— Нет, просто много работы, до отпуска лучше со всеми делами управиться и со спокойной душой… — Аркадий Георгиевич мечтательно закатил глаза, видимо, представляя себя сходящим по трапу самолета в оранжевых шортах, цветной рубашке, соломенной шляпе и в солнечных очках где-нибудь очень далеко отсюда.

— Мы поняли, — любезно закивал худой, будто китайский болванчик.

Аркадий Георгиевич нахмурился, глядя на подозрительные, словно наклеенные улыбочки своих подчиненных, на тихо плачущую в камере Диану, на пышущего ненавистью Кирилла, прильнувшего к прутьям решетки. В его взгляде мелькнуло нечто похожее на подозрение, мелькнуло — и исчезло, он решил отогнать эти мысли… В конце концов, он верит своим сотрудникам, а не первым встречным малолетним преступникам.

— Но вы с эти делом не затягивайте, — распорядился Аркадий Георгиевич. — Пообедайте и в путь, везти этих засранцев в город, я перед этим отзвоню в СИЗО и предупрежу, что вы везете наших знаменитостей… И смотрите, без глупостей! Никаких задержек по дороге, никаких разговоров и перепалок, не поддавайтесь ни на какие провокации! Ваше дело — отвезти обоих в СИЗО в целости и сохранности…

— Но против Дианы нет никаких обвинений! — со злостью прошипел Кирилл. — Почему вы держите ее в камере? Почему хотите везти в СИЗО вместе со мной? Ее там сразу же отпустят домой!

— А может быть, задержат как соучастницу вашего побега! — ввернул рыжебородый.

— Да, все очевидно, — кивнул Аркадий Георгиевич. — Девочка несовершеннолетняя, но подростки в нашей стране тоже несут определенную ответственность за свои поступки… Так, если я понадоблюсь, я в своем кабинете, но еще раз настоятельно вам рекомендую не задерживаться, нужно отвезти их как можно быстрее.

— Да мы даже обедать не будем, сейчас же соберемся и двинемся в путь!

Вся троица вышла в коридор на несколько минут.

— Кирилл… — рыдая, жалобно позвала его Диана.

— Я не позволю им причинить тебе вред, слышишь?

Диана устало закрыла глаза. Ей было очень страшно. Даже в самом ужасном сне ей не могло присниться, что полицейские попытаются ее изнасиловать. Это безумие в голове не укладывалось!

— Так, выходим-выходим! — открыл камеру Кирилла рыжебородый. — И без глупостей! Мы никого не будем обижать! Подумаешь, пошутили чуть-чуть с твоей сестренкой, попугали ее, и ты уже готов на нас броситься… Ай, нехорошо.

— Смотрю, Антоша уже проснулся и успел с тобой подружиться! — гаркнул толстяк, наблюдая за тем, как Кирилл медленно поднимается со скамейки и еле заметно кивает на прощание наркоману.

Диана от всей души надеялась, что Кирилл ударит кого-нибудь из них, сделает что-то безумное и освободит ее, ведь, как пить дать, они попытаются закончить начатое грязное дело… Но Кирилл снова послушно позволил защелкнуть на себе наручники, и сердце девочки упало: теперь он точно не сможет ей помочь. Ее запястья спустя мгновение тоже заковали в холодные обручи. Их вывели на улицу и посадили в ту же самую машину, на которой привезли. Сначала все ехали молча, словно набрав в рот воды; в воздухе зависло напряжение. Диана пыталась успокоиться: может, они и в самом деле больше не хотят насиловать ее? Однако буквально через несколько километров машина затормозила и плавно съехала на обочину.

— Зачем мы остановились? — ледяным тоном спросил Кирилл, уже зная ответ.

— Нам надо отлить, прогулять удава! — осклабился толстяк. — Чур, я первый! А ты, малышка, пойдешь со мной!

— Нет! — закричала Диана. — Пожалуйста, не трогайте меня, не надо, я прошу вас!

— Ублюдок! — заорал Кирилл, видя как толстяк хватает Диану за плечи и принудительно выволакивает из машины. — Сволочь, я тебя закопаю!!!

— Заткнись! — бросил через плечо рыжебородый.

Толстяк, тем временем, не обращая внимания на крики, подхватил брыкающуюся Диану и потащил ее в кусты. Когда машина с сидящими внутри рыжебородым и Кириллом скрылась из виду за густыми зарослями, толстяк бросил девочку со всего маху на землю. Она беспомощно упала на живот, больно ударившись о камень челюстью; изо рта потекла струйка крови. Захлебнувшись, Диана прокричала, что было силы:

— ПОМОГИТЕ! НА ПОМОЩЬ!

— Кричи сколько влезет, никто тебя не услышит… А если и услышит, то не придет на помощь — такой уж у нас народ — никому не нужны лишние проблемы… — самодовольно вещал толстяк, явно получая удовольствие от того, что девочка лежит у его ног, слабая и напуганная. Диана в ужасе услышала звук расстегивающейся ширинки и поняла: все, это конец.

— Ну что, малышка, развлечемся? — расхохотался он, когда лежащая на земле девчонка вновь забрыкалась. — Ой, вот только не надо этого! Ты же регулярно трахаешься с братцем, разве нет? Так что заткнись, и получай удовольствие!.. А теперь мы должны снять с тебя штанишки…

— Нет, пожалуйста, НЕТ! — почувствовав, как омерзительные руки легли ей на бедра.

— Не капризничай, деточка, нам с тобой будет очень… — толстяк резко замер.

Сначала Диана не поняла, что случилось, а потом увидела, как обмякшая туша без сознания упала рядом с ней лицом к лицу.

— Диана, все хорошо, я рядом, — как в тумане она услышала голос Кирилла.

— Господи… Как тебе удалось..? — она попыталась оглянуться.

— Не двигайся, я пытаюсь освободить тебя… готово!

Замок в наручниках щелкнул, и Дианины запястья обрели свободу. Девочка тут же оказалась в объятиях Кирилла.

— Сумасшедшие сутки! — выдохнул он.

— И не говори! — издала нервный смешок Диана, уткнувшись носом в его плечо. — Откуда ты взял это? — она указала на дамские маникюрные ножницы с закругленными концами, которыми он поборол наручники.

— Тот наркоман дал, — улыбнулся Кирилл. — За это я всю жизнь ему буду благодарен.

— А я всю жизнь буду благодарна тебе, — снова крепко обняла его Диана, нежно касаясь щекой его лица.

— Нам надо уходить, — шепнул ей на ухо Кирилл, — эти двое могут очухаться в любой момент.

Вцепившись друг в друга, они полетели сквозь заросли — благо, места были знакомые, вблизи от заветного оврага, а от него до бабушки с дедушкой — рукой подать.

***

— Ух ты, какая честь, Кристина, — открыв входную дверь, с порога изумленно охнул Тимур. — Какими судьбами ты прибыла в сие логово простых смертных?

— Я могу войти? — неуверенно спросила она.

— Пожалуйста, — распахнул перед ней двери Тимур.

На парне была простая серая футболка, домашние штаны спортивного кроя, плотно облегающие его крепкие мускулистые бедра, и Кристина непроизвольно задрожала, вспомнив, какой он красивый совсем без одежды…

— Эй, леди, вы раздеваете меня глазами, — усмехнулся Тимур, перехватив ее взгляд. — Я чувствую себя маленькой невинной девочкой, которую хочет развратить большой нехороший дядя!

Кристина даже не улыбнулась — в ее глазах стояли слезы. Она протянула руку и ласково погладила его по щеке.

— Хочу, чтобы ты выслушал меня, — одними губами прошептала она. — Знаю, ты не веришь мне, но, по-своему, я очень сильно люблю тебя. Может, эта любовь и не та, о которой все кругом мечтают, но это все, на что я способна. Я никого и никогда не любила так, как люблю тебя.

— Даже этого… Альберта? — иронично приподнял бровь Тимур, всем своим видом пытаясь продемонстрировать, что ее слова ничуть не тронули его.

— Даже его, — кивнула Кристина, ничуть не колеблясь. — Он был моим первым мужчиной, моей первой страстью, а ты… Ты моя последняя любовь. Самая горькая и самая желанная. Хоть мы и не соответствуем друг другу, я уверена, что уже не смогу так полюбить.

— Ладно, может, пойдем ко мне в комнату? — после неловкой паузы нерешительно произнес Тимур. Эти проникновенные признания совершенно выбили его из колеи.

— Ты один? — спросила Кристина, оглядываясь по сторонам.

— Да, мама ушла в магазин, — отрывисто сказал Тимур, наваливаясь задом на комод и выжидающе складывая руки на груди. — Так о чем ты хотела со мной поговорить?