В устах Кингсбери это прозвучало как обвинение.

— Вы что-то имеете против маленьких детей? Им ведь надо где-то развлекаться, верно?

— Парк вы можете оставить себе, Кингсбери, — успокоил его Уиндер. — Парк уже выстроен. Вот насчет площадки для гольфа и гольф-клуба я категорически возражаю.

— Так вы против гольфа? — спросил Кингсбери.

— Это сделка. Вы вольны согласиться или отказаться.

— Вы думаете, что можете меня запугать? Да в меня даже стреляли! И не кто-нибудь, а гангстеры. Профессионалы. — Кингсбери снова шумно высморкался.

— Я надеялся, что вы разумный человек, — сказал Уиндер.

— Послушайте, я сам знаю, как решить эту проблему с ребятами с севера. Я просто предложу им участие в этом проекте. Я имею в виду Зубони. Они начнут работать вместе со мной, и вскоре мы с ними станем друзьями. Вот увидите, как здорово мы заживем, когда братья Зубони будут поставлять для этого проекта черепицу, сухую штукатурку, трубы, сантехнику. — Кингсбери сиял. — Шантаж — это же мое хобби. Так что не вам меня шантажировать.

— Мне кажется, вы меня не поняли, — сказал Джо Уиндер. — Я не собираюсь обращаться к услугам бандитов. Я собираюсь использовать прессу.

— Господи, как вы меня напугали! — рассмеялся Кингсбери и, схватив телефонную трубку, попросил соединить его со службой безопасности. Джо Уиндер спокойно подошел к столу и выстрелом из пистолета разнес телефонный аппарат на куски.

На Кингсбери это произвело впечатление.

— Лунатик хренов, — пробормотал он.

Уиндер сел возле стола и спрятал пистолет в пушистых складках своего костюма.

— Представьте себе заголовки, которые появятся в газетах, — предложил он. — Представьте себе, что произойдет, когда газетчики узнают, что владельцем парка развлечений является бывший осведомитель-мафиози. Вы прославитесь, Фрэнки, обещаю вам. Возможно, интервью у вас будет брать даже Конни Чанг.

— Черт бы вас всех побрал!

— Не заставляйте меня портить другие предметы в вашем офисе, — нахмурился Уиндер. — Лучше поразмышляйте хорошенько. Вы получили банковские кредиты практически обманным путем, используя чужую фамилию и фальшивые гарантии. То же самое относится и к разрешению на строительство. Как только люди, которые давали вам деньги, прочитают о вас на первой странице «Уолл-стрит джорнэл», то накроется не только проект «След Сокола», накроется вся ваша жизнь, потому что ее остаток вам придется проводить в судах, где вы будете отбиваться от кредиторов. Каждый из них потребует свой кусок обратно. Это станет вашим концом, Фрэнки.

Теперь Кингсбери уже внимательно прислушивался к его словам.

— И еще одно замечание, отнюдь не последнее, — сказал Уиндер. — Не забывайте об уголовном аспекте этого дела. Насколько мне известно, ваш испытательный срок еще не закончился.

— Ну так что?

— Согласно положению об испытательном сроке, обвиняемым категорически запрещено в это время вступать в контакты с представителями уголовного мира и лицами, в отношении которых возбуждены уголовные дела. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что ваша служба безопасности состоит именно из таких людей. Вы сознательно окружили себя ими.

— У нас тут не Орландо, — сказал Кингсбери, — здесь не так-то просто найти хороших помощников. Если бы я выбирал работников так же придирчиво, как в Диснейленде, я бы никого не смог найти. Что, прикажете набирать мормонов?

— И тем не менее вы нарушили законы, выбрав самых закоренелых преступников.

— Почему было не дать этим людям еще один шанс? Ну ладно, возможно, в случае с Педро это действительно была ошибка. Я не знал, что он наркоман.

— Что сделано — то сделано, — сказал Уиндер. Он обмахивался свободной лапой, в костюме было страшно душно. — Фрэнки, эту проблему вы будете решать с органами, которые следят за надлежащим соблюдением законности. По правде говоря, я не удивлюсь, если они запрячут вас за нарушения на шесть-восемь месяцев в тюрьму. Говорят, сейчас в тюрьмах заключенным разрешают играть в теннис. Вы умеете держать ракетку, а?

На Кингсбери было жалко смотреть. Он задумчиво водил пальцем по своей знаменитой татуировке.

— Уиндер, — наконец сказал он, — в чем конкретно заключаются ваши проблемы?

— Моя главная проблема в том, что вы собираетесь отдать часть прекрасного острова в распоряжение денежных мешков, которые хотят погреть зимой свои толстые задницы на теплом солнышке. Вы не придумали ничего лучше, как заполучить под эти цели последний уголок дикой природы на островах. Вы снесли огромный кусок девственного леса совсем рядом с национальным заповедником. Вы готовы уничтожить единственный сохранившийся в Северной Америке коралловый риф. По-видимому, именно туда вы планировали отвести канализационные стоки…

— Нет! — закричал Кингсбери. — Все стоки должны были откачиваться в специальные резервуары. Мы выбрали самые современные технологии.

— Воображаю себе, — усмехнулся Уиндер, — как поплывет по лазурным водам дерьмо ваших миллионеров.

Кингсбери покраснел и сжал кулаки.

— Вы считаете, что если я соглашусь на вашу чертову сделку, то будет одержана большая победа в деле охраны природы? Вы думаете, вас наградят за это медалью?

— Нет, я не строю никаких иллюзий, — улыбнулся Уиндер. — Меня просто устраивает такой вариант, что в мире будет одной площадкой для гольфа меньше. Вот и все.

— Но ведь вложены огромные деньги! Миллионы! Я их потеряю, если подпишу эту бумажку.

— Я все улажу, не беспокойтесь.

Кингсбери кипел. Он с ненавистью смотрел на пресс-релиз, составленный Чарлзом Челси.

— Вы никогда этого не поймете, — сказал Уиндер, — потому что вы родились не в этих краях. По сравнению с вашей родиной тут всегда будет райский сад. Даже если уничтожат птиц и бабочек, все равно Флорида будет выглядеть лучше, чем ваше Толидо холодной зимой.

— Это точно, — усмехнулся Кингсбери.

— Не пытайтесь, все равно вы ничего не поймете, Кингсбери. Просто меня уже достали мерзавцы, которые приезжают сюда и гадят, гадят, гадят. Лично против вас я ничего не имею.

Ни с того ни с сего Кингсбери перевел разговор на другую тему:

— Здесь когда-то жил человек, которого звали Джек Уиндер. Он был одним из самых крупных застройщиков на побережье Флориды, я тогда недвижимостью на берегу еще не занимался.

— Это был мой отец, — сказал Уиндер.

— Что? — воскликнул Кингсбери. — Мне послышалось?

— Джек Уиндер был моим отцом.

— Тогда что же вы делаете, черт бы вас побрал? Кусаете руку, которая вскормила вас? Оскорбляете честь фамилии?!

— Все зависит от того, с какой стороны на это смотреть.

— Да, я постоянно про это слышу, — хмыкнул Кингсбери. — Мы должны сберечь природу, мы должны закрыть границы. Эгоизм — вот что это такое!

— Может, и так, — сказал Уиндер, — но я хочу продолжать ловить рыбу на этих островах. Я хочу, чтобы будущей весной в этих водах снова водилась рыба.

Кингсбери выпрямился в кресле и вдруг заговорил, энергично жестикулируя:

— Сюда приезжают туристы, им ведь тоже хочется поиграть в гольф! Мать идет с детьми в парк развлечений, отец идет играть в это время в гольф. Что тут плохого, я не понимаю!

Уиндер молчал. Кингсбери отчаянно вопил:

— Что вам не нравится? Восемнадцать жалких лунок, больше ничего! Никакого преступления я не вижу! То же самое сделали в Диснейленде. Если есть земля, ее надо использовать. Это же Флорида, черт бы вас побрал!

— Но так не должно быть, Фрэнки.

— Значит, вы живете не в реальном мире, а в какой-то стране грез. Это не страна Оз, мальчик, и здесь нет волшебников, которые сделают за одну секунду все как прежде! У нас тут нет дорожек из желтого кирпича, у нас тут зеленые площадки для гольфа. Все просто. Говорить не о чем.

Но Джо Уиндер остался при своем мнении.

— Думаю, что скоро в газетах появится ваша фамилия, — заверил он Кингсбери.

Кингсбери, хмурясь, подумал об аршинных заголовках на первых страницах газет и о тюрьмах со строгим режимом.