— Нет! — пискнул Сенцов, вскочил, схватив руками голову, но на улицу не побежал, а привалился к стенке и бессильно съехал на пол. Нет, что-то не так с его гибридом — виртуальная личность Траурихлигена, кажется, берёт верх над его собственной, сенцовской личностью… Правильно Красный не пустил его домой — Константин становится чудовищем, и самое место для него — это задраенный бокс глубоко под землёй. Константин никогда не ощущал в себе такой дьявольской злости на всё на свете только за то, что оно бывает. Он всё ещё держался за свою бедную голову, пытаясь вытряхнуть оттуда всех ревущих демонов, которые глушили разум и понукали к беспределу. Сенцову хотелось то ворваться в какую-нибудь деревушку и развесить всех её жителей по окрестным деревьям, то завалить тоннами бомб какой-нибудь город, а потом проехаться по нему на кабриолете…

Но Константин никогда не станет этого делать. Он сейчас встанет с пола и будет смотреть телевизор по-сенцовски. А ботинки не стащит принципиально, в пику призраку Траурихлигена, чтобы не умничал особо!

Подумав так, Константин отлип от пола, стащил с себя мерзкий мундир, который его заставили таскать, напялил свои собственные джинсы, свою же футболку и свои же кеды. Проделав всё это, он бухнулся на диван, взял на коленки попкорн, да так и уснул.

Глава 130

Проброс дознавателя

… Константин Сенцов в скудной одёжке пещерного троглодита пробирался по диким доисторическим джунглям в поисках съедобных и не очень агрессивных животных. Космы свисали с низколобой башки на глаза, руки сжимали тяжёлый каменный топор, нос улавливал запахи, а уши — ловили звуки. Шлёпая босыми ногами по илистому доисторическому болоту, скрываясь в зарослях гигантских плаунообразных перворастений, Константин вдруг выбрался из джунглей на светло-зелёную поляну. Инстинкт подсказал, что соваться туда нельзя: не поляна это, а топь, и если ступить ногою — засосёт с покрышкою и поминай, как звали. Константин начал искать обходные пути, но тут где-то поблизости разразился чудовищный рёв. Константин замер, сжал в руках шершавую рукоять топора: ясно, что рычит саблезубый медведь амфицион — все два метра в холке, клыки по двадцать сантиметров — та ещё зверюга, даже саблезубые тигры перед ним поджимают хвосты. Нужно убираться подобру-поздорову, иначе Константин Сенцов рискует стать лёгкой добычей.

Константин повернулся, чтобы бежать, но вдруг зверь исполинским скачком выпрыгнул из зарослей и приземлился прямо перед его носом, упёрся толстыми лапами в землю и зарычал так, что Константин оглох. Рыжая шерсть свешивалась с его боков клоками, острые уши были по-волчьи прижаты к затылку, огромная голова сидела на мощной шее на высоте в полтора человеческих роста.

Сенцов стоял, как вкопанный — если он побежит, то будет тот час же настигнут и загрызен бритвенно острыми клыками. Ему не спастись, ведь хищник бегает куда быстрее человека. Хищник сделал шаг, разинув пасть… Всё, Сенцову конец…

— Проснись, Старлей! — вдруг раздалось сзади и чья-то рука затормошила Сенцова за плечо.

Константин рывком обернулся и увидел, что у него за спиною откуда ни возьмись, появился Эрих Траурихлиген в своём чёрном мундире, в фуражке и с неизменным стеком. Его рука в кожаной перчатке лежала на плече Константина и тормошила.

Медведь амфицион тот час же поджал толстый хвост, заскулил подбитою болонкой, попятился, и след его простыл. Только лишь задние лапы сверкнули, исчезая в кусту…

— Хы-хы, дрыхнешь, Старлей! — громко хохотнул Траурихлиген, не убирая руки, больно сжав плечо Сенцова. — Вставай давай, валенок несчастный, пора пробрасываться, а то будет тебе хроносбой!

— Ты же умер… — пискнул Сенцов, скидывая тяжёлую руку.

— Как ты мне надоел, засоня! — обиженно фыркнул Траурихлиген и с силой швырнул Константина об землю.

Сенцов обо что-то больно навернулся лопатками и копчиком, забарахтался, заныл и… распахнул глаза. Траурихлиген куда-то скрылся, а вместо него над Константином нависали Красный и Бисмарк.

— Ну, наконец-то! — пробормотал Красный, подбоченившись. — Не добудишься, хоть из пушки бей!

— Петух пропел! — сообщил Бисмарк, поправляя чёрный воротник с чем-то белым.

Константин присмотрелся и понял, что на Бисмарке надет эсэсовский чёрный китель с белыми петлицами, да и на Красного тоже натянули такой же.

— Поднимайся! — Бисмарк наклонился, ухватил Константина за руку и помог ему встать.

Сенцов поднялся и понял, что совсем не готов к пробросу: на нём джинсы, серая мятая футболка и разношенные чумазые кеды. На голове топорщится переполох, в желудке — воет пустота.

— У, Старлей, что-то ты опять капустишься! — оценивающим тоном протянул Красный, оглядев Сенцова с головы до ног. — Разве так ты должен был спать?

— А как? — мрачно прогудел Сенцов, обтирая руки о футболку. — Вчера я жил последний раз!

— Старлей, у тебя десять минут на то, чтобы привести себя в порядок! — из-за спин Бисмарка и Красного вдруг выдвинулась Звонящая и дёрнула Сенцова за ухо. — Я надеюсь, ты прочитал всё, что мы тебе предоставили! И, Красный, — она повернулась к Красному, но ухо Сенцова так и не выпустила. — Называй его «группенфюрером», а не «старлеем»! Пора привыкать! Давай, Старлей, не стопорись! — она наконец-то выпустила покрасневшее ухо Сенцова и крепко хлопнула Константина по плечу.

— Задолбали! — прогудел под собственный нос Сенцов, сообразив, что ему никак не отбояриться от проклятого проброса. — Вы хоть, выйдите, что ли? — попросил Константин, глядя исподлобья на тех, кто его обступил. — Или я должен тут стриптиз показывать?

— Выйдем, — постановила Звонящая и пихнула Красного к выходу. — Он у нас нежный. Через десять минут мы вернёмся! — пообещала она Сенцову, и всё, все трое скрылись за дверью-переборкой.

Константин потоптался на месте, пялясь в стенку. Никогда он ещё не чувствовал себя таим обречённым — даже тогда, когда приходилось пробыковывать свидания с Катей или сражаться с Траурихлигеном один на один…

Прижатый тяжким фатумом, Константин Сенцов сжал в кулак свою волю и поплёлся принимать душ. Потом он напялил свежую, выглаженную рубашку и мундир, который вчера стянул и бросил в угол. Надвинул на ноги сапоги «для роста» и застрял: нужно было приблизиться к зеркалу и глянуть, что получилось… А Константин не может, он боится, что призрак Траурихлигена слопает его живьём.

— Ты готов?? — вылетел из-за толстой переборки вопрос Звонящей и стукнул Константина по голове.

— Не-нет… сейчас… — пролепетал Сенцов, разыскивая расчёску.

— Пять минут! — пригвоздила из-за двери Звонящая и заглохла.

Усилием воли Константин заставил себя подползти к зеркалу, и ещё большим усилием заставил себя взглянуть на того, кто там отражался. А отражался там мешок — на ссутуленных плечах Константина гордый мундир сидел неопрятными пузырями, руки сами собою влезли в карманы брюк, смяв полы кителя, мокрые волосы неестественного белесого цвета торчали на лбу рогами, а в глазах отразилась грусть больной собаки. Нет, так нельзя — в таком виде Сенцов похож на нюню, а не на генерала, нужно взять себя в руки. Потому что единственный для Сенцова шанс выжить — это добиться полного сходства с Эрихом Траурихлигеном. Сенцов расправил плечи, вынул ладони из карманов, оправил пузыри и складки, потом взял расчёску и причесался на устаревший пробор, который носил настоящий Траурихлиген. Взглянув в зеркало ещё раз, Константин отметил, что да, сходство с Траурихлигеном в нём всё же, есть — несмываемая штукатурка Красного заставила его нос обрести аристократичную горбинку, которой у него не было никогда в жизни, изменила форму нижней челюсти, щёк, глаз… Константин перестал быть похожим на себя… И за его спиною в зеркале возник призрак Траурихлигена, скорчил злобную гримасу смерти и тут же пропал, потому что с треском раскрылась переборка и к нему в бокс снова ввалились Красный, Бисмарк, Звонящая и к тому же ещё и шеф… А вон и Репейник выглядывает из-за широкого Бисмарка… Все в сборе.