Не знаю, что послужило тому причиной, но бедолага дернулся, как от удара электрического тока, а потом рухнул на землю. Великаны на это никак не отреагировали, «самка» осторожно подняла свое чадо на руки, и семейная чета вновь скрылась в джунглях.

Учитывая, что сейчас на площади собрались все туземцы без исключения, я тут же устремился за тем заветным инструментом, который очень пригодится в хозяйстве — лопатой. О том, как заниматься земледелием не имея никаких культур я понятия не имел, потому решил даже не забивать себе голову на этот счет. Вероятно, удастся раздобыть семена у местных, но что-то совсем не было желания. Помимо лопаты я успел стащить несколько кувшинов, каждый на литра полтора. Еще кусок ткани, которым они настилали землю, чтобы разложить там еду. Отступал так, чтобы не осталось явных отпечатков ног, по траве и далее в джунгли.

Кажется, все прошло успешно, но теперь вопросов стало еще больше, хотя их всех и можно было заключить в один, более объективный: что вообще происходит?! По дороге назад я пытался хоть приблизительно определить, в какую эпоху могли происходить такие странные события. Были некоторые антинаучные обсуждения останков великанов. Доверять им не было никакой причины, но и полностью отказываться от вполне очевидных истин тоже было глупо. Землю населяло множество цивилизаций. Останки, что были найдены в мое время, относили к возрасту около сорока тысяч лет. Но ничего ведь не мешало жить им и гораздо раньше. Очевидно, что все это противоречит теории Дарвина, но черт побери, почему весь фундамент знаний о происхождении человека так легко возложили на теорию? Совершенно забывшись в этих мыслях, я едва не полетел вниз, в последний момент ухватившись за лиану.

VII

Хотя тропу наверх я проходил уже не раз, смелости от этого не прибавилось. Даже не представляю, как некоторые люди живут со страхом высоты. Я, конечно, тоже не смельчак, но перебороть себя могу. С одной стороны это было дико неудобно, тратить около часа на то, чтобы покинуть свой «дом», но с другой — прекрасное укрытие, которое легко оборонять от двуногих врагов. Когда мы с Крысом оказались в лагере, встретили нас без особого энтузиазма. Я заметил, что мое племя вообще особой эмоциональностью не отличалось. В основном они бродили по побережью, иногда ели, пили. Охотники не занимались ничем полезным ввиду того, что еды хватало с запасом. В ближайшее время я планировал это исправить.

— Салют, бездельники! — крикнул я, подняв над головой два кувшина. — Ну что, не рады вождя видеть, ублюдки?

Эффект оказался крайне неожиданным. Сначала дикари оцепенели, выпучив глаза на добытую посуду, а потом загомонили и замахали руками. Причем радости в этих действах не наблюдалось. Скорее, откровенный страх. Зло сплюнув, я позвал старейшину, решив хоть как-то выяснить, в чем тут дело?

Через какое-то время старик догадался, что я не вижу никакой угрозы. Принялся объяснять. Указал пальцем на орнамент, потом на свою грудь и виски, что-то вкрадчиво произнес. Я непонимающе развел руками. Тогда дикарь подобрал на берегу палку, начертил ею какие-то узоры на земле. В нескольких точках указал на небо, затем на земле, в узлах своего рисунка. Я понял, что это какая-то звездная карта, но причем тут были кувшины, которые я принес, разобрать не смог. Но старик не останавливался. Он подошел ко мне вплотную и указав на солнце, прочертил по небу его путь к закату. Закрыв глаза ладонями, словно рассеял эту темноту повсюду. Я понял. Он все расскажет после наступления ночи. Кивнув, указал на посуду, разведя руками. Как бы спрашивая, так что же делать? Ответа не последовало.

Поразмыслив, я пришел к выводу, что пить из нее не будут, пока есть орнамент и какие-то письмена. Взяв один, подошел к воде и несколько раз провел мокрой ладонью по глиняной поверхности. Хоть и слабый, но результат был. Тогда я зачерпнул прибрежного песка и принялся за дело. Всего-то через минут пятнадцать кувшины были лишены всякой атрибутики. Теперь предстояло позаботиться о холоднике. Вернувшись к уже примеченному проему в скале, я воткнул лопату в грунт. Дело шло споро, за час выкопал яму на метра полтора в глубину. Дно застелил сухими листьями папоротника, слышал что он хорошо впитывает влагу. Затем, вместе с парочкой помощников, стащили в одно место все добытое и подсушенное мясо. Так же не поленился сходить в пещеру к холодному источнику и набрал воды. Соорудив из тонких кольев и стеблей крышку, осмотрел результат труда. Вполне приемлемо.

И тут вспомнил про того броненосца, что имел честь встречать новых гостей. С тех пор он так ни разу и не попался мне на глаза. Видимо, слишком глубокой оказалась травма. Нужно было более внимательно исследовать доступный участок джунглей, мало ли кто тут может обитать?

Выбрав парочку охотников посноровистее, приказал следовать за собой. Весь путь, как мог, расчищал от зарослей, чтобы в следующий раз идти было легче. Штык-нож не мешало бы заменить на мачете, но где его сейчас взять?

— Вы же хлебальником не щелкайте! — проинструктировал я своих, — Смотрите в оба.

Указав пальцами на глаза и ткнув этими же пальцами в джунгли, получил согласные кивки. Может быть и поняли. Уже к полудню я изнемогал от жары, но виду старался не подавать. Аборигены, более привычные к тропическому климату, моих тягот не разделяли.

Зато удалось найти еще один ручей с пресной водой. Так же едва не нарвались на выводок хищных цветов. Жуткие мясистые пасти хоть и не проглотили бы человека, но отравить могли на раз. На всякий случай взял копье, добытое у индейцев и вырубил весь этот кошмар. Также нашлась небольшая поляна, усыпанная грибами. Спросил у охотников, можно ли есть, те пожали плечами.

Так до вечера и дожил, изучая собственные угодья, но странного зверька не встретил. Не то, чтобы он был мне нужен, но такое миролюбивое животное явно может пригодиться в хозяйстве.

А потом настало время ночных посиделок. Развели небольшой костер, я соорудил вертел, решив побаловать дикарей жаренным мясом. И хотя без соли все это выглядело весьма постно, племя ртом не кривило. К тому же, моя будущая наложница откуда-то достала каменную чашу, совсем небольшую, но достаточную для того, чтобы растолочь в ней сухие листья неизвестного мне происхождения. Но учитывая, что их потом подожгли и сладковатый дым очень скоро наполнил пространство какой-то неуловимой магией, назначение процесса понял.

Так, под треск сучьев и ночные звуки леса, я с головой погрузился в странное деяние, которое устроил старейший из племени. Его желтые пальцы неустанно чертили на небесах узоры, вкрадчивый голос вещал о чем-то таком, что невозможно постичь самому.

Я смотрел на его силуэт, очерченный бесподобно звездным небом и никак не мог понять, неужели вселенная когда-то была так близка к нашей планете. Знакомые созвездия утопали в сияющих океанах небесных тел, которые мне никогда видеть не приходилось. Было видно, как медленно и торжественно проистекает млечный путь, как крупные звезды-горошины размеренно мерцают в глубокой синеве ночного неба. Все это, вкупе с гипнотизирующей речью старейшины, погрузило меня в транс…

Не я сам, но мой взор терял всякие границы, расширялся. Мозг не воспринимал картину так, как прежде. Все звездное небо я мог видеть, словно глаза мои были рассеяны по земле и видели всё, видели одновременно. С невообразимо глубоким спокойствием созерцая космический механизм, я совершенно ясно осознал всю тщетность своих попыток вернуть жизнь в прежнее русло. Все это бессмысленное барахтанье — лишь растерянность. Подобно муравью, я пытался из общего хаоса кристаллизировать хоть какой-то клочок порядка. И конечно же, все эти попытки обречены на провал. Если не остановиться прямо сейчас, если не бросить былые затеи, то вселенная попросту сотрет меня, как ненужный винтик, упавший в густую листву. Ветер и дождь смоют жалкие попытки обустроить быт так, как я привык его видеть. Но голос старика на этом не останавливался, он поднял меня выше и вот уже видны холодные вершины пирамид, там на востоке. И очень далеко на западе. Они были всюду, где планета порождала невидимый глазу магнитный узор, пирамиды накапливали и преобразовывали такую энергию, о которой неизвестно ныне, неизвестно будет и много тысяч лет спустя. И вдруг, меж этого хаотичного нагромождения, я с замиранием сердца распознал глубинную закономерность. Все стало так до смешного просто и ясно: вот же звезды, вот их отражения, здесь нет никакой ошибки, точность превышает все доступные системы счисления! Истина породила источник тепла и света в душе, я уже готов был кричать, что все понял, а потом… Очнулся.