— Учитель, вы гений! — воскликнул Дим, подхватив хрупкие высушенные перцы на хлопковой верёвочке.

Измолов их в ступке, Дим принялся чистить и резать чеснок, бросая все в сковороду. Затем выдавил руками сок из апельсинов. Все смешав, он добавил горсть темно-синих северных ягод и, не став дожидаться их разморозки, поставил на медленный огонь. Как только над сковородой заклубился первый пар, Дим высыпал туда миску сахара и, подумав, выжал сок еще с нескольких апельсинов. Как только варево закипело, Дим попробовал его. Сладко, остро и не солено. Да и кислоты можно добавить.

Дим добавил соли, выжал лимон и, немного помедлив, бросил в сковороду еще пару перцев, да остатки вчерашнего костного бульона. Довел до кипения и снова попробовал. Получилось странно, но вкусно. Яркая сладость с цитрусовыми нотками сменилась умеренной остротой, а пряность чеснока и наваристый бульон добавили свой характер. И всё же этого было мало, соус получился жидким, как вода.

— Добавь крахмал, по чуть-чуть, немного. Когда твой соус остынет, он загустеет ещё больше, — пришел на помощь Ильхами эфенди. Он не торопился пробовать, только принюхивался и, что самое интересное, не смотрел на Дима с осуждением. Скорее, с интересом.

— Улус, время! — произнес старик, показывая на настенные часы.

Он так увлекся готовкой, что совершенно забыл про время. Ром в маскостюме уже наверняка находится в покоях Селима, ожидая от Дима отмашки.

В этот момент громыхнуло. Где-то далеко, этажа на два выше кухни, скорее всего на центральной площади крепости Нарын-кала. Старый повар, не медля ни секунды, нырнул в кладовку, отделенную от самой кухни куцей шторкой, и вынырнул оттуда с оружием. Салаф что-то быстро лепетал на смеси турецкого и арабского. Даже лингвистической карты, установленной Димом, не хватало, чтобы разобрать все слова, но основной посыл был понятен:

«Нападение, лазутчик, дервиш Харим, побег…» — удалось опознать лишь короткие и знакомые слова. Если бы Ильхами эфенди говорил чуть медленнее…

— Улус, спрячься! В лагере лазутчик! — старик выглядел скорее собранным, чем напуганным.

— Чей?

— Одного из братьев шехзаде Селима, — ответил старик, заряжая диковинное оружие.

— С чего такие выводы? — Дим ожидал чего угодно, только не такого ответа.

— Много вопросов, Улус. Он облачен в кожу Хамелеона! Ни у кого, кроме Кровавых дервишей султана Баязида нет таких, — эти слова успокоили Дима. Раз личность лазутчика до сих пор не установлена, значит, Ром не схвачен.

Дим и Ильхами просидели в кухне еще двадцать минут, и только после этого наставник скомандовал отбой тревоги.

— Все, Улус, можешь приступать к готовке, — приказал старый повар. — Мы и так опоздали из-за этого инцидента.

— Лазутчик схвачен? Дим едва дышал.

Если Рома схватят — их плану конец. Кровавые дервиши наверняка умеют вытаскивать необходимые сведения даже из самых неразговорчивых пленников. И языковой барьер тут не помеха.

— Крепость обыскивают. Покои шехзаде усиленно охраняют мамлюки султана. Но ты всё равно держи ухо востро, — Ильхами не стал убирать оружие, лишь оставил в сторонку и вновь зажег плиту.

Всё напрасно. Дим готовил на автомате, понимая, что теперь его смерть не принесет никакой пользы. И бежать не удастся — крепость находится на осадном положении. Горячая рыба в кляре легла по тарелкам вместе с томлеными овощами, рядом с ней на каждую порцию шла миска с остро-сладким фруктовым соусом. Вновь пришла та миниатюрная фурия с черными, как ночь, глазами и привела за собой обслугу. Но Дима, впрочем, как и Ильхами эфенди, никто не пригласил.

— Мы не пойдем к шехзаде? — спросил Дим, боясь спугнуть свою удачу. Если он не попадется на глаза технократу из Невского Синдиката, то еще поживет.

— А зачем? Кормить Селима или Мехмеда с ложечки? — усмехнулся старик. — Для этого у каждого из них есть гарем.

Дим выдохнул, буквально рухнув на табурет. Нервное напряжение, точившее его изнутри, ушло, забрав с собой и внутренний стержень. Только теперь он понял, как устал. Не физически, нет. Морально!

— Шехзаде Мехмед приглашает к себе Улус-бея! — голос черноокой наложницы прозвенел ручейком за спиной Дима. В любой другой момент Дим воспринял бы их встречу, как великое счастье, вот только теперь ее слова звучали для Гражданина Нового Ковчега приговором.

Глава 13

— Ты приготовил это? — высокий и сухой, как жердь, мужчина с солидной залысиной и аккуратными усами с бородкой. На конце его вилки был наколот кусок трески.

— Я, — произнес Дим.

— Ты умелый повар, Улус. И ты сэкономил своему хозяину изрядную сумму.

— Значит, я выиграл? — произнес брат шехзаде Селима.

— Мехмед, ты выиграл спор, — подтвердил технократ. — Следующая партия ховер-двигателей придет со скидкой в три процента.

Он вновь повернул голову к Диму:

— Что же до тебя, повар, — колени у Дима затряслись от ровного и спокойного голоса технократа. — За этот рецепт я готов заплатить тебе тем, чего не даст твой шехзаде Мехмед, — он усмехнулся и продемонстрировал на ладони золотую монету. — Это золотое приглашение на запуск «Танатоса». Боевого бота девятого поколения! Я все равно не попадаю на это мероприятие, а у тебя, Улус, останется сувенир из далекого доминиона Невский Синдикат. Лови!

С этими словами он бросил монетку Диму, который не сразу понял смысл сказанного и не смог поймать подарок. Золотой кругляш поскакал по паркетному полу и увяз в ворсе ковра. А Дим так и стоял, пытаясь осознать произошедшее. Наклонившись, Дим поднял пропуск и, наконец, смог заставить себя взглянуть в глаза технократа. Но тот уже и позабыл о присутствии талантливого повара, углубившись в дискуссию с шехзаде Селимом.

Вместо него к нему обратился принц Мехмед:

— Ты выполнил мое задание, Улус. Селим даровал тебе свободу, и я хочу, чтобы мой подарок был не менее щедрым. Проси! — благоволительно кивнул он.

Что попросить? Даже не задумывался об этом раньше. Ещё час назад он был уверен, что вот-вот умрет, но вот сейчас он стоит перед, наверное, самым могущественным из сыновей Баязида Пятого, перед эмиром Новой Персии, перед Мехмедом Завоевателем и не знает, чего просить.

Мне ничего просить, господин, — произнес Дим, кляня себя за то, что не подумал об этом раньше.

Шехзаде Мехмед рассмеялся, впервые за всё время:

— Селим, ты слышал? Твои подданные так счастливы, что отказываются от любого желания эмира! — а затем он вновь обратился к Диму. — Хочешь стать моим личным поваром? С Селимом я улажу этот вопрос, — тут же поправился он, увидев удивление на лице младшего брата.

— Если так, то скорее забирай дядюшку Ильхами, — произнес Селим. — Улус, не стесняйся, проси у Мехмеда что хочешь! Ну же, давай! Чего ты хочешь? Золота? Женщин? Земли? Мехмед богат, его гарем будет больше гарема отца, а Новая Персия — самый большой эмират в Салафе. Мехмед человек слова, он выполнит любое твое желание!

— Назревает ссора? — подначивая, проговорил технократ на чистом турецком. Кажется, они с Димом изучили одну и ту же языковую инфокарту.

Мехмед бросил очень нехороший взгляд на младшего брата. Было видно, что тот переходит черту, распоряжаясь владениями Мехмеда. Также было понятно, что это лишь защитная реакция: правитель Новой Персии взял на себя слишком многое, решив переманить чужого подданного без согласия Селима, и тот сторицей вернул ему должок, несмотря на возраст.

— Я хочу заниматься любимым делом, — негромко произнес Дим, но в звенящей от напряжения тишине его услышали оба брата. — Учиться строить роботы.

— Я могу выполнить твое желание, — кивнул Мехмед. — Через месяц, когда господин Антон-аль-Герц доставит комплектующие, в Новой Персии начнется строительство моего боевого бота восьмого поколения.

— Это будет только через месяц, и только когда я на Ифрите возьму Черный Утес! — вставил слово Селим. Юноша, вопреки традициям халифатцев не считался со старшинством шехзаде Мехмеда. — А у меня в ангаре стоит флагман нашего войска, могучий Ифрит!