В какой-то момент пирамида плавно опустилась на пол и застыла. Цилиндры, служившие чем-то вроде ног, разошлись в разные стороны, увлекая на себе равные доли каменного монолита. Внутри него я увидел яйцевидный черный блок. Он был настолько черен, что казалось, впитывает свет вокруг. Наблюдать его мне позволили несколько секунд, затем «яйцо» с едва уловимым шорохом ушло вниз, в тоннель. Конструкция собралась вновь и воспарила к самой вышине, где я ее почти не различал на фоне неба. Даже странно, что здесь все не было завалено костьми животных и птиц, которые вполне могли по глупости свалиться в этот гротескный колодец. Вероятно, там, наверху, предприняли меры предосторожности.

Обогнув зал вдоль стен, я вышел в еще один тоннель. Скорее всего, пока пирамида не опустится ниже, потоки воздуха мне не грозят. Еще через час оказался у круглой шахты — точной копии той, которая спустила меня вниз. Забравшись на платформу, с облегчением почувствовал, что она поднимается. Порядком утомившись от всех этих подземных чудес, я хотел оказаться в тесных объятиях жаркого леса. Но ситуация оказалась не такой уж радужной. Поскольку через некоторое время разглядел, что над моей головой еще одна платформа, которая неумолимо приближается. Сразу представилась картина, как меня аккуратно расплющивает сотнями тонн гранита и на этом заканчивается великая эпопея путешественника по времени.

Когда до каменного монолита оставался с десяток метров, сближение остановилось. А если точнее, обе платформы двинулись вверх. Вспомнилась детская игрушка с двумя магнитами: если повернуть их друг к другу нужными гранями, то они отталкиваются. Невольно восхитился этой идеей для лифта. Ведь действительно, трос может оборваться, механизм отказать. Зато тут максимально надежный механизм. Осталось только догадаться, почему механизм реагирует на появление человека и движется в нужном направлении?

Оказавшись, наконец, в главной шахте, я осмотрелся. Прямо напротив такой же круглый тоннель, в котором должны были находиться оставленные дикари. Колею не перепрыгнуть и не перелезть. Остается только одно — подниматься на поверхность. Там уже, сориентировавшись на местности, перейти на ту сторону шахты и вновь спуститься вниз. Простой план я тут же принялся приводить в исполнение. Правда, совсем забыл, что наверху ночь. В таких условиях точно не следовало рисковать.

Заночевал там же, на голых камнях, поутру вышел наружу, обнаружив, что пирамида здесь всего одна. Видимо, сюда подражатели не добрались. Прикинув, в какой стороне должен быть вход в главную шахту, двинулся в путь. Идти оказалось крайне тяжело. Здесь джунгли оказались практически непроходимыми, местами даже прорубался томагавком. Потратив на путь час, а то и больше, добрался до пирамиды, нос к носу столкнувшись с, кто бы мог подумать, пурана! Этот был чуть старше того ребенка, что испоганил мой Кольт, но судя по количеству атрибутики в виде бус и ожерелий, уже достиг определенного успеха. Некоторое время мы стояли напротив друг друга, я — размышляя, что делать дальше, а он — растерянно бормоча себе что-то под нос.

Так бы и было, не ткни он в мою сторону своим мясистым пальцем, да не заверещи что-то неразборчивое. И тут я понял, что этот высокий визг с хрипотцой очень даже мне знаком. В руке великана-подростка была какая-то палка, относительно меня являющаяся бревном, вот ею-то он на меня и замахнулся. Ловко нырнув в кусты, я двинулся в обход пирамиды, намереваясь заскочить туда при первой же удобной возможности.

Так и вышло. Пока сопляк-переросток метался по джунглям, я спокойно спустился вниз и, чувствуя себя, как дома, вскоре добрался до несчастных дикарей. Встретили они меня криками радости, недоумения и страха. Даже Крыс подошел поближе, злобно крякая свои первобытные ругательства. Я их понимал. Без меня они проторчали тут около суток, наверняка хотят есть и пить. Да и вряд ли им удалось тут поспать.

Правда, кое-что мне не давало покоя. Неужели это действительно был тот самый пурана, только заметно повзрослевший? Да и по всем ощущениям, он меня узнал. Была некая нелогичность во всем этом, какая-то странность. Решив оставить эту задачку на потом, я провел племя под землей еще несколько километров, прежде чем мы поднялись наверх, к очередной пирамиде. Эта, как и предыдущая, была одинока и заброшена. Видимо, великаны добрались далеко не до всех шахт, но не прекращают разведку до сих пор. А это, в свою очередь тоже кое-что значит…

Глава 3

I

Остаток дня провели на одном месте. Поскольку в следующую вылазку я решил совершить марш бросок. Уж очень мне было интересно, насколько далеко простирается главная шахта? Тем более, что я был полностью уверен, что там уже не встречу пурана.

Сказано — сделано. Мы шли по мегалитическому тоннелю, освещенному фосфоресцирующим мхом. Один за другим, оставались позади проемы и технические коридоры, как я назвал те шахты, что ведут к лифтам и странным комнатам со знаком анка. Колесо пронеслось мимо нас четыре раза, прежде чем наступило хоть какое-то изменение. Первое — шахта постепенно опускалась вниз, а второе — закончились места, где я мог бы подняться на поверхность. Устроив тут небольшой привал для племени и перекусив собранными на поверхности фруктами и орехами, я принялся продвигаться дальше. Еще несколько километров пришлось идти по пологому склону, после чего, кажется, я достиг того, что искал.

Город. Я мог поклясться, что это был именно город: под естественным пещерным сводом располагались сотни каменных строений различной конфигурации. Были тут и пирамиды, и кубы, и цилиндры. Практически бессистемно, они занимали довольно большую площадь. Здесь освещение казалось особенно ярким.

Колесо же продолжало свой путь над всей этой какофонией геометрии. Для этого был воздвигнут мост, по старому обычаю не имеющий опор. Куда оно двигалось дальше, я не знал. Да и не это сейчас занимало меня, ведь, оглушенный восторгом, я уже шел меж домов, не имеющих ни окон, ни дверей. Все здесь выглядело какой-то декорацией, картиной художника абстракциониста. У большого, идеального куба я заметил что-то похожее на крыльцо и решил попробовать войти. Мало ли, тут присутствуют те же механизмы, что и у платформ в шахтах?

К сожалению, не сработало. Сколько я не топтался на гранитных ступенях, которые опять же не предназначались для обычных людей, никакого результата не достиг. Дикари с любопытством озирались по сторонам. Их такие пейзажи тоже впечатлили. Что хорошо, они уже не паниковали, не боялись. Разочаровавшись, я отправился дальше. В центре города я приметил высокий шпиль, который наверняка имел какое-то значение.

Добираться до него пришлось около часа. Вблизи он оказался намного больше, восьмигранный, макушкой он, казалось, упирается в самые своды. Что удивительно, имел он входы на каждой грани. Потому я вошел внутрь, в зал двадцать на двадцать метров. В центре зала сразу увидел восьмигранную платформу, парящую над полом. Поскольку не трудно было догадаться, что все это значит, я позвал племя, собрав их тут же.

— Ну что, народ? — начал я вдохновляющую речь, — Ждите тут, скоро буду. — решив сделать какой-то символический жест, я также положил у их ног томагавк. — И не паниковать!

Вряд ли он мне пригодится там, где главным моим врагом является неизвестность. После чего, ловко вскочив на платформу, я ощутил легкий толчок и поплыл вверх.

Подъем продолжался минут десять, потом восьмигранный диск аккуратно вошел в соответствующий паз и застыл. А я впервые получил возможность наблюдать письменность древних. Стены, от пола до невообразимой высоты потолка, были испещрены черными знаками. Они смотрелись несколько футуристично на белом камне. Такая картина больше подошла бы для сцен из Звездных Войн. Также, у каждой стены я заметил небольшие прямоугольные плиты. Скорее всего, они служили уже для того, чтобы оставить скрижали мудрости в этом шпиле. Но, забравшись на такую плиту, я не получил никакого эффекта. Несколько обескураженно, я спрыгнул на пол. Рассмотрел каменную глыбу со всех сторон. Кажется, никаких знаков не имелось. Тогда я залез вновь и осмотрелся тут. Пришлось знатно напрячься, чтобы заметить некую разметку — тонкую линию, ложбинку, что расчерчивала на платформе довольно сложную фигуру, которую мне было трудно описать. Походил в одну сторону, в другую — ничего.