И снился мне остров Русский, и мой "Адмирал Казакевич", мои девочки. Вот все же было довольно неплохо! На кой черт я подписался на эту авантюру с сокровищами?

Когда я проснулся, солнце успело подняться довольно высоко. Пистолет, уже изрядно покрасневший от ржавчины, так и лежал под подушкой. А судно, судя по качке, продолжало плыть. Отлично! Корабль не разбился и меня никто не прирезал во сне! Одежда успела высохнуть, что тоже не могло не радовать.

Поднявшись на палубу, я обнаружил, что и этот треклятый остров никуда не делся! Его холмы возвышались на горизонте. Я абсолютно и совершенно исключил возможность, что это мог бы быть другой остров — силуэт Острова Сокровищ я не забуду никогда, до самой смерти.

Выругавшись, я пошел проверить охрану. Человек в арафатке был по-прежнему мертв. Не более, но и не менее мертвый, чем вчера. А вот Матвеев очухался, и смирно лежал на полу среди осколков посуды и прочего мусора.

— О, Димыч, какое счастье, что это ты! — прохрипел Макс. — Я-то думал, что этот одноногий черт вернулся на судно. Ну же, развяжи меня?

— Это еще с какого перепугу? — поинтересовался я.

— Ну как… я же всегда хорошо относился к тебе… мы же были корешами! Да, кореш, я чертовски рад тебя видеть!

— Это когда мы скорешиться-то успели? — усмехнулся я. — Когда вы на камбузе думали, как нас всех порешить?

— Ладно тебе, проехали. Много вас тут?

— Я один.

— Попить-то дай?

Отыскав целую кружку, я наполнил ее водой из бутылки. Надо сказать, при такой качке, это было нелегкое дело. Помог Максу сесть, и поднес кружку к его губам. Бандит, жадно глотая, осушил ее.

— Еще, — попросил он.

Мне пришлось наполнять еще две кружки, прежде чем Матвеев победил жажду.

— Так теперь ты тут босс? — произнес он.

— Я, — коротко ответил я.

— Ничего не имею против, — улыбнулся матрос. — Какие будут распоряжения?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Так далеко я не заглядывал. Планирование — вообще моя слабая черта.

— Думаю… — протянул я. — Думаю, открыть кингстоны и пустить "Скифа" на дно вместе с тобой. А самому вернуться на остров на катере. Как тебе такое предложение?

По лицу бандерлога пробежала тень ужаса.

— Может, у меня есть вариант получше?

— Говори.

— Как на счет запустить турбины, и вернуться на остров на "Скифе"? Был бы я цел — я бы сам все сделал, но с такой ногой…

Это предложение мне понравилось гораздо больше, но и причин доверять Максу у меня не было.

— Да брось ты! Представь, как ты будешь выглядеть в глазах капитана и остальных, если захватишь судно! Ты будешь героем! Меня можешь не опасаться — какой из меня боец с такой ногой?

— Согласен, — кивнул я. — Но, во-первых, на старое место мы не вернемся…

— Кто спорит? Спрячем корабль на севере острова.

— И, во-вторых, как только мы причалим — я передам тебя капитану. И пусть он решает, что с тобой дальше делать.

— Как скажешь, босс!

Некоторое время мы молчали. Я — смоля сигарету, положив руку на рукоять Стечкина. Макс — связанный, сидя на полу, оперевшись на стену.

— Ну? — нетерпеливо спросил он.

— Что — ну?

— Развяжи меня! Да не ссы, солдат ребенка не обидит!

— Ты — не солдат, — заметил я. — Ты — моряк.

— Да какая, к черту разница? У тебя железка, а я пустой. К тому же раненый. Кормить меня тоже с ложечки будешь? А если мне посрать приспичит?

Последний довод решил дело. Я распутал ремни и Макс попытался подняться на ноги. Получилось это у него далеко не с первой попытки — ноги затекли за ночь, да и рана давала о себе знать. Руки болтались, как плети, и мне пришлось растирать их, восстанавливая кровообращение.

— Какие будут приказания, командир?

— Для начала — давай отправим этого за борт, — кивнул я на труп.

Помощи от предателя было мало. Он едва мог ступить на больную ногу, и больше опирался на погибшего товарища, чем тащил его. Когда мы свалили бандита в море, солнце уже жарило вовсю, а остров превратился в точку на горизонте.

Еще около часа потребовалось на то, чтобы запустить турбины, прогнать их на холостом ходу, а только затем малым ходом начали возвращение на остров. Я стоял у штурвала, как заправский моряк, подруливая то вправо, то влево. Хотя рулить необходимости не было. Море — это ведь не дорога, где то кочка, то выбоина. Море — оно ровное. С едва заметной рябью от легкого бриза.

Корабль просто летел над волнами. Мелькали берега, меняясь с каждой минутой. Высокая часть острова осталась позади, и мы шли вдоль песчаной косы, на которой то здесь, то там росли редкие пальмы. Но скоро кончилась и она, и мы обогнули скалистый холм — самую северную точку острова.

Кошки уже не скребли у меня на душе из-за того, что я ушел в самоволку. В конце концов я сделал такое дело! Я захватил корабль! Один!

Я! Один! Захватил "Скифа"!

24. Макс

Мы без помех прошли от северо-восточной оконечности острова до входа в бухту на севере и встали на якорь. Фарватера у нас не было, так что разумным было бы подождать прилива, чтобы не посадить "Скифа" на мель. Времени в запасе было много, и мы сели перекусить прямо на палубе.

— Командир, — с усмешкой произнес Матвеев. — А ты крещеный?

Казалось бы такой простой вопрос ввел меня в ступор. Во-первых, я его не ожидал. А, во-вторых… да, меня крестили когда-то. Бабушка не к ночи будет помянута, в тайне от родителей, свозила меня в церковь, где меня и крестили.

Но, признаться, это был единственный раз, когда я был в церкви, и сам, конечно, ничего из того не помню. Помню только, что крестик, который дали мне в тот день, лежит в шкатулке в ящике стола в моей комнате в "Адмирале Казакевиче"… если, конечно, его никто не тиснул в ту злополучную ночь.

— Ну да, — ответил я. — А что?

— А я, знаешь, не крещеный. В то время как-то не принято было… так ты мне скажи, командир, вот Артур, которого мы скинули в море, он сейчас смотрит на нас, или нет? Вообще, рай и ад — это бабушкины сказки, или оно есть на самом деле?

— Ну… э-э…

— Я к чему все это веду… вот я половину жизни грабил и убивал. А потом я понял, что мертвых грабить гораздо проще. И вторую половину я убивал и грабил. Нет, были в моей жизни светлые моменты, которые приятно вспомнить… как мы кутили, ты бы знал! Сколько бабла мы просадили! Можно было бы всю Африку… да какую Африку? Весь мир купить пару раз! Но я не про то. Я вот про что. Радости в жизни, если подумать, я видел немного. И, если ад есть, я непременно попаду в него. Буду и там мучиться. Так в чем смысл? И при жизни хренова было, и после нее так же будет. Так на кой черт меня мама с папой родили?

Вот тебе анекдот. Хоронят старика. Седого, сморщенного. Закопали, памятник поставили, а на нем написано: жил 1993–1997. Ну, один из гостей и спрашивает — как так, всего четыре года, старый же совсем! А другой отвечает — э, так остальное время он не жил, а мучился!

— Э, друг, — покачал я головой. — Ты мне мозга не полощи. Тебя что, кто-то заставлял убивать, грабить и насиловать? Да нифига! Расскажи, что были лихие девяностые? А то я там не был! Бабло даже поднимать не нужно было, само в карман прыгало! Тачки с Владика и Хабаровска эшелонами шли! Мне двадцать пять, я и то успел! А тебе? Сорок пять, плюс-минус? Офицер ГРУ! И ты хочешь сказать, что пролетел, как фанера над Парижем? Ой, не чеши мне! Захотел легкого бабла, захотел торговать пушками в мировом масштабе? Получите и распишитесь!

И дело даже не в том, торговал или нет. Какая кому, к черту, разница, что происходит в Африке? Там на законодательном уровне запрещено совершать государственные перевороты чаще одного раза в сутки! Сколько бы в Африке человек не кончали — Китайцы в два, а то и три раза больше сделают. Лично мне глубоко похрену, кто там рулит — Могамба Первый, Пятый или Десятый. Дело не в том, чтобы украсть. Дело в том, чтобы сохранить! Посмотри на того же одноногого черта. Неплохо вложился, неплохо живет. А у Григорьева целый мешок бабла был.