— Теперь все, — подал знак Коваленко, — Можно начинать.

— Итак, начнем, — кивнул подполковник, — Благодаря нашей разведке, мы заполучили крайне важные бумаги Четвертого Рейха. В них указывается местоположение одного очень интересного объекта, называемого Хаммельбургом. Вы догадываетесь, к чему мы клоним? — бойцы кивнули, — Вот и замечательно. Суть плана вам расскажет Майор.

Боец, все это время склонившийся над картой, выпрямился, прокашлялся и, все так же низко, забасил:

— Всем, кто ещё не в курсе, Майор — это я, — он покосился на Вадима, — А теперь, ближе к делу. Объект, так называемый… как там его… в общем, Херольбург, так же является Сретенским монастырем. Наша задача — выбить оттуда фашистов. План разработан и утвержден. Все собравшиеся делятся на две группы. Одна идет под моим командованием, а другой командует Медведь, — Майор кивнул на двухметрового амбала, который стоял напротив, скрестив руки на груди, — Группа Медведя — отвлекающий маневр. В определенное время они начинают обстреливать главный вход в монастырь, тем самым отвлекая внимание. А моя группа прокрадывается с тыла и устраняет всех дееспособных фашистов. Их смена прибудет к десяти, так что мы должны обследовать территорию и взять периметр под контроль уже к шести! Чтобы случайно не скосить кого-нибудь дружественным огнем, у солдат Рейха на левой руке красные повязки. Не перепутать!

Группа Медведя: Черулин, Цветков, Александров и Кириллов. Все остальные — со мной. Моя группа, делимся на пары и идем с разных указанных точек. Точки выхода обозначены на карте. Встречаемся во дворах, за монастырем завтра утром, без двадцати пять. Выходите во сколько хотите, но чтобы там были к указанному времени! Штурм назначен в пять утра. Вопросы есть? Тогда вперед! Время на сборы у вас есть, расходуйте с умом! Все свободны!

Распределились так: Емельян с Губехой, а Вадим с Егерем. Оставалось взять доступные точки выхода на поверхность. Но Майор уже распорядился, и паре с новобранцем досталась самая ближайшая — лазейка в туннеле между Лубянкой и Чистыми прудами. Майор обосновал свой выбор так: новичок возможно неаккуратен, поэтому, чем ближе расстояние, тем меньше шума. Отправлялись с караваном, под прикрытием охранников. Снаряжение, патроны выдали почти сразу после собрания. Примерив орденский бронежилет, Вадим не отходил от туалетного зеркала длительное время. «Ну, как хорош! Ну, как сидит! Даже не верится — красуюсь в орденских доспехах!» — летали мысли в голове новобранца.

Распланировали так: обед, а потом сразу в путь. Решили отложить сон на время поездки. Отобедав, Вадим попрощался с двумя приятелями, пожелал им удачи, и вот они с Егерем выходят к каравану. Караван был небольшой, и особо ничем неприметен, так что подозрений у Красных не должен был вызвать. Да и выход на поверхность был легализованнее, чем у Емельяна и Губехи. Те, не пожелав выходить «цивилизовано и просто», выбрали выход через вентшахту, которой даже в планах не было. На такой выбор Майор лишь пожал плечами. Группа Медведя выходила же в полном составе с одной точки, с Чистых прудов.

Путь проходил и через Полис — государство, в котором человек не утратил свое достоинство и право называться хомо сапиенсом! Но ввиду того, что время было точно распределено, в Полисе решили не задерживаться, а так, одним глазом посмотреть, головой на дрезине повертеть и все. Это, в каком-то плане, разочаровало Вадима. Кто ж не мечтал походить по самым культурным станциям московского метрополитена. «Как там, в песне-то пелось… видно не судьба, видно не судьба…» — утешал себя сталкер мысленно.

На Полис, все же, удалось хоть глазком посмотреть. Почти предельно чистые платформы, никто не бухает, люди трудятся во благо общества, нет тунеядцев… здесь собраны самые творческие и трудолюбивые люди метро. Вот бы погулять хотя бы! И все же, нужно поспать немного. Ночка будет жаркой. После того, как конвой проехал Полис, Вадим уснул.

— Э-эй, — кто-то потрясывал Вадима за плечо, — Как тебя там… просыпайтесь, к Лубянке подъезжаем.

Вадим чуть приоткрыл глаза. Разбудил его мальчуган, сидящий рядом всю дорогу. Челнок, не иначе. Сталкер слегка потянулся, посмотрел на товарища — тот спал мертвецким сном.

— Рота, подъем! — жестко и громко сказал Вадим над самым ухом у Егеря. Эффект был ожидаем. Рейнджер чуть ли не подпрыгнул на месте, но лицо его тут же залилось дневной бодростью. Осознав, что приказ отдавал не Коваленко, Егерь с презрением посмотрел на умирающего со смеху Вадима.

— Шутки вздумал шутить? — возмущенно протянул рейнджер, — Ещё один Емельянов! Какого лешего ты делаешь?

— Да такого! Подъезжаем, — парировал Вадим, указывая на приближающуюся гермодверь Лубянки. Вот проехали блокпост. Вот въехали на станцию. Конечная. Рейнджеры сошли с дрезины. Посмотрели на время: два пятнадцать. Рано ещё для выхода. Со станции решили выходить в три. Заодно и время с запасом. Осталось решить вопрос: что делать целый час? Вадим захотел пройтись и осмотреть станцию — интересно же! Егерь не стал настаивать на другом, поэтому отправился вместе с товарищем.

Лубянка была под властью Красных, поэтому самое первое, что бросалось в глаза, — это присутствие красного цвета почти повсюду. Флаги, ковры, ленты, надписи, символика — все красное. Прямо как на Пушкинской… Неприятные воспоминания о том коротком, но столь ужасном времени нахлынули вдруг, и Вадим попытался хоть как-то от них отвлечься. Например, разговором по душам.

— Егерь! — позвал товарища Вадим.

— Чего?

— А ты до войны как жил?

— До войны… — рейнджер задумался, после непродолжительной паузы ответил, — В Перми я жил.

— Где-где? — не понял сталкер.

— В Перми. Ну, город такой есть, далеко от Москвы.

— Как тебя сюда занесло тогда?

— Да как… с классом на экскурсию ездили в Москву. Дня на три, что ли. И вот именно в эти дни и ударило. Мне тогда двенадцать лет было. Спаслись, да только я от остальных отбился, и потерялся. Сколько не искал — все без толку. Потом рос как-то сам по себе. Воровал, подрабатывал, приживался в новом мире. У меня и фамилия другая была. Но она мне очень уж сильно не нравилась, и я себе новую придумал. Затем прослышал, что где-то набор солдат происходит. Ну, и попытал я счастье свое. И вот, через какое-то время, в Орден пробился. Вот, в целом, и все… а сам-то как?

Разговор все-таки затянулся, и время пролетело незаметно. Когда рейнджеры сверили часы, стрелки показывали без пяти три. Пора! Бойцы двинулись к пропускному пункту на Чистые пруды. Показав приказ на пропуск, рейнджеры вышли со станции и отправились во мрак туннеля. За все то время, которое солдаты потратили на прохождение и обнаружние лазейки, не произошло почти ничего интересного. Разве что только у самой лазейки сидел падальщик, пожирающий пойманную крысу. Егерь цокнул языком, достал «Пернача» и, дав по мутанту короткую очередь, устранил чудовище. Затем, поднявшись по лестнице, рейнджеры вышли к узкому помещению с одной лишь дверью. Егерь подошел к двери, подозвал Вадима, и начал раздавать указания:

— Значит так, сейчас делаем следующее: на счет три я открываю дверь, ты входишь и осматриваешь помещение на наличие угроз. Если опасности нет, говоришь: чисто. Если есть — стреляешь. Понял? — Вадим кивнул, — Противогаз ещё только сразу нацепи на морду, там сразу поверхность.

Вадим натянул на себя противогаз, взял поудобнее «бизона» и, кивнув, встал напротив Егеря. Рейнджер сосчитал до трех, после чего оперативно поднял засов и распахнул дверь. Тихо это сделать не получилось, ввиду того, что дверь была ржавой и, поэтому в момент открытия раздался скрип, режущий уши. Вадим вошел в помещение, поводил из стороны в сторону стволом и, не обнаружив угрозы, пробурчал в проем:

— Чисто!

Егерь не заставил себя ждать. Захлопнув за собой дверь, рейнджер достал из вещь-мешка планшет с картой, сориентировался, и обратился к Вадиму.

Лазейка выводила во дворы, за несколько кварталов до монастыря. Вадим уже не ощущал таких же чувств, как при первом выходе на поверхность. Обстановка ничуть не изменилась: такое же серое небо, полумрак, и пустота. Луна еле-еле просвечивала через пасмурное небо. Так красиво. Егерь взял ВСК-94, размял плечи и скомандовал жестом «Вперед!», Вадим двинулся за ним.