— Вот именно, что ухх! Мы пошли, у нас вино прокисает!
— Стойте, стойте, — замахал руками Юллис, — с этими эскизами увлекся, Зинуша, — он откашлялся, — мы всем нашим швейным домом поздравляем тебя с рождением и вот… подарок тебе… очень надеемся, что понравится… — Каллен торжественно занесла подарок. Я восхищенно выдохнула:
— Боже, какая красота! — Цвета молодой земной зелени, с проблесками, которые играли на ткани, как текущая вода под солнцем, платье казалось живым, все струилось и переливалось. — Бесподобно! Спасибо! Я в восторге! — я перецеловала всех, когда подлез кот:
— А меня? Фасон-то я придумал!
— Без тебя, ну, ни одно дело не обходится!
— Завтра ждем вас на торт, — пригласил кот всех, — а сейчас нам пора, платье мерить не дам, зависнешь тут до утра, мужики занятые, ждать долго не могут нас…
Мужики ждали в беседке за столом, уставленным всяческими напитками и закусками. Увидев меня, дружно вытащили из-за спин букеты, приятно так, когда цветы дарят, особенно редкие и в горшке, который преподнес, конечно же, Пол.
Антипа ахнул:
— Это ить редкость и ценность большая, мачорский ирион, он ить, как ты, Степ, скажешь, на вес золота! Ну, садитеся все, ужо остывает вся пища-то!
Сидели долго, пили мало, тостов зато произнесли много, отличился, конечно же, Степа, толкнувший большую речь.
И Таши, который коротко сказал:
— Ты у меня любимая сестренка навсегда!
Ближе к ночи пошли на «сурьёзные разговоры», Таши установил какую-то защиту, чтобы не слышно было наши речи.
— Ну что, Пол, ты кашу заварил, тебе и рассказывать.
Вздохнув и виновато посмотрев на меня, Пол рассказал суть дела, а когда Таши подтвердил мою беременность, настала тишина…
Первым вскочил и взорвался Антипа:
— От значицца как! Ты, — он ткнул пальцем в Степку, — друган, кореш, давно знал и молчал, а я как идиёт, верил тебе! То, что дитёнок будет, славно, ить дедом стану. А то, что скрыли энто, обида грызет!
Арди молча подошел ко мне, обнял меня крепко и долго стоял не выпуская, потом негромко сказал:
— Спасибо, у меня появился смысл для чего жить, я надеюсь, тоже дедом малыш меня будет считать?
— Короче, три деда, два дяди и один я, — подвел итог Степка.
— Почему ты не хочешь, чтобы Димандан знал про ребенка? — это Коська спросил.
Озвучила все свои доводы, присовокупив свою просьбу о клятве:
— Знаю, что вы не из болтливых, НО в случае какого-то форс-мажора, вы будете защищены от гнева Величества. Я надеюсь, он не узнает, но перебдеть надо. А с меня взятки гладки, да и будут к тому времени у него свои законные детки.
Так же ошарашила Арди тем, что в случае чего, ему доверяю заботу о малыше (так хотелось сказать малышах, но Пол заслужил, чтобы его пошантажировать) подробно объяснила, почему именно ему. Мужики сидели, переваривали, один Таши беззаботно улыбался.
Антипа покряхтев, покачав головой, выдал:
— Ить права ты во всем. Ладно, пусть Арди будет наиглавнейшим, но я не отказываюся быть вторым за ним, а мы со Степкою како вовремя подсуетилися, — он вытащил с полки какой-то сверток, — вот наш вклад в жизню малышовскую! Тута докУменты на твою долю в обущарском деле, ить мы, когда заказ делали на твою новомодную обувку во столице, сразу заключили с обущаром согласие — ты будешь ему новые виды обувок присылать, а он с продажи тебе треть отчислять в Банк Лиарда, все честь по чести, мы со Степкой кон-суль-тиро-валися како будет по закону. А то ить, родишь когда, надо и маладенцу и тебе на какую-то копейку жить, ты ить, прости меня, понял ужо, упёртая, не станешь просить чего-нить у всех нас, а тута твой приработок.
— Ох, торопыга, опередил нас! — Коська улыбнулся, — у меня для племянника тоже кой чего есть!
Мужики мои, оказалось, все, кроме цветов, приготовили мне подарочки: Арди перевел на меня гостинный двор в Тилье, Коська четверть доходов от бань в Унгарде, Пол приволок «душегубскую заначку».
— Короче, бедность нам не грозит, — подвел итог Степка.
— Обязуюся кормить тебя, как на убой, мужик должон родиться мужиком сразу, слабаков не надоть.
— Таши, что ты молчишь, что там с совместимостью? — Арди очень внимательно смотрел на рыжика. — Три четверти, это много больше, чем я предполагал, но риск остается. Я теперь твой личный лекарь, попрошу слушать беспрекословно, а вы все меня поддержите, иномирская сущность иногда взбрыкивает в тебе похлеще, чем Муська. А нам всем очень хочется маладенца дождаться и поняньчить, — он подмигнул мне, на том и порешили.
Словно подслушав, или время пришло, детки мои стали усиленно развиваться, живот выпер за неделю, и за месяц я сильно погрузнела, примерно на семь земных месяцев сейчас тянула, мужики по очереди заскакивали навестить, притаскивая всякую всячину.
Таши, морщась и кривясь, дал добро на посещение эффирской столицы, куда и пошли всей толпой, кроме Арди. Переход я перенесла легко, только вот немного напрягла погода. Даже не погода, а большая влажность, примерно как в наших Сочи летом, но встретившие нас у выхода из перехода Илиш с Анти, тут же усадили меня в местную карету, что ли, на магическом ходу, в которой было очень комфортно и не душно. Город за окном впечатлял — все постройки были из камня бело-розового цвета, щедро разбавленного местной растительностью. Огромные деревья давали много тени, под ними били ввысь струйки воды из небольших фонтанчиков, установленных повсюду, возле которых на резных лавочках сидели местные жители, напоминающие арабов, все в светлых одеждах, а вездесущая ребятня прыгала и играла возле фонтанов. Дорога начала подниматься в гору, и я, забыв обо всем, приникла к окну и замерла, восхищаясь открывшейся панорамой.
— Боже! Сказочно! — Анти, сверкая своими красивыми глазами, сказал:
— Это ещё не красота, вот поднимемся к Бастике, там будет красота, но это если ты не устала!
— Анти, когда б я успела устать, поехали, я ж теперь не утерплю.
На вершине пологого холма, что возвышался над городом, я только и смогла издавать нечленораздельные звуки, онемела от восторга. Город внизу напоминал… Боже, лотос! Именно раскрывшийся гигантский лотос пришел на ум для сравнения. От центра города — сердцевины цветка, отходили улицы лепестками, четко разделяемые деревьями, каждая улица заканчивалась какими-то ажурными постройками, а в дальнем далеке синел горизонт, нет не горизонт…
— Море! — У меня навернулись слезы на глаза… море, как же я соскучилась по нему!
— Обернися ужо, тута не хужеть краса! — Обернулась и опять застыла от восторга — теперь уже от созерцания дворца-храма. Не смогла подобрать названия сразу, стояла и, раскрыв рот, впитывала красоту этого великолепия. На ладонях огромного размера уютно уместилось ажурное здание и казалось, это чудо сейчас взлетит от малейшего дуновения ветерка. Розовато-лилового цвета, небольшое, с легким навесом, с загнутыми как у пагоды краями, оно манило и звало зайти внутрь.
— Я могу зайти внутрь этого чуда-чудного?
— Конечно, только на входе надо обвуки снять.
Мы двинулись к ступенькам на входе, где стояло много обуви, когда внимание привлекла выходящая из Храма девушка, явно имеющая лиардскую кровь — кошачий разрез глаз был только у лиардцев, вся такая миниатюрная, как статуэточка, нежная и изящная, она притягивала взгляды всех, вызывая чувство восхищения. Бывает же такая совершенная красота, подумалось мне.
Коська, шедший впереди, резко запнулся и замер, девушка тоже замерла, глядя на него. Впервые видела такое, казалось, весь мир остановился… и тут вышедшая вслед за девушкой женщина, тоже небольшого роста, но пышных форм, взглянув на Коську, вскрикнула:
— Косик? — затем перевела взгляд на Таши. — Ташик? Мальчики, это вы? — И взвизгнув как девчонка налетела на Коську, обнимая и расцеловывая его, а Таши, облапив обоих, тоже вопил:
— Саль, Саль, подруга ты моя любимая!
А возле красивейшей девушки, обняв её за плечи, стоял и улыбался, глядя на вопящих и обнимающихся друзей, седовласый мужчина, сзади стоял статный молодец, явно, сын. Наконец, они отстранились друг от друга, и Коська, посмотрев вокруг, сказал: