— И куда мне идти?

— А, вот! — Миркин повернулся к одной из одинаковых стенок и вдавил некую маленькую кнопку, которую Теплицкий и вовсе не заметил.

Теплицкий вытаращился на эту кнопку, как Миркин убирает с неё палец, а стенка вдруг вздрогнула и небыстро поползла вправо, открывая широкий проход в некое «неизведанное пространство», наполненное ослепительным светом. Теплицкий даже зажмурился, потому что свет больно ударил ему в глаза, сделал первый шаг и споткнулся неизвестно обо что.

— Аккуратнее! — обиделся Миркин, потому что Теплицкий покосился на ногах и навалился на него своим весом, схватился руками за его спину. — Я тебе не поручень! Топай!

— Чёрт… — ругнулся Теплицкий восстанавливая равновесие. — Понаставил тут под ноги…

Миркин тем временем, не слушая нытья Теплицкого быстро и безмолвно вдвинулся туда, в пространство за стенкой и исчезал там, растворяясь в свете.

— Эй, не бросай меня! — всполошился Теплицкий и последовал за профессором вприпрыжку. — С этими твоими лабораториями… Чёрт…

— Так иди быстрее! — крикнул из света профессор, а Теплицкий снова споткнулся, переступая порог.

Глаза, наконец, привыкли к яркому свету и Теплицкий увидал далёкие стены и высоченный потолок гигантской лаборатории, посередине которой высилось нечто, похожее на огромную зелёную бутылку, обрамлённую сверкающими металлическими пластинами, оплетенную множеством проводов и неких шлангов. Кроме всего прочего эта конструкция была водворена на онстанти трёхногую подставку и окружена компьютерами.

— Вот это — наваяли… — пробормотал Теплицкий себе под нос, подавляя благоговение, которое насильно втюхивала в его мозги эта гигантская «бутылка» и все эти провода, и все компьютеры…

Где-то под потолком витало мерное гудение, источник которого Теплицкий так и не нашёл, а потом — из-за белой ширмы, которая торчала поодаль от «бутылки» выдвинулся доктор Ольсен.

— Ага! — обрадовался ему Теплицкий. — А теперь — рассказывай, что же вы такое мне тут натворили?

— Колба воскресителя! — лаконично сообщил Ольсен, махнув пухлой рукой на «бутылку». — В неё будет помещён «турист», а все эти эвм нужны для отслеживания процессов восстановления!

— Ладно, давай, загружай! — разрешил Теплицкий, удовлетрившись объяснением Ольсена. — И быстрее, а то я есть хочу!

— Тут есть нельзя! — вслед за Ольсеном из-за ширмы явился доктор Пищенко, приодетый в белый халатик, с чистым лицом и абсолютно трезвый. Теплицкий аж зрачки выпучил, видя глобальные перемены, которые случились со спившимся доктором всего за одну какую-то недельку…

— Э, а как?? — выплюнул Теплицкий, кивнув головой в сторону преобразившегося Пищенко. — А?

— Бэ… — буркнул Миркин. — Мы тестировали воскреситель на нём. Как видишь, Теплицкий, машина — что надо! Всё, не теряем времени, идём!

— Вау… — вырвалось из Теплицкого вместе со вздохом восхищения. — Теперь «брахмаширас» — мой… — негромко пропел он, потирая алчные ручки.

Ольсен вновь спрятался за белую ширму, туда же исчез и Пищенко, а Миркин, уходя, кивнул Теплицкому головой, показывая, что и ему тоже надо за ними идти.

— Иду! — бодро ответил Теплицкий и королевским шагом вступил туда, на «секретную территорию», которую скрыли с глаз… неизвестно зачем. Он ожидал увидеть… Теплицкий сам не знал, что именно он ожидал увидеть, однако увидел всего лишь полутёмную клетушку с каким-то большим шкафом у дальней стены.

— Блин горелый… — плюнул он, потому что после света лаборатории опять оказался в полумраке слепым кротом. — Ну и что это опять за сарай?? — проворчал он, бестолково глазея на дурацкий шкаф с единственной дурацкой дверцей.

— Это не сарай, а холодильник! — поправил «воскресший» Пищенко. — Мы там хранили «туриста», пока Воскреситель проходил последние испытания!

— А теперь мы собираемся его достать! — сообщил доктор Ольсен и включил компьютер, который стоял на узком столе.

— Верно! — согласился Миркин и встал за громоздкий пульт, укреплённый в нише стены.

— Начинаем! — громко объявил доктор Пищенко, и сел за компьютер, запустил некие программы, которых Теплицкий не знал и знать не желал — он желал видеть лишь результат в виде живого туриста.

— Вывожу криокамеру из режима полной заморозки! — сообщил профессор Миркин, передвигая рычаги на пульте перед собой. — Стадия первая!

— Господин Теплицкий, прошу вас пройти с нами назад, в лабораторию! — сказал Теплицкому доктор Ольсен и мягко взял его под локоток, намереваясь вывести из-за ширмы.

— Это ещё зачем? — попытался отстраниться Теплицкий, однако, по другую сторону от него возник доктор Пищенко и возразил:

— Лучше нам покинуть холодильник! Процесс выхода криокамеры из режима полной заморозки займёт около получаса, потом — дезинфекция, чтобы объект не подвергся атаке микроорганизмов…. Наш коллега Миркин справится с этим сам, а мы пока покажем вам воскреситель и попытаемся разъяснить принцип работы рекавер-среды!

Оба доктора ненавязчиво выпроваживали Теплицкого из холодильника прочь, а Теплицкий не сопротивлялся. Он хорошо запомнил первую дезинфекцию, которой подверг его Миркин, и больше не хотел поджариваться. Кроме того, Теплицкий заинтересовался тем, как же, всё-таки, работает рекавер-среда… и можно ли превратить её в эликсир бессмертия для себя?

— Коллега, готовьте колбу! — сказал доктор Ольсен доктору Пищенко, а сам — удалился в холодильник, помогать Миркину извлекать оттуда тело туриста.

— Сейчас, сейчас! — пропел доктор Пищенко, подошёл к длинному столу, загруженному компьютерами и какими-то ещё гудящими «ящиками» с проводами и лампочками. Хрюкнув носом, доктор Пищенко вцепился чистой рукой в какой-то длинный рычаг и потянул его на себя.

Колба воскресителя сейчас же ответила лёгким жужжанием и начала небыстро опускаться, постепенно ложась на бок. Металлические пластины по её бокам складывались и уходили куда-то вниз, под колбу, в подставку.

— Хы-хы… — булькал Теплицкий и потирал ручки, предвкушая оживление «туриста» и «брахмаширас»! Да, теперь Теплицкий включит «брахмаширас» — и об этом никакой оп не узнает!

— Давайте, вывозите клиента! — сообщил между тем доктор Пищенко в микрофон, который высился перед ним на тонкой серебристой ноге.

— Принимай! — ответил голосом Миркина закреплённый около микрофона динамик и тут же из-за ширмы показались два человека в белых халатах и масках, которые толкали перед собою носилки. Носилки были закрыты белоснежной простынёй, но Теплицкий знал: на носилках покоится его «турист», и Миркин с Ольсеном везут его к воскресителю, чтобы оживить!

Колба легла горизонтально, её гладкая сверкающая стенка откинулась и из-за неё выдвинулось некое подобие жёсткой кушетки с ремнями посередине и по бокам.

Теплицкий хмыкнул: он не знал, для чего они нужны. Миркин подтолкнул к колбе носилки, а Ольсен сдёрнул простыню.

— Отлично, — прокомментировал Миркин. — Кладём его в колбу!

Теплицикй заставил себя посмотреть на «туриста», неподвижно лежащего на носилках, застывшего в смертельном молчании. Можно было подбодрить себя и сказать, что мёртвый «турист» выглядит жалким, но нет, Теплицкий не мог смотреть на это лицо без содрогания и жжения под ложечкой. Даже посиневшее и холодное, лицо Эриха Траурихлигена несло отпечаток сверхчеловеческой силы, внушало обычному человеку безотчётный страх, заставляло взгляд смертного опускаться в пол… Взгляд Теплицкого уже давно вперился в пол, а Миркин и Ольсен тем временем флегматично подняли «туриста» с носилок и размещали его бессильное тело на «жёсткой кушетке» внутри колбы воскресителя. Миркин держал за ноги, а Ольсен — за плечи. К тому же, Ольсен всё время плаксиво охал:

— Ну и тяжёлый же, целый динопитек! Сто килограмм, ей-богу! Я — доктор медицинских наук, а не штангист!

— Вы правы… — вторил Миркин, обливаясь потом, примостив ноги Траурихлигена в специальных нишах, пристёгивая их ремнями. — Даже не динопитек, а настоящий стегодонт!

— Эй, динопитеки! Вы там скоро? — прикрикнул на обоих Теплицкий, которому никак не терпелось запустить «брахмаширас». — А то я тут состарюсь!