершив все приготовления, Дим объяснил своему помощнику последний этап приготовления. Ахмад оказался смышленым парнем, что только убедило Дима в том, что пропуск костей во вчерашней рыбе и в самом деле был саботажем, как и говорил эфенди. Парень впитывал знания, как сухой песок воду и задавал много вопросов, этот факт только радовал Дима. Если парень спрашивает, значит, ему действительно интересен процесс. Глупо ждать хороших результатов от того, кто готов лишь на «подай-принеси».