— Дорогой, ох, я подвернула ногу, наступить больно, — как можно громче сказала я.

— Какая ты неловкая, — обняв меня за талию, он повел к диванчику у стены, где оставив меня, поспешил за льдом.

Мне же играть пришлось достоверно.

— У вас проблемы? — услышала я участливый голос Дима совсем рядом.

— Держись, подруга! — мысленно дала себе пинка и, сделав страдальческую рожу, подняла глаза на Величество. — Ох, Ваше Величество, простите, что не приветствую Вас, как положено, — как можно слащавее сказала я, — такая досада, ногу подвернула!

— Может, лекаря надо?

— Да, я вот лед принес, привяжем сейчас да домой отправимся, раз такая оказия случилась, — раздался голос Пола.

За Полом отчаянно жестикулировал кот, я послала ему умоляющий вгляд, он кивнул, куда-то свалил.

Димандан же, посмотрев на Пола, сказал:

— Я вас не знаю, представьтесь.

Пол, согнувшись в поклоне, ответил:

— Нереально Вашему Величеству знать всех простых купцов, Лехоз Турриш с супругой Синалией, из Буграса.

— Буграс, это на границей с Малишем?

— Да, Ваше… — и тут загремел Стёпкин голос, магически усиленный.

— А теперь для нашего Повелителя Димандана Лиардийского мы исполним шуточную песню, но в тему! Маэстро, пожалуйста, — он махнул лапой Косику, который держал прямоугольный музыкальный инструмент со струнами, кивнув, он заиграл, а котище запел: «Жил да был, жил да был один король».

Величество, заинтересовавшись, кивнул нам, отпуская, и пошел ближе к артистам, мы же с Полом одновременно выдохнув, потихоньку двинулись к выходу, я хромала, не забывая страдальчески морщиться, только в переходе я смогла успокоиться.

— Уфф, я на такие дела больше не подписываюсь!

— Зин, ты когда-нибудь поверишь, что вы с ним уже связаны? — вздохнул Пол, — ты же видела, сколько возле него висело гроздьями тирр, а он, мало того, что твою земную мелодию запомнил, так ёще и объявляют на всех балах её — «Любимая мелодия Повелителя».

— Не представляю я такого, слишком мы разные, нет никаких точек соприкосновения и не будет. А интерес у него возник из-за Арди, он видел, как сиял во время танца со мной его вечный сухарь, и чисто из любопытства хотел в танце понять, чем я так удивила Арди? Не скажешь ведь, что разговор был про малышей? Котенище вовремя успел, спас!

Пол засмеялся:

— Да, Степке ты теперь обязана! Но каков хитрюга, уже и песни поет, у Коськи и Дима с детства большая тяга к музыке, память на мелодии исключительная, они теперь из кота выжмут все, что он знает.

Детки мои удивили — в это время всегда видели сладкие сны, а сегодня таращили глазенки, сидя на руках у приехавших на побыв «ребятишков». Любава завертелась и запищала, увидев Пола, который засиял не меньше и тут же забрал её у Васи. Лучик же важно сидел у подросшего и вытянувшегося Вилика.

Девчушки, тоже повзрослевшие, полезли обниматься ко мне, на что мой сыночек недовольно закряхтел.

— Маленький, я немножко, обниму девочек, они ж тоже наши, а потом спать пойдем!

Любава уже заснула, но Лучика укладывать было бесполезно, это зеленоглазое чудо, не выпуская кулачка изо рта, и не думало засыпать. Теперь до Стёпкиного прихода спать не будет. Проверено! Куземины ребятишки начали рассказывать про теперешнее свое житье, всем троим нравилось учиться, получили похвальные листы, которые «завтра же в рамочках будут украшать самое видное место в горнице» — Кузема важничал.

Заскочил встрепанный кот:

— О, так и знал, ну чего тебе не спится? Женишься, я с вами так и буду спать? — Лучик загукал и потянулся к коту. — Да, подожди ты! Зин, меня там поклонницы чуть не разорвали на сувениры. После моего сольного выступления, одна уж очень сильно меня прижала к себе, а от неё воняло, какими-то мерзкими духами, полведра что-ли вылила на себя, нюхни меня, а то ребенок ещё отравится?

Нюхнула, но сыночка уже схватил кота, прижав к животу.

— Всё, неси нас спать, не отцепится ведь! — В кроватке кот начал мурлыкать и нежно лизать Лучика в щёку, приговаривая, — захребетник ты мой, мапа тебя очень любит, спи, давай!

— Вот жизнь, а? Мне бы карьеру начать делать, певческую, а я в няньки подался, — выйдя из детской, воскликнул кот. — Деточки, идите к дяде, обниму вас! Ай, хороши стали, Вилька, смотри, не дадут им доучиться, замуж разберут! Хотя мелкую уже разобрали, а Васюшка совсем невеста стала! — а увидев похвальные листы, выдал, — одобряю, это не лаптем щи хлебать!

А потом пошел подробный рассказ сольного выступления, восхваление себя, любимого.

— Ладно, завтра договорим, спать уже надо всем! — И, едва Кузема с ребятками ушли, — Пол, скажи-ка, это что за купец Лехоз?

— А ты почём знаешь?

— Да нечаянно услышал, как Величество пытал Арди.

— Нечаянно, значит, подслушивал?

— Не, ну никогда не промолчит, вот ведь… редиска… Мимо я проходил, когда он так небрежно у Арди спрашивал, чему тот лыбился? Наш же деда, не моргнув глазом, выдал: «понравилась платье, интересного покроя, затем заинтересовала женщина, не манерничала, интересно рассказывала про своих маленьких деток, их проказы. Вот и улыбался, вспомнив, какой ты был маленький». И дальше бла-бла-бла, не пальцем деланный, однако!

Пол засмеялся:

— Мудрец ты наш! Я же нисколько не соврал, назвав Величеству свое имя, только сокращенно: ЛеХоз — Лесной хозяин, моя маскировка под человека, неразличима даже такому сильному двухпрядному, а у «жены» в имени одну букву заменил, да и завтра мы с ней уже в Малиш перебираемся. Запланировано было ещё полгода назад, все чики-пуки, не подкопается даже Громодан, а в Малише ищи ветра в поле. Кстати, Зинуша, ты заметила, что у Лучика три прядочки другого цвета?

— Да, такие, темно-зеленого цвета. У нас в мире такого цвета бывают перья на голове у птицы водоплавающей — селезня, чем это грозит сыночку?

— Ты же видела, когда Дим расправлялся с той тварью, какие у него были прядки и силища какая от них шла? Это две, как и у Забавушки, а три — это намного сильнее и мощнее, сила будет проявляться в минуты опасности, и я не завидую тому, кто её спровоцирует. Да, ещё у Лучика уже есть дар — он распознает внутреннюю сущность людей, заметь, не ко всем идет на руки, думается мне, он только Стёпке будет прощать его вранье!

— А я и не вру, подумаешь, сочиняю, — пожал своими кошачьими «плечами», кот. — То, что Лученька уникум, знаю с рождения, я, между прочим, давно уже приметил его недовольную рожицу, когда я завир… э-э-э… сочинять много начинаю.

— И посмотри, как внучушка тянется ко всему, что растет, а после её тисканий дружно идет в рост? Ведь миф-цветок много лет сидел в земле и, не то чтобы цвел — не рос, как замер, а когда он зацвел да ещё разными цветами, это был знак, что детки зародились, ты ж, коварная, до последнего не говорила, что мальчик и девочка, я так и считал, что два мужика родятся.

— Мстя тебе, Пол, основательно положена была, вот попробуй ща при Лучике хотя бы недоговори, сразу определим.

Незаметно Стёпка стал очень востребованным, то в столицу мотался, то «здеся вершил многия дела», но одно оставалось неизменным — спать с Лучиком, иначе малыш плохо спал, днем был кислый, кот на него ругался. На что сыночек только крепче прижимал кота к себе.

— Любовь зашкаливает ко мне! — гордился котище.

В полгода у Любавы уже было четыре зубика, против двух Лучиковых, а неуёмная энергия не давала покоя, ползала шустро, постоянно куда-то лезла — Стёпкины котики ни на минуту не расслаблялись, если егоза была в манеже, обязательно умудрялась вылезти из него, а котики бдили. Их прибавилось, но отдать должное, «порядок блюли неукоснительно, от ить воспитание енеральское!»

Оба малыша обожали Муську, коняшка же преданно оберегала и охраняла их. И я свсем не удивилась, когда первые слова у малышей были — у Лучика — Тёпа, у дочки — Ля, ля, Поля, а потом надолго Пол стал — деда Поля!

Любава беспрекословно слушала только братика — стоило тому погрозить пальчиком и сказать: «Не, Ава, не!» — все, ребенок становился идеальным, ненадолго, но бывало. Топать начала она первая, Лучик был потяжелее и крупнее, но пошел и он дней через десять, вот тут-то мы дружно все взвыли — детки стали термоядерные, жить стало весело.