— Давай, Старлей, не стой! Тащи Рыбкина сюда — будем думать, что с ним делать!

— А? — пискнул Сенцов, чувствуя себя посреди кают-компании расплющенной вдрызг медузой.

— Бэ! — сдвинула брови Звонящая вновь нацелив под сенцовские ноги свой грозный пистолет. — Я эту ситуацию начала оценивать с того момента, как ты припарковался!

В глухом молчании, которое повисло под высоким белым потолком кают-компании — поперёк Звонящей боялся сказать даже Бисмарк — её слова звучали, как молот, который, ударяя по голове Сенцова с бешеной силой, уже вколотил его по колено в пол.

— А… — больше Сенцов ничего не смог из себя выдавить — только зажал рот ладонями, чтобы не изрыгнуть при всех дебильное «че-че» или «ку-ку» — и выпрыгнул за дверь из-под огненного взгляда свирепой начальницы, который его, беднягу, уже почти испепелил.

За дверью глупо торчал Рыбкин и Сенцов с размаху едва не сшиб его с ног.

— Кажется, они тебе не рады? — осведомился Рыбкин, пережёвывая жвачку, которую обнаружил в кармане своих дарёных джинсов.

— Топай! — жёстко пихнул его Сенцов, в закипающем мозгу которого страх перед Звонящей превращался в небывалую свирепую ярость. — И не жуй мне тут коровой, а то пристрелю!

— Нервный! — пискнул Рыбкин, случайно проглотив жвачку, и буквально влетел в кают-компанию, споктнувшись о порог и едва не растянувшись на блестящем чистотою полу.

— И в какой бокс мне тебя поместить? — задумчиво изрёк Репейник, покинув своё место на диване. Словно коршун над зайчонком закружился он вокруг Рыбкина, а из-под его очков сверкали глазки учёного-психа.

— Эй, я пока ещё живой! — отпихнул его Рыбкин, жалея, что вообще ввязался со своей базукой и дурацкой бравадой, которая больше смахивает на кретинизм.

— Ну, это как сказать! — жутко хохотнул Репейник, размышляя, очевидно, над тем, каким же сверкающим страшным инструментом он будет трепанировать Рыбкину череп?

— Отставить! — изрыгнула Звонящая, как настоящий дракон, и взглядом отправила Репейника назад, на диван. — Сначала мы внимательно выслушаем Старлея и решим, что делать с ним, а потом уже перейдём к Рыбкину!!

— Посади его в бокс! Он сегодня нервный! — фыркнул Рыбкин и отошёл ото всех подальше.

— Старлей! — Звонящая решила терроризировать Сенцова, а Сенцов пожалел даже о том, что не расквасил игрек-тачку вдребезги о пальму и не взорвался вместе с ней.

— Ну… — неопределённо начал Сенцов, переминаясь с одной ноги на другую.

— Баранки гну! — тихонько хихикнул Красный, но тут же заглох, потому что Звонящая подняла кулак.

А Сенцов кроме «Ну», не знал, что сказать… Не может же он признаться, что просто купился на приманку Траурихлигена и подарил ему и воскреситель, и свою игрек-тачку… А где Теплицкий прячет свой новый бункер — так и не узнал, хотя и провёл там целых десять минут — отвратительных минут…

— Давай, давай! — подгоняла тем временем Звонящая, крепко сжав рукоять пистолета. — Время не резиновое!

— Могу воспользоваться сканером памяти! — влез Репейник, и Сенцов почувствовал, как чешутся его кулаки… Так бы и врезал по очкам… и по почкам.

Но, нет, бить Репейника не имеет смысла, и врать тоже нельзя… набрав в лёгкие побольше воздуха, словно бы собрался нырнуть в воющую бездну, Сенцов решился вывалить Звонящей правду.

— Ну, ты и «молодец»! — угрюмо фыркнул Красный и даже отвернулся к иллюминатору, за которым зеленели джунгли и беззаботно порхали глупые экзотические птицы.

Бисмарк только вздохнул и тоже уставился в иллюминатор, а Звонящая стукнула кулаком по журнальному столику и свирепо выплюнула:

— Игрек-генератора на тебя нет! Чёрт, жаль, шеф не санкционирует!

— Ребята! — примирительным тоном изрёк Репейник и вновь принялся курсировать по кают-компании, как преподающий профессор. — Наш с вами Старлей из-за личностного гибрида стал таким тупым! Я вчера проверил все параметры и пришёл к выводу, что гибрид надо срочно удалить из мозгов Старлея, а то он превратится в гриб!

— Старлей! — тут же пристал к обалдевшему Сенцову Красный. — Чего ты молчал про гибрид-то?? Я вот уже ненароком подумал, что ты мне не друг!

— Я… боялся, — честно признался Сенцов, решив, что ему больше нечего терять… А что можно ещё потерять, когда тебя собрались аннигелировать в игрек-генераторе??

— Чего боялся-то? — хохотнул Красный и ненавязчиво обнял Сенцова за плечи, собираясь куда-то повести — наверное, в игрек-генератор.

— Превратиться в гриб… — пробормотал Сенцов, подспудно чувствуя, что гриб — это для него ненаихудший выход: живой, всё-таки, хоть и неподвижный и безмозглый… А Сенцов тут скоро превратится в плазму, а не в гриб!

— Правильно боялся! — возник Репейник, хлопнул Сенцова по плечу и прибавил:

— Идём, брат, поместим тебя пока что в бокс, а я разработаю программу по очистке твоих мозгов без последстсвий! Не бойся, брат! — заверил он, не дав Сенцову и рта разинуть. — Я быстренько — завтра с утречка уже готово будет!

— А ты чего застрял?? — это Звонящая напала на Рыбкина, который бестолково топтался у журнального столика и не знал, куда бы ему деться с глаз. — Топай!

— Куда?? — слабо запротестовал Рыбкин, испугавшись, что и его тоже превратят в гриб, а потом — скормят генератору.

— Мы и тебя, Рыбкин поместим в бокс! — весёлым голосом сообщил Репейник, пританцовывая на одной ножке и аккуратно, но неотвратимо направляя движение Сенцова в хитросплетениях коридоров. — До выяснения способа, которым тебя воскресили! Кстати, Рыбкин, мы твой позывной уже изъяли из обращения!

— Обрадовал… — угрюмо буркнул Рыбкин, шаркая чужими башмаками.

— А… что у Рыбкина был позывной? — глупо вопросил Сенцов, бараном следуя туда, куда вели его Репейник и Красный.

— «Рыбкин» — это и был его позывной! — хохотнул Репейник. — А ты что думал, Старлей, он у нас под паспортной фамилией до сих пор гуляет??

Они затолкнули Сенцова с Рыбкиным в скоростной лифт и повезли на самый нижний, страшный этаж, который негласно называли «ад». Тут находились боксы повышенной защиты для содержания страшных злодеев и нехрональных туристов, а так же — в самом конце, где тупик — помещался всепожирающий игрек-генератор.

Когда Сенцова вытолкнули во мрачный коридор, где было всего градусов пятнадцать тепла, по его телу пробежала мучительная дрожь. Он украдкой повернулся к Рыбкину и вообще не заметил в нём ни страха, ни даже замешательства. Его куда-то вели под конвоем — возможно, даже на смерть, а он невозмутимо свистел. Возможно, Рыбкин после смерти сделался кретином… а может быть, просто такие железные нервы у Рыбкина…

— Рыбкин, вам направо! — крикнул Репейник у самого уха Сенцова, и пугающее эхо унесло его громкий голос куда-то туда, к генератору…

Константин машинально повернул направо свою больную голову и увидел, как Репейник проводит карточкой по сканеру, отпирая для Рыбкина вход в бокс.

— Чёрт… — угрюмо чертыхнулся Рыбкин, который не особо рвался сидеть взаперти до того морковкиного дня, когда Репейник соблаговолит выпустить его на свободу.

— Прошу! — Репейник не терпел возражений. Мягко, но настойчиво он дал Рыбкину понять, что тот от бокса не отвертится, и поэтому Рыбкин с неохотой шагнул за переборку и позволил Репейнику себя «замуровать». Переборка бесшумно опустилась и всё, Рыбкина не стало… Они оставили его в боксе и отвязались от него — Рыбкин может быть счастлив… а вот Сенцова уводили всё дальше и дальше… И чем дальше его уводили — тем сильнее потела сенцовская спина, намекая на то, что Репейник, таки, решил скормить его генератору. Константин уже молился и прощался с жизнью и с Катей, когда Репейник пихнул его локтем и заявил:

— А вот и «люкс» для Старлея!

Сенцов застыл… Его подпорченное гибридом воображение явственно нарисовало ему жерло игрек-генератора, откуда не будет возврата даже супермену…

— Ну, чего застрял пень-пнём? — нетерпеливо подогнал Сенцова Репейник и дёрнул его за рукав, пытаясь заставить идти туда, куда надо, а не торчать посреди коридора и отнимать время. Константин обречённо повернулся и сделал первый шаг навстречу судьбе… Которая предстала перед ним в виде бокса повышенной защиты — того самого, где ездит по стенам суррогатное солнышко, а скрытые динамики разрываются, стараясь воспроизвести звуки улицы, которые должны доноситься из открытого окна. Сенцов терпеть не мог этот бокс — его сюда забили, когда хотели поменять местами с Траурихлигеном, и суррогатное солнышко едва не свело Константина с ума… А теперь — опять… только на душе у Сенцова отлегло: его пока не казнят, а всего лишь, отправили в бокс. Значит, у Сенцова есть шанс сохранить свою жизнь…